Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 52

Охотнику хотелось поговорить с шаманом об опасностях похода, но он немного робел. Акаю-Тине был великим шаманом, а Нёкёр — совсем ещё начинающим полководцем.

Шасти подошла и заглянула внутрь расщелины. Дальше проход слегка расширялся, дно его было сухое, песчаное, словно это не гора треснула, а вода ушла с их пути.

Пахло грозой. Где-то далеко аукались охотники, что ушли на разведку.

Девушка подошла к старому шаману.

— Дедушка Тин? — спросила она шёпотом. — Мы не вернёмся, да? Это потому ты не можешь пойти с нами?

Шаман промолчал. Слово — не птица, заденет крылом — не залечишь потом.

— Пройдё-ёт! — радостно заорал Истэчи откуда-то из внутренностей горы. — Только сначала узко, дальше — хорошая дорога! Хо-ро-шо-о!

Эхо подхватило его голос, понесло по лесу. Шасти, пользуясь этим криком, тихонько всхлипнула.

— А Кай? — спросила она шамана. — Он жив?

— В нижнем мире не видел его, — развёл руками дедушка Тин. — А в верхнем — попробуй-ка, догони.

Шасти кивнула, задумчиво покопалась в поясной сумке, где хранила магические вещицы и элексиры. Она уже искала варианты, но безуспешно.

И только сейчас её осенило — с мужем пошёл Нишай, а он — опытный колдун. Не может такого быть, чтобы не существовало способа с ним связаться.

Хотя бы на миг увидеть Кая, согреть сердце. Ведь больше они, может быть, не увидятся никогда.

Время было — охотники ушли вглубь горы на разведку. А мальчишки обступили караванщиков, разглядывая незнакомое оружие. Некому было верещать и глядеть под руку.

Только любопытная Ниса хвостом таскалась за Шасти, но она-то с глупыми вопросами не полезет.

Девушка залезла на телегу, устроилась там поудобнее и стала выкладывать из сумки свои запасы, прикидывая, нельзя ли их как-нибудь использовать, чтобы достучаться до колдуна?

И вдруг наткнулась на вещичку, которой у неё отродясь не было. На маленькое серебряное зеркальце, украшенное родовыми драконьими знаками!

Ну кто мог ей такое подкинуть в сумку, если не Нишай! Вот же пакостник! Разве можно дарить замужней — зеркало?

Шасти покачала головой, повертела зеркальце в руках. Вещица была очень дорогая и, возможно, не без секрета. Ну не намёк же он ей послал, что наглядеться не может, верно?

Девушка тщательно ощупала края зеркальца — и хоп! Задняя часть откинулась, как крышка! И под ней что-то белело!

Она с запозданием схватилась за охранный амулет на шее, но это оказался всего лишь кусочек бересты с выцарапанным знаком. Незнакомым.

Шасти достала книгу и полистала свои записки. Нет, такого знака отец ей не показывал. Что же он означает, и зачем он спрятан в зеркальце?

Большие магические зеркала были у колдунов средством связи.

Но для них требовалась энергия чёрного камня. Именно через глаз колдунов сам тёмный владыка Эрлик прокладывал пути от души к душе, позволяя обладателям камней находить друг друга и говорить, словно они стояли рядом.

Вот только камня у Шасти не было. А делать новый Кай не разрешил бы никогда. Да она и сама бы уже не решилась.

Для камня нужны человеческие жертвы. А Кай научил Шасти смотреть на дикарей как на родичей. Раньше они были для неё вроде Нисы — забавные зверушки. А сейчас?

Девушка посмотрела на мальчишек, расспрашивающих караванщиков об их странном оружии. Улыбнулась.

Притерпелась она к ним, привыкла. Многих лечила — мазала ссадины топлёным с травами салом, накладывала лубки, ругала за глупость и хвалила за выдержку. Неужели они тоже погибнут все?

Ведь понятно же, что нельзя идти через расщелину на перевал. Там охрана — найманы на волках и колдуны на драконах. Для сражения с ними нужна не горстка охотников и мальчишек, а два-три волчьих отряда.

Кто из зайцев способен сражаться рядом с мужчинами? Шестеро самых старших?

Шасти представила, как мелкота носится вокруг драконов. Не бойцы — мишени для молний. Но может быть только так они дадут Каю возможность подняться на перевал? Отвлекут колдунов на себя?

