Скорость. Назад в СССР 2 (СИ) - Хлебов Адам - Страница 47

Уже после олимпиады, советская лёгкая промышленность освоила выпуск модных головных уборов и, казалось, половина граждан страны ходила в шапочках с гребешками.

У Генки на шапке красовалась надпись «Спорт».

Скорее всего ее кто-то обронил по пьяни. Обычное дело.

У пивнушек много чего можно было найти, если набраться терпения и ждать. Мужики часто оброняли в снег из карманов, мелочь, ключи. Если повезет то, целые портмоне.

Ключи Генку не интересовали — он не домушник.

Хотя бывало так, что Генка видел, как темные личности осторожно с оглядкой на окружающих подбирали упавшие ключи и молча следовали за «раззявой».

Генка догадывался зачем «жиганы» следили за пьяницами. Ему как-то предложили хорошие деньги — пять рублей, за то, чтобы его подсадили и он бы пролез в форточку, чтобы просто изнутри открыть дверь.

Но Генка отказался. Он прекрасно помнил, как бухой дядька, щелкал Гену по носу.

Вот так с промасленными ботинками, в ватнике с чужого плеча шапке «петушке» Генка забрел на вокзал в зал ожидания погреться и немного передохнуть.

Народу в здании железнодорожного вокзала было совсем мало. Убедившись что нигде не видно милиционеров Генка прошел к дальним сиденьям у большого радиатора отопления. Они были свободны.

Мальчишка устроился поудобнее чтобы отогреться. Он снова начал размышлять о том, могла ли бабка Клава сазать правду про мать и Сочи.

Поняв, что это можно узнать только, если он проверит сам, он все таки принял решение ехать на «Юга».

Сочи представлялся ему небольшим поселком городского типа. Такой как и его родной, в котором он родился и вырос, и где почти все друг друга знают.

Там можно будет походить по дворам и поспрашивать про мать, благо у нее была особые приметы.

Один глаз был серый, другой зеленый на левой щеке родинка, такая же как и Генки. У них это родовое. Мать говорила, что такая же была у его бабушки, которую он не застал.

А на «Югах» наверно всегда тепло, можно купаться в море и удить с берега рыбу.

Генка не умел плавать, но в детдоме ему сказали, то можно запросто плавать в надутой камере от автомобильной покрышки.

Он представлял, как найдет мать, а потом рано утром пойдет на рыбалку.

Уютно кутаясь в этих мыслях, Генка совсем не заметил, как уснул.

Двое милиционеров подошли к спящему беспризорнику, разбудили его, аккуратно потрепав по плечу.

— Вставай дружок. Не ты ли сбежал десять дней назад из детдома?

Генка продрал глаза, вспоминая, где он и что сейчас происходит. Он попытался было вскочить на ноги и рвануть, но забыл, что перед тем, как уснуть, он разулся и положил ботинки под лавку.

К тому же один из ментов оказался проворнее и тут же схватил его за запястье.

— Куда? Отставить побег! Еще не набегался?

— Ну как же ты так? Люди ищут тебя, волнуются за твою жизнь и здоровье, а ты их вот так подставляешь.

— Никого я не подставил, что ты стыдишь меня гражданин начальник? Ты сначала поживи, помотайся с моё! — ответил Генка фразой, которую как-то подслушал при задержании знакомого бича.

— Я тебе сейчас дам, «гражданина-начальника»! Поговори мне еще! А ты думаешь, что воспитательнице, от которой ты сбежал Ленинскую премию дали и звезду героя вручили? Обувайся давай, и не думай сбегать. В тюрьму посажу!

Глаза у милиционера были добрые и открытые, Генка уже умел разбираться в людях, но тем не менее воспринял угрозу милиционера про тюрьму всерьез.

Кто его знает шутит он или нет.

Генку снова удивила забота со стороны людей, работавших в детском доме.

Выходило, что сотрудники, совершенно чужие люди, заботились и переживали о нем, больше, чем собственная мать.

При этом он, конечно же, любил ее, несмотря ни на что. Ему было как-то неловко от такой заботы. Он не очень понимал, чем ее заслужил

Генке повезло. На этот раз его не стали отправлять в приемник-распределитель. Его просто вернули в детский дом.

