30 сребреников (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 42

— Папа либо сошёл с ума, доверяя такое серьёзное дело ребёнку, — архиепископ уже не скрывал своей злости, — либо я чего-то не знаю.

— Финансирование ваше преосвященство, — открыл я рот, — мне нужно знать сумму, на которую я могу рассчитывать и на количество людей.

— Что вам нужно? — тот удивлённо посмотрел на меня, явно оценив мой уровень знания итальянского.

— Писцы, нотариусы, палачи, место в тюрьме, тюремщики, — загибал я пальцы, на своей дрожащей кисти, — рабочие места и прочее. Полный список я составлю вам до завтра.

— Буду с нетерпением его ждать, — со скепсисом ответил он.

— Тогда встретимся через три дня, ваше преосвященство, когда у вас будет список и сумма от короля, — миролюбиво предложил брат Иаков.

— Завтра утром список и вечером мы встретимся, — перебил его архиепископ, — Его высочество дал мне не двусмысленно понять, что не потерпит даже лишнего дня закрытия города.

— Значит наши цели с ним совпадают, — мягко улыбнулся отец Иаков, — ему нужно предоставить нам ресурсы для проведения расследования в кратчайшие сроки, нам быстрее провести справедливое и полное расследование.

— Завтра вечером посетите меня снова, — распорядился архиепископ и мы откланялись, оставив его злым и раздражённым.

Когда мы вышли наружу, количество людей, желающих исповедаться не уменьшилось, очередь всё так же была очень длинной, поэтому я молчал, пока мы не отошли туда, где толпы почти не было.

— Начинаю сбиваться с количества причин, ради которых папа послал нас в этот город, — тихо сказал я, обращаясь к отцу Иакову и намекая на то, что кроме сбора денег, нас прислали явно ещё и приструнить короля, который закрыл филиал инквизиции, а точнее лишил его финансирования, а в ответ папа на два месяца закрыл порт, нанося этим городу просто колоссальные убытки. Монах улыбнулся, но ничего не стал мне отвечать.

Закончив его дела, мы решили всё же, несмотря на слова епископа, заглянуть в магистрат и поговорить с его главой, чтобы выяснить, готов он будет нам помогать или нет.

Оказалось «или нет». В небольшом тёмном кабинете, где явно жмотились поставить вторую свечу, нас заверили во всемерном уважении, но также о том, что денег на это мероприятие просто нет, как нет и людей. Все заняты и причём очень.

— Сын мой, — мягко поинтересовался отец Иаков, — а в течение этих тридцати дней вы посетите нас? Вам есть в чём покаяться?

Лживая улыбка с лица главы города стала сползать, он нахмурился.

— Это угроза, монах? — поинтересовался он.

— Конечно нет сын мой, — спокойно ответил францисканец, — я просто хотел лично поговорить с таким хорошим человеком, как вы, если вы придёте на исповедь.

Причём всё это произносилось мягким, успокаивающим тоном и даже я был уверен, что отец Иаков правда хочет просто поговорить. Так что глава города решил так же, как и я, что это не издёвка.

— Я ещё не вспомнил отец Иаков, где и когда я успел нагрешить, — увильнул он от ответа.

— Времени у всех жителей города для этого будет предостаточно, — улыбнулся ему с добротой в глазах священник, — мы… никуда не торопимся.

Зубы у главы магистрата скрипнули и он даже не поднялся с места, чтобы нас проводить.

— Начинаю хотеть стать похожим на вас, отец Иаков, — задумчиво сообщил я ему, когда мы вышли на улицу, — вы не сказали ни одного грубого слова, а этот человек словно в помоях искупался. Я, между прочим, также себя чувствовал, когда понял, что вы не так просты, каким кажетесь на первый взгляд.

— Если есть такое желание сын мой, — ласково улыбнулся он мне, — возьми лучше от меня бедность, послушание и целомудрие. Остальным в себе, я не горжусь и сам.

Глава 24

На дворе была уже темень, так что нам понадобился фонарь со свечой внутри, чтобы идти обратно. Город затихал, но из разных таверн и борделей, которые были тут обширно представлены, лился свет, звучали громкие голоса и женский смех.

Когда мы проходили мимо одного из таких заведений, к нам метнулась тень, едва не напоровшаяся на меч Бернарда. Тусклый свет фонаря высветил во тьме женское лицо.

— Отец! — весьма побитая жизнью женщина упала на колени, — исповедайте и причастите моего сына, молю вас! Я не хочу, чтобы он умер без священника рядом.

Брат Иаков тут же согласился.

— Идите, — он повернулся к нам, — я вас догоню.

— Оставить вас ночью одного в таком месте? — я покачал головой, — идём вместе.

Женщина нас повела вглубь каменных кварталов, где с каждым шагом тьма всё больше сгущалась за нами.

— Почему ты не обратилась к своему священнику? — поинтересовался я.

— На дворе ночь синьор, — поклонилась она мне, не сбавляя шага, — никто не согласится.

— К умирающему? — удивился брат Иаков.

Она лишь кивнула и вскоре показала на дом, в котором все окна были темны. Хорошо, что мы купили фонарь, так что ещё хоть что-то освещали. Дом был на большое количество людей, виднелись просто завешанные тканями проходы в другие комнатки, из множества которых состоял этот дом и в одной из них, затхлой и вонючей, свет от нашего фонаря осветил простую лавку, на которой лежал ребёнок лет десяти с сильно вздувшимся животом.

— Он когда последний раз ел? — поинтересовался священник у женщины, опередив мой вопрос.

— Я не помню отец, — та пожала плечами, — я болела, так что не могла работать.

Монах подошёл к лавке, опустился перед тяжело дышащим мальчиком на колени и стал с ним разговаривать, тот едва шевеля губами, отвечать.

— Иди спроси у соседей похлёбку, мы заплатим за неё, — приказал он женщине, — нужна именно похлёбка, не хлеб и не каша.

— У вас есть деньги брат? — удивился я.

— У нас есть, — поправил меня он.

— Король пока не дал ни гросса, — напомнил я ему.

— Брат Иньиго, — взгляд терпеливых и добрых глаз пристально посмотрел на меня, — мы действительно будем решать вопрос финансирования, стоя у постели умирающего?

— Алонсо, дай ей самую маленькую монету, что у нас есть, — вздохнул я и парень с большим неудовольствием выдал ей что-то из байокко.

Сжав в кулаке мелочь, она бросилась по комнатам и вскоре принесла миску, в которой что-то и правда плавало.

Отец Иаков взял, попробовал сам и только потом попросив ложку, влил в рот ребёнка немного похлёбки. Затем убрал посуду и взяв мальчика за руку, стал молиться.

— Э, нет! — увидев, как женщина попыталась доесть остальное, я приказал Бернарду забрать у неё еду, — ты заработаешь себе сама. Эта еда только для своего сына.

— Я вас привела, чтобы вы его причастили перед смертью, — мгновенно она превратилась в злобную фурию, когда у неё отняли еду, — а не кормили!

Взгляды Алонсо и Бернарда стали злыми.

— Сеньор Иньиго, она могла специально не кормить ребёнка, чтобы от него избавиться, — высказал управляющий мои собственные мысли.

— Слышишь ведьма, — мне хоть и было плевать на неё, её ребёнка и всё что мне хотелось, так это быