Бастард рода Неллеров. Книга 5 (СИ) - Усов Серг - Страница 41

— Зря вы, господин, вчера с нами не пошли. Такого у нас в Неллере никогда не было, даже когда в позапрошлом году — помните? — циркачи из Ладунзы приезжали.

— Помню. — надеваю через голову повседневную сутану. — Вы тогда с Валькой нас с Ником комками грязи закидали, когда мы с огненной потехи возвращались.

Ну вот. Смутил девчонку. Покраснела.

— Простите, господин. — виновато отвела взгляд в сторону. — Мы же тогда не знали, кто вы. Иначе, все комки бы Нику достались. Это ведь он тогда Вальке смолу в волосы закатал.

— Конечно он. — смеюсь. — Не я же. Беги, скажи, чтобы карету уже подали к подъезду.

Глава 19

Наконец-то шестой день, последний день недели, выходной. Хоть немного отойду от бесконечного выслушивания нудного нытья, возмущённых криков, саркастических реплик, ироничных издёвок, униженных просьб и просто пустой болтовни, которыми все предыдущие пять дней сыпят мои коллеги на головы друг друга.

А ведь конклав открывается только завтра, последние его участники прибыли лишь два дня назад. Представляю, что тогда начнётся.

И ладно бы обсуждали и спорили по вопросам богословия, философии или хотя бы о событиях, происходящих в королевстве и за его пределами, так нет же, всё упирается в меркантильные интересы аббатств и приходов и их руководителей.

В прецепторию от нас поступает много средств, так сказать, в общую копилку, а нет ничего увлекательней, чем делить общие деньги. Бюджет ордена, его основные параметры, утверждаются на конклаве тайным голосованием всех его участников. Уже потом частные вопросы решают прецептор и казначей в определённых нашим решением рамках.

Вот и спорят, ругаются, просят, убеждают святые братья друг друга, что именно каждому из них деньги нужны больше всего. Один затеял роспись в храме, а услуги художников, как и сами краски, стоят не дёшево, второй присмотрел своему аббатству участок земли с крепостными, третий задумал разводить коз и многое ещё чего, на что, говоря терминами моего родного мира, нужны инвестиции. А больше же всего тех, кто просто просит компенсировать убытки, которые они претерпели за прошедший год, оказавшийся очень сложным и тяжёлым.

Войны на севере и востоке, крестьянские бунты, наглость соседей-феодалов, нападения разбойников на монастырские обозы и даже церковные приходы, грабежи и банальное воровство, в общем, в смутное время мы живём.

И посреди этого бушующего, штормящего, если не десятью, то, как минимум, семью-восемью баллами океана страстей есть лишь один островок спокойствия, это Готлинский аббат Степ. Которому ни денег от прецептории не надо, ни должности казначея.

Поначалу меня все дружно заподозрили в каком-то сверхъестественном коварстве и задумке очень сложной, глубокой интриги.

Ещё бы! Готлинская обитель внесла в общую казну средств больше всех, переплюнув в этом даже саму прецепторию, где собраны лучшие переписчики книг королевства, и которая много зарабатывает на выдаче ссуд сильным мира сего.

Что же касается должности, то захоти я стать казначеем, обязательно бы смог собрать нужное количество голосов.

Сколько-то их обеспечил бы мне наш глава виконт Николай Гиверский, который после исцеления от одержимости племянников готов ради меня на многое, ну и влияние моего рода Неллеров достаточно велико, чтобы подкупами, обещаниями поддержки родственников, да хоть и угрозами склонить на мою сторону много аббатов и прелатов. Все же люди, у всех есть братья, сёстры, племянники, племянницы, дяди, тёти, другие близкие, а герцогиня Мария может для них очень-очень многое сделать, как хорошее, так и совсем скверное.

И вот при таких обстоятельствах, я, чуть ли ни позёвывая, отмахиваюсь от любых открытых передо мной возможностей. Причём, нисколько не лукавлю. Военные трофеи надолго обеспечили мой монастырь инвестициями, да и сам я не собираюсь сидеть сложа руки, одни только готлинские ходики, вызвавшие огромное возбуждение при дворе и в аристократических салонах, как мне тётушка Ника рассказала, способны надолго обеспечить золотой ручеёк в мой карман.

