Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 3

Майман посмотрел на Ичина, и тот кивнул.

Вожак волков скользнул во тьму — за спорами и совещаниями мы провели весь день и сидели теперь у костра под безлунным небом, словно наш костёр стал луной — и вскоре вернулся с бурдючком, в котором что-то знакомо булькало.

Чиен быстро нашарил пустую чашу.

— Терий Верден торопит Шудура, — рассказывал в это время Нишай. — Он требует, чтобы колдуны вступили в бой с огнём и льдом перевала как можно быстрее.

— А ты не врёшь нам? — нахмурился Айнур.

Ну, сам бы подумал, какой смысл Нишаю врать о замыслах наших общих врагов? Даже будь он шпионом — топил бы сейчас и главного колдуна, и наместника.

— А почему тянет Шудур? — спросил я и ткнул локтём Чиена.

Тот быстро сунул в руки Айнуру чашу с аракой.

Как бы наш предводитель не напился сегодня до чёртиков, разговор-то перестаёт быть томным.

— На первый взгляд — аргументы Шудура были логичны, — задумчиво сказал Нишай. — Колдуны ещё не накопили достаточно сил, да и твои зайцы тоже ещё не готовы сражаться. Волчат берут в месяц марала. За осень и зиму — они выростают достаточно, чтобы нести всадника. Такова магия горного молока.

— Так может, Шудур и не тянет вовсе? — спросил Чиен. — Может, так всё и планировалось? Ведь это император решил послать сына к Белой горе раньше срока, не дожидаясь, пока ему минет четырнадцатая зима. Вот терий Верден и засуетился, опасаясь, что Нордай станет воином и сам сможет возглавить найманов. А бывшего наместника прирежет или отправит с малым отрядом в горы, наводить порядок среди дикарей. Шудуру же приезд Нордая ничем особенным не грозит. Главный колдун и мальчишке нужен, как без него?

Нишай подумал и покачал головой.

— Я слишком хорошо знаю Шудура, чтобы не заметить: его гложет какая-то мысль…

— Темнит колдуняка? — усмехнулся Майман.

— Темнит, — согласился Нишай. — Прикрывается просьбами торговцев из Вайги и не желает идти на перевал. Словно бы ждёт чего-то. Какого-то знака?

— А что за торговцы? — влез Айнур, и на этот раз мы его затыкать не стали.

Нишай покивал и начал рассказывать о том, что торговое лобби Вайги стремится вытеснить караванщиков из долины. Товары вайгальцев хуже, но на их стороне сила.

— Они пытались подкупить Шудура, чтобы он уговорил терия Вердена подождать со штурмом перевала до весны.

— Зачем? — скривился Айнур.

Он никак не мог понять то, что я сообразил с полуслова. Торговля — важнее войны.

Да и причины войн чаще всего кроются в экономических отношениях.

Недаром торговцы вайгальцев шли в долину Эрлу вместе с военными обозами. И подобие города они основали, когда земля ещё не успела остыть от крови.

— Торговцы надеются, что караванщики уйдут, — терпеливо пояснил Айнуру Нишай. — И освободят рынок для товаров Вайги. Торговцы подкупили Шудура, чтобы тот уговорил терия Вердена подождать до весны. Ведь неясно, есть ли вообще что-то за перевалом. А долина Эрлу и сама по себе — отличная добыча.

— Торговцы не верят в существование города за перевалом? — удивился я.

— Мало кто верит, — покачал головой Нишай. — Всё, что мы знаем о городе, только слухи. Но говорят, что терий Верден велел захватить одного из предводителей караванов. Он пытал его и сумел что-то узнать. Но правду ли?

— Я понимаю торговцев, — подал голос Ичин. — Лучше кусок мяса сейчас, чем олень далеко в горах.

— Верно, — сказал Нишай. — Но то ли Шудур не был достаточно красноречив, то ли не так уж много ему заплатили, но терий Верден склоняется к мысли, что волчата смогут нести лёгких всадников и поздней осенью. А вчера — наместник и вовсе впал в ярость. Ему донесли, что караванщики собираются зимовать в долине Эрлу.

Я кивнул — это я тоже знал. Пазлы сходились.

— Ты можешь рассказать всё, что видел и слышал в саха как можно подробнее? — попросил я. — Чтобы действовать дальше, нам нужно понять, чего хочет терий Верден и что задумал Шудур. Ты — умный парень, но пять голов лучше. А я бы ещё и Йорда позвал.

