30 сребреников (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 49

— Святая Церковь — это тот институт, которым заправляет Папа Римский, — ответил дворянин, — у вас есть в этом сомнения, если вы меня об этом спрашиваете?

— У нас нет, а у вас? — поинтересовался отец Иаков в своей обычной спокойной манере доброго монаха.

— Как бы я мог верить в иное, если вы об этом говорите, — ухмыльнулся тот, — я вообще по жизни очень доверчивый человек отец Иаков.

Игры слов продолжались дальше четырёх часов, а дворянин не только не устал, но и почувствовав в себе большую уверенность, чем в начале допроса, стал ещё больше наглеть и сам задавать вопросы инквизиторам.

— А вы сами верите в прощение? — поинтересовался он у отца Иакова.

— Конечно синьор Франческо, — ответил тот, — а вы?

— Я возможно не столь убеждён в этом, как вы, — пожал он плечами.

— Но недавно вы говорили, что вы верите в него истинно и всецело, — брат Стефан показал ему на писцов, которые записывали допрос и те кивнули, подтверждая слова монаха.

— Братья монахи, — дворянин тут же прикинулся дурачком, — я простой и бесхитростный человек, а потому несправедливо загонять меня в ловушку, пользуясь при этом моими же словами. Ваши вопросы слишком сложны для меня, и я могу отвечать так, словно не понимаю их смысла. Поэтому прошу вас, говорите покороче и попроще.

— Хорошо сын мой, — даже глаз не дёрнулся у отца Иакова, хотя лично мне хотелось позвать стражу, чтобы те отвели его в тюрьму минимум на пару дней.

— Больше у нас вопросов нет к вам синьор Франческо, — неожиданно для меня закончил допрос брат Иаков, — вы ведь не откажитесь явиться по повестке на следующий допрос, чтобы нам не пришлось прибегать к услугам городской стражи?

— К вам в любой момент братья, — заверил их нагло дворянин, — только не сильно часто, мне врач запрещает долгие прогулки на лошади.

— Мы обязательно учтём этот факт синьор Франческо, — мягко согласился брат Стефан.

Когда тот картинно откланялся, оба монаха проводили его взглядом.

— Вальденс, — задумчиво сказал брат Иаков.

— Согласен брат Иаков, — согласился с ним Стефан.

Тут я показал Алонсо подойти ближе к ним с того места, где я, кипя всей натурой слушал этот допрос.

— Почему вы позволяли над собой издеваться братья⁈ — закипел я, когда кроме нас никого не осталось, остальные пошли на перерыв. Столовую для всего персонала я организовал на первом этаже здания и все были просто счастливы и безмерно мне благодарны за это простое, но крайне необходимое удобство.

— А что ты предлагаешь делать с невиновным человеком, брат Иньиго? — спокойно поинтересовался у меня отец Иаков.

— На дыбу! — потыкал я пальцем вниз на подвал, где дожидалось подобное устройство, предоставленное вместе с городскими палачами нам главой города.

— Для этого нет достаточно доказательств или прямых улик брат Иньиго, — улыбнулся моей горячности брат Стефан, — хороши были из нас инквизиторы, которые всех тащили бы в пыточную. Хотя не спорю, процесс бы от этого явно ускорился.

Оба монаха улыбнулись словам брата Стефана.

— И что, вы вот так просто его отпустите? — удивился я, — даже не поместив в тюрьму?

— С ним это не поможет, он слишком уверен в себе и своей защите, — покачал брат Иаков головой, — будем расспрашивать свидетелей и расширим их круг. Ты можешь собрать о нём сведения?

— Займусь, — согласился я, — господи, как же он меня взбесил своим наглым поведением!

— Твой возраст этому причина брат, — мягко улыбнулся брат Иаков, — но я вижу, какое блестящее будущее тебя ждёт.

— Идёмте поедим, пока всё не расхватили без нас, — тяжело вздохнул я, показывая Алонсо идти в столовую.

— Который раз поражаюсь твоему уму, — монах покачал головой, — скорость, с которой происходит обслуживание большого числа людей в твоей «столовой», просто поражает.

— Всё в конце концов, всё решают деньги отец Стефан, — вздохнул я, — достаточно было огласить сумму и требования, которые нужно будет выполнить, и хозяева трёх ближайших трактиров прибежали ко мне просить выиграть им, устроенной мной тендер. Так что мой вклад в их работу только организационный, всего-то нужно было подносов закупить побольше и общую раздачу устроить.

— И всё же брат Иньиго, — монах уважительно посмотрел на меня, — с твоего позволения я перейму этот опыт и порекомендую устроить такой же приём пищи настоятелю нашего монастыря.

— Всегда пожалуйста брат Стефан, тайны или секрета тут никакого нет, — отмахнулся я, от подобной мелочи.

Глава 28

Следующим на допрос пришёл к моему огромному удивлению еврей, которого трудно было не узнать по характерной для них одежде и головному убору.

— Иохим сын Иакова? — поинтересовался у него отец Стефан.

— Совершенно верно господин, — ответил тот, явно сильно волнуясь.

— Есть ли грех, в котором ты хотел бы признаться сам? — поинтересовался монах после стандартных вопросов.

— Нет господин, — твёрдо ответил он.

— Не замешан ли ты в чём-то, что связано с христианами?

— Нет господин.

— У тебя есть дети?

— Два сына и дочь господин, — еврей отвечал чётко и коротко.

— Где они сейчас находятся?

— Дочь и младший сын при мне, — голос того не колебался, — старший уехал по торговым делам.

— Как давно?

— Его нет в городе уже месяц господин.

— Есть ли у тебя свидетели, которые могли бы это подтвердить?

— Только я и его родные господин.

Допрос продолжался так же долго, как и остальные, но еврей всегда отвечал одно и то же. Если бы я не знал, что один из жителей города обвинил его старшего сына в похищении своей дочери, то удивился бы, почему это инквизиция занимается верующим не своей веры, но тут вопрос касался христианки, так что было всё понятно и без вопросов к инквизиторам.

Допрос закончился и иудея также отпустили.

— Завтра приведу свидетелей и того мужчину, который пожаловался на него, — кивнул я, даже не дожидаясь, когда меня они об этом попросят.

— Пригласи также их соседей, желательно христиан, — попросил меня брат Иаков, — если её удерживают силой, должны были слышны крики.

— А если девушка влюбилась и добровольно пошла с его сыном? — поинтересовался я.

— Влюбилась в иудея? — удивился один из инквизиторов.

— Ну всякое бывает брат, — я хмыкнул, — просто предположим, что такое возможно.

— Тогда будет два дела, вместо одного, нужно будет расследовать ещё и её поведение, — ответил мне отец Иаков.

Отец Стефан кивнул, подтверждая ответ своего коллеги.

Пока инквизиторы продолжили заниматься дальнейшими опросами, я отправился выполнять свою часть работы, договариваться с префектами районов об отправке стражников в нужные места для опроса соседей, а также отправки оповещений самим жалобщикам, что им завтра нужно будет явиться на беседу. Именно беседу, а не допрос, я так писал, чтобы их не испугать. За этой суетой я и провёл остаток дня, решив сразу ехать в монастырь, не заезжая в магистрат, где проходили сами допросы.

Следующим утром мне нужно было проверить, что всё порученное мной выполнено, наказать тех, кто не пошевелился и уже с чувством выполненного долга мы с Алонсо и охраной заехали в трактир по дороге и пообедали там, прежде чем вернуться к инквизиторам. Зайдя внутрь здания, я увидел болтающихся без дела нескольких писцов.

— Вы почему не на допросах, — удивился я.

— На пытках присутствуют только самые стойкие брат Иаков, — с испугом застыли на месте парочка их них, поскольку боялись меня, — мы не можем выдержать то, что там происходит.

— Пытки? — удивился я, — кого?

— Того еврея, что был вчера, — тихо сказал один из писцов, — сегодня утром опрашивали свидетелей-соседей, которые показали, что видели его вместе со старшим сыном три дня назад вместе.

— Алонсо, идём, — показал я вниз.

Парень побелел, но пошёл, и уже спускаясь вниз в подвал, мы услышали страшные крики, которые то замирали, то снова поднимались до высокой ноты.