Оруженосец (СИ) - Кежун Станислав - Страница 5

— Я понял тебя, Александр, — процедил Джонатан.

— Чудно, — кивнул я, проглотив последний кусок стейка и воспользовавшись салфеткой, дабы вытереть с губ подливку. — Чудно, — я положил пять тысяч евро на стол. — Можешь поесть, на них, — махнув рукой, я вышел на улицу.

Центр Парижа был по-своему оживлён. Хотя я бы предпочёл бы его закрыть и отдать лишь пешеходам, полностью избавив от машин. Увы, в своё время никто не задумывался об этом, а теперь уже поздно. Хотя со мной многие могли бы поспорить, люди слишком недооценивают простую прогулку. Считают, что раз есть машина, то зачем ходить пешком… И я бы сам прошёлся, с удовольствием, но увы — моё желание сейчас ни на что не влияет. Мне сейчас нужна машина, точнее — учитывая моё состояние лёгкого алкогольного опьянения мне пригодится личный водитель.

Даже здесь, в центре, на мне задерживали взгляды. Ещё бы, выглядел я слегка старомодно. Трость постукивала по брусчатке, пока я шагал к своей машине.

— Сэр, — Маттеуш, мой личный водитель, улыбнулся когда я подошёл к машине. — Теперь куда? — спросил он у меня. Чёрноволосый мужчина был одет в чёрный костюм и белую рубашку. Сидел он на водительском кресле, за рулём, естественно ожидая, когда я закончу разговор с Джонатаном.

— В Банк, — сказал я, — мне нужно убедится, что всё готово.

Я открыл заднюю дверь серебристого Лэнд Ровера, усевшись с правой стороны, на заднем ряду. Кожа одарила меня приятной прохладой.

— Хорошо, — проговорил Маттеуш, заведя двигатель и мягко тронувшись, выводя машину с парковки. — Как вам обед?

— Всё пока неопределённо, — задумчиво проговорил я, потерев подбородок. — Надеюсь всё сработает.

— Я знаю вас достаточно долго, Сэр, чтобы не сомневаться в этом, — а ещё он знает, что во время больших прибылей — я не скуплюсь выписывать премии своим сотрудникам. Так что он заинтересован скорее, как получатель премии. Хотя Маттеуш и довольно предан, не показывая это из-за моего характера…

Происходит он из рядов Польских мигрантов, что бежали, кажется, во время развала Российской Империи — куда подальше. По словам Маттеуша, его прадед не поверил ни в Свободную Польшу, ни в коммунизм, а просто взял семью и свалил, сначала в Швецию, через Балтику, а затем в Британию. И правильно сделал. Поляки тогда долго, как отдельная страна не просуществовала, Чемберлен фактически отдал её на съедение Гитлеру и Сталину. А коммунизм — вообще утопия. Не существует равных людей, существует лишь равные возможности… И то утрировано. За примером ходить далеко не надо. Я и есть пример… Или каждого ребёнка в Британии тренирует рыцарь, явно служивший в одной из разведок, а после этот ребёнок поступает в Итон, завершая свой путь в Оксфорде? Нет… Равенство — сказка для детей.

Всегда будут притесняемые и притесняющий. К примеру меня можно отнести ко второму классу. Но не особо-то я и жалею об этом обстоятельстве, в конце концов — жалеть о чём-либо первый признак ошибок. О жизни нельзя жалеть, если хочешь жить, как следует.

— Я не сомневаюсь, Маттеуш, что ты в меня веришь, но не считай меня всемогущим, — вздохнул я. — Тем не менее. Давай сменим тему. Как семья?

— Вы и сами знаете, — а чего уж тут не знать. У него недавно родился третий сын, по счёту.

— Всё хочешь дочь, Маттеуш? — улыбнулся я. — Может уже хватит? Роды через год женщин не красят.

— Я бы сказал вам: простите, но я сам решу, Сэр, если бы не знал, что вы правы… Увы, доктор сказал мне тоже самое. Джелия не выдержит такого темпа, так что мы решили взять перерыв в пару лет, но я непременно понянчу дочку…

— У тебя уже три сына, Маттеуш, — заметил я с лёгкой улыбкой, — разве сложно уделить внимание им? Я бы посоветовал тебе не повторять ошибок моих родителей, — дошло до смешного, мои родители вышли на пенсию… Я видел их и много раз, но… Не думаю, что стал бы им помогать в чём-либо. Просто не чувствую, что они мои родители.

— Вы, как всегда, правы, Сэр, — слегка холодно произнёс Маттеуш. — Матка Боска, — удивлённо он посмотрел в боковое стекло, когда мы поворачивали на одну из улиц.

Я тоже поражённо замер, изучая… Этих… Два мужчины, стоя посреди улицы, целовались… Ох уж эта «свободная от консерватизма и разума Европа».

— Ужас, — лишь описал я эту картину.

— Я никогда не понимал подобное, — добавил Маттеуш, в голосе которого слышалось нечто подобное на гнев. Выращенный в польской семье, Маттеуш был добрым христианином и я бы сказал — католиком. Но рос он в Англии, где царило Англиканство, так что получилось что-то среднее, но к подобным парам в его семье относились с предвзятостью… И дед мне всегда говорил, что неважно что показывает тебе человек, важно лишь то, что он может сделать с тобой. Он-то, как раз, пытался вытравить из меня предвзятость, но не получилось. Гомо я ненавидел чуть ли не всем сердцем и мне давалось очень трудно общаться с такими вот.

— В последнее время люди мельчают, — иронично заметил я. — Феминистки — в большинстве случаев безмозглые аутистки, что хотят не равных прав женщин и мужчин, а доминирование женщин над мужчинами, что неприемлемо хотя бы потому, что у женщин и мужчин разные сферы деятельности. А эти идиоты за равные расы? Уже давно мы отошли от ошибок расовой теории, но они всё равно кричат о дискриминации, портят спорт и культуру… И наконец… Эти. Мне знакомый биолог, — обычный школьный учитель, между прочим, человек… Достатка «ниже среднего», учитывая, что учитель он в стране из СНГ, а там учителям особо много не платят, тем не менее, он, казалось наслаждался своей жизнью, ведь у него нет семьи, все деньги он тратит лишь на себя и ему хватает! — Как-то сказал, знаешь что, Маттеуш?

— Просветите меня, Сэр? — спросил водитель.

— Он мне объяснил, почему все эти, — презрительно я выделил последнее слово, — не более чем простые животные. Дело в том, что гомосексуальные отношения присутствуют и у животных, точнее — они есть у многих, но какова главная разница между животным и человеком?

— Внешность? — спросил Маттеуш. — Нет, постойте… Мы ходим на двух ногах… а животные…

— Ты, как-будто никогда в Цирке не был, Маттеуш, — усмехнулся я. — Основное отличие от животного — разум. Мы способны брать под свой относительный контроль животное начало, что определено в нас такими же инстинктами, как у животного. Разум способен помочь нам ограничить приём пиши, дабы не располнеть, разум может помочь обуздать похоть и такое вот влечение… Именно разум помогает нам создать свой шаблон поведения. У них же разум болен и очень сильно, Маттеуш, — сказал я, — посему они не способны на всё то, что я описал. Они животные, с перспективой развития до человека. Поэтому я считаю, что их должно вылечить. Болезни разума лечат в учреждениях для душевнобольных. Их и всех остальных следует излечить.

— Если бы вы избирались бы в премьер-министры, я бы голосовал за вас, Сэр, — усмехнулся Маттеуш, машина начала замедляться.

— Когда я почувствую, что скопил достаточно финансов, вступлю в Консервативную партию, — я улыбнулся, разглядывая здание Банка, построенного в классическом стиле. — До тех пор ещё далеко.