Нишай мотнул головой:

— Дюжинный под печатью. Ему пока нельзя доверять.

— Ну, допустим, — кивнул я. — Но нам-то можно?

Мастер чёрного слова посмотрел на меня пристально:

— Ты многого хочешь, Кай. В саха мы говорили не только о перевале.

— Но мы — союзники. Ты сам поклялся мне в этом.

— Хорошо, — Нишай тряхнул гривой чёрных волос. — Но и у меня есть к тебе просьба.

— Говори.

— Верни мне моих людей. Юрте, что я поставил в саха, нужна охрана.

— Они поклялись на мече мне.

— Я знаю. Но охрана юрты — и в твоих интересах. Шудур сгорает от желания порыться в моих вещах, там есть много интересного для него. Я мог бы свернуть юрту и вывести своё имущество. Однако терий Верден, испуганный скорым визитом Нордая, временно воспылал ко мне родственной любовью. Если я уберу юрту — он почует во мне предателя.

— Хорошо, — кивнул я. — Я верну тебе драконьих воинов.

Айнур оскалился, открыл рот и хрипло, он уже наорался сегодня, сообщил, что выучил неологизм про бабая.

Чиен фыркнул и стал наполнять аракой опустевшую чашу.

— Айнур, — попросил я. — Мы же договорились, что ты всё понял? У Нишая не меньше аргументов сражаться на нашей стороне, чем у тебя. Если Майман с Ичином ещё могут увести своих людей подальше в горы и как-то выживать там, пусть и не очень жирно, то вам обоим — победа или смерть.

Наш военачальник засопел, уткнулся в чашу и промычал что-то невразумительное.

Слова на него действовали на час-два, а после всё начиналось по новой. Он просто на дух не выносил Нишая и всё тут.

Это усиливало мои подозрения насчёт того, что люди Айнура были генетически ближе к вайгальцам чем вольные племена. Вот так не переносят друг друга только близкие родственники.

Айнур сделал ещё глоток араки и вдруг клюнул носом и сполз на подстилку из лапника.

Похоже, ему кто-то помог уснуть. Вот только кто? Неужели Чиен?

— Ну, теперь рассказывай, — сказал я Нишаю. — Только ёмко и по существу. А то ночь кончится.

Интерлюдия

— Мы не можем доверять человеческому отродью! — рычал дядя.

Его слова эхом отдавались в гулком зале совещательной башни.

Очень древней. Посредине даже стоял алтарь для жертвоприношений — пережиток неописанного в летописях прошлого. А высокие длинные окна были затянуты не стеклом, а его магическим подобием. Предки не знали стекла, тогда им хватало магии.

Дядя уговорил Раху сесть на трон и вытерпеть процедуру вступления в наследники последним Городом людей, но, глядя на оскалы членов Высокого совета, юный волколак понимал — зря согласился.

Советники — один за одним — говорили одно и то же. Что человеку нельзя доверять, что это дикое, необузданное и жадное до крови животное.

Человекозвери — так называли соплеменники Раху человеков — единственные из зверей вели войны с себе подобными.

Они убивали детей и женщин своего племени, что уж говорить о волчатах?

Всё это Раху слышал многократно. Но он знал — Кай другой. Он не человекозверь, а такой же, как люди.

Кай пришёл из другого мира, надел, как рубашку, чужое тело. Он — волк в человечьей шкуре! Он здесь один! Ему трудно, а кругом человеко-враги!

Раху зарычал, не в силах подавить гнев. Он перестал слушать дядю и уставился в окно. Стрельчатое, затянутое разноцветной мозаикой магического стекла.

Сквозь окно скалы Серой Гряды казались разноцветными, ласковыми и приветливыми. Обманчивая иллюзия, ведь только серое — вечно.

Глупость серая — вот она и выжила сквозь века в крылатом народе. А всё это многоцветие — любовь, преданность, честь — всё сгинуло, погибло в холодных серых скалах.

Стань серым, — словно бы говорили горы. — И мы пощадим тебя, Раху.

Дух гор вернул тебе магию, но чтобы овладеть ею, ты должен остаться здесь. Среди мудрых соплеменников и древних книг. И ты станешь величайшим правителем, и опять вдохнёшь магию в Каменный Город.