Кажется, пусть не до конца, но в последние пару дней коллеги начали убеждаться, что я не интригую, а реально не собираюсь никому из них переходить дорогу, ни в вопросе денег, ни в выдвижении на пост орденского финансиста.

Это их осознание реальности моё положение не сильно-то улучшило. Да, репутация в глазах коллег теперь высочайшая, но именно поэтому каждый стремится заручиться поддержкой столь весомой фигуры как Готлинский аббат.

Выходной, а я встал, что называется, ни свет, ни заря, и с Сергием мы сейчас первые клиенты в столовом зале «Золота Кранца». Эрик с пятёркой бойцов, тоже здесь за соседним столом. Ещё у входа пожилая матрона с какой-то девчонкой, явно путешественники и дворянки, с ними дружинник, вот и всё, других посетителей нет.

Причина столь раннего подъёма банальна — сегодня сам прецептор отслужит утреню, все члены конклава обязаны присутствовать. Зато потом я свободен как трусы без резинки и волен делать всё что угодно, а планов у меня громадьё. Жаль, столько времени на прошедшей неделе впустую угрохал. Впрочем, чего плакать-то? Многое из намеченного всё же успел свершить, нашёл возможность.

— Вы сегодня совсем мало поели, ваше преподобие. — ласково улыбается Инга.

Жена владельца самого респектабельного заведения столицы прислуживает мне лично, узнала, что мне заказали завтрак на пять часов, и не поленилась встать до рассвета.

— Мало, зато очень вкусно. — сказать женщине заслуженный комплимент не трудно. — Спасибо, Инга. Не забудь в счёт включить. Сегодня как раз за всю неделю и расплачусь, заодно и аванс на следующую выдам.

— Ой, ну какой счёт⁈ — всплеснула та руками будто крестьянка. — Ваше питание будет бесплатным, сколько бы ни погостили у нас.

— Э, нет, уважаемая. Аббат Готлинский всегда платит по своим счетам. А за тот пустяк мы как-нибудь потом сочтёмся.

Ничего себе пустячок, исцелить врождённый порок сердца. Только я же скромный и добродетельный, может где и зачтётся. Или уже зачлось, так сказать, авансом?

Сынок Инги страдал именно этим кардиологическим заболеванием, ну, я так полагаю, у дочери моего сослуживца такая же беда была. Нанятые за огромные деньги целители лишь убирали у Василия характерные симптомы на месяц-два-полгода, а потом у девятилетнего пацана опять начинались приступы. В общем, я потратился на плетение полного исцеления, уверен, результат стопроцентно положительный.

На улице меня ждёт портшез. Вроде как несолидно в сутане по столице верхом рассекать, теперь знаю об этом. Или пешком, или на носилках, или в карете. При моих статусе и славе первое исключено, а экипажей нет. Баронета Ника опять в имение уехала — любовник у неё там что ли? — частит больно, я бы на месте главного королевского мага Митрия к жёнушке присмотрелся, румяна, красива и лёгкость мыслей у неё необыкновенная — а дядюшка Андрей Торский убыл по вице-канцлерским делам в Ултиар, второй по величине город Кранца, который вот-вот осадит объединённое войско Габарии и Ахорской лиги. Так что, остался я пока без кареты.

— Прошу вас, господин. — старший из четвёрки рабов раздёрнул передо мной занавеси портшеза.

Носилки, как и сами носильщики, разумеется, тоже не мои. Прецептор предоставил свои личные. Первый мой опыт передвижения на чужом хребте, если не считать больничной каталки, на которой меня из палаты в палату перемещали или на процедуры возили.

Парни, смотрю, крепкие, а я не такой уж и тяжёлый. Надеюсь, не уронят? Интересно, а какой сейчас у меня вес? Фунтов сто двадцать? Ни разу ведь не взвешивался, хотя у меня в обители четверо или даже пятеро весов имеются. Надо будет не забыть определить свою тяжесть. Вроде бы и ни к чему это, а, с другой стороны, любопытно всё же.

Мои бойцы уже в сёдлах.

— Командуй, Эрик. — машу рукой, устроившись задницей на подложенную на сидение подушку. — В прецепторию, и поживей.