Девушка погладила серебряное зеркальце. И оно вдруг стало холодным, помутнело, запотев от влаги.

Шасти ойкнула, примерилась и… нарисовала знак, изображённый на бересте.

Зеркальце помутнело, заволновалось, как вода. Но потом запотело снова.

Не точно нарисовала?

Знак был сложный, и Шасти даже вспотела, пытаясь нарисовать его одним движением, как и положено рисовать магические знаки.

Раз. Ещё. И ещё. И ещё…

И вдруг зеркальце посветлело, и она увидела лицо Нишая.

Грязное, с горящими от возбуждения глазами. За его спиной были горы, и что-то дымилось.

Связь тут же разорвалась, и изображение погасло. Но Шасти не отступала, снова и снова рисуя знак.

Что бы знак ни обозначал, он открывал дорогу туда, где был мастер тёмного слова Нишай, а значит, и Кай тоже!

Отчаявшись от безуспешных попыток, она написала пальцем на зеркальце: «Кай».

Серебряная поверхность дрогнула и поглотила знак.

И вдруг вернула его иным: «Жив».

Шасти вздрогнула, и чуть не выронила зеркальце. Собралась с мыслями.

Вот, значит, как! Ей не хватает сил и мастерства, чтобы передать изображение, но знаки Нишай увидел!

Поверхность зеркальца была в пол-ладони, много не напишешь. Нужно было выбирать самые короткие слова.

«Где?» — написала она.

Буквы задрожали и изменились: «Гора».

Белая гора, — поняла Шасти. — Они дошли! Они живы!

«Бой?»

«Вверх».

На перевал лезут? Так надо скорее идти на помощь! Отвлечь тех, кто на перевале!

Шасти рассмеялась. Её страх пропал.

Тенгри видит, она рискует ради своего Кая. Ведь если он погибнет, зачем ей новый мир, что может вырасти из семени?

«Иду!» — написала она.

И тут же пришёл странный ответ. Знак, обозначающий печать подчинения.

Шасти много тренировалась, чтобы овладеть искусством связывать чужую волю и хорошо знала этот знак.

Хотя до мастерства Нишая ей было ещё очень далеко. Да и найманы терия Вердена скорее всего защищены сильными амулетами. А уж колдуны — тем более. Ей не справиться с печатями!

«Нет», — написала она.

«Печать», — повторило зеркало.

Потом проступило изображение стилизованной волчьей моды. Следом — драконьей. И снова: «Печать! Печать!»

Нишай хотел, чтобы она наложила печать подчинения на дракона? Но как? Зачем?

«Как?» — написала она.

Но зеркало уже помутнела, исчерпав свою магию. Да и Шасти задыхалась, обессилев от сложной магической связи.

Девушка знала, что колдуны пытались экспериментировать с печатями для диких зверей. Но волкам и драконам печати не требовались. Одомашненные звери и так подчинялись достаточно хорошо, а их дикие собратья без нужды не нападали на человека.

Разве что драконы по осени преследовали иногда караваны с пряностями. Но достаточно было крылатых волчьих разъездов, чтобы держать в узде этих обжор.

Но Нишай-то явно имел ввиду не диких волков и драконов, а домашних! Но почему?

Шасти провела рукой по воздуху, медленно рисуя первый знак сложной вязи печати. Его значение было «верёвка, магическая удавка». Далее следовал знак человека и знаки, обозначающие все четыре его души — одну за другой.

Буор-кут — душа земли, ийэ-кут — душа, что идёт от родителей, салгын-кут — то, что надышал в себя сам человек.

И вот тут уже начинались проблемы. Положить знаки первых двух душ было легко. Легко отнять у воина тело, ещё легче — родительское наследство.

А вот что он там сам в себя надышал — уже было загадкой, и могло потребовать изменения начального знака, поиск уникального варианта. В умении подобрать этот вариант и заключалось мастерство колдуна.

Вершиной же мастерства было — закрепить печать, поймать в ловушку четвёртую душу человека — сюр. Ту его бессмертную часть, что уйдёт потом в чертоги Тенгри или в подземный мир Эрлика.

Такое не удавалось почти никому. Вот и находились хитрецы, вроде Йорда, что могли бороться с магическими путами, не запечатавшими как следует ни салгын-кут, ни сюр.