Он несколько раз извинялся перед воспитательницей, приносил ей печенья и конфеты и в конце концов был прощен.

Мальчишка нисколько не расстроился, что его вернули в детдом потому что понимал, что легко продержится в стенах приюта до весны, а потом снова сбежит.

Во время пребывания на улице в статусе беглеца он узнал, что до Сочи можно добраться только через Москву.

Теперь ему нужна была библиотека и карты. Генка хотел подучить географию. Чем он усиленно занимался все оставшиеся пять месяцев, проведенных в детдоме.

Весной, в конце апреля он начал готовить план бегства.

В ночь перед побегом он оставил записку, что берет всю вину на себя, уходит по важным делам и просит не наказывать педагогов.

На этот раз он рванул в праздник на День Победы 9 мая. Генка учел свои прошлые ошибки и сбежал на рассвете, задолго до общего подъема.

Он сел на первую электричку и когда его хватились он был уже далеко.

Глава 23

В ночь перед побегом он оставил записку, что берет всю вину на себя, уходит по важным делам и просит не наказывать педагогов.

На этот раз он рванул в праздник на День Победы 9 мая. Генка учел свои прошлые ошибки и сбежал на рассвете, задолго до общего подъема.

Он сел на первую электричку и когда его хватились он был уже далеко.

* * *

Все это Генка не собирался никому рассказывать. Как-то один бич научил его золотому правилу: чем меньше другие о тебе знают, тем лучше ты спишь. Если коротко, то «меньше знают — лучше спишь».

Поэтому он не особо открывал миру душу.

Да, когда надо, он рассказывал про мать, уехавшую с хахалем в Сочи, но только потому что заметил, что люди немедленно смягчаются по отношению к нему.

Могут покормить или дать денег на дорогу. Отпустить, если поймали для сдачи в детдом. Стремиться в Сочи намного лучше, чем говорить, что она умерла. Когда люди слышали, что Генкина мать умерла, ему, конечно, сочувствовали. Но и только.

Мать в Сочи была как бы причиной и целью одновременно. Люди охотнее помогают, когда видели, что у Генки есть цель. Умершая мать — это тупик.

Это прямая дорога обратно в детдом или приемно-распределительный центр для несовершеннолетних. Никто не хотел брать на себя ответственность за Генку, кроме сотрудников советских органов опеки.

Еще Генка понял, что можно выстраивать длительные отношения. Это намного выгоднее, чем один раз обчистить. Ведь могут поймать, набить морду и ментам сдать.

А если грамотно дружить, то можно обращаться за помощью снова и снова.

Именно поэтому Генка сейчас сидел за рулем гоночных Жигулей на автобазе Академии Наук.

* * *

Я и не подозревал, что Генка может вот так запросто строить свои витиеватые детские «схемы», манипулировать историей своей жизни и использовать других людей в своих целях.

Тащить его на квартиру к Комбинатору я не хотел. Хотя, если моя задумка не сработает, то мне придется так поступить.

Дело в том, что в школу бы я его быстро не устроил и он болтался бы целыми днями.

В лучшем случае в комнате, а худшем пропадал бы на улице, пока я работаю и готовлюсь к гонкам. Я уже понял, что быстро уговорить его вернуться в детдом у меня не выйдет.

А я был убежден, что он мог остаться там только, если отправиться туда добровольно.

— Пригляди за ним, мне нужно кое кому позвонить, — сказал я Артуру и направился к выходу.

Коллега кивнул.

— Ты куда? — спросил меня с встревоженным взглядом Генка, когда я проходил мимо машины.

— Нужно позвонить одному человеку.

— Я с тобой, — Генка попробовал вылезти из машины.

— Сиди. Не переживай, я не сдам тебя ни ментам, ни в детдом.

Потом я подумал и добавил:

— По крайней мере до тех пор, пока ты ведешь себя прилично и слушаешься.

— Поклянись! — он смотрел на меня пытливыми глазами, нахмурив брови.

Я положил руку на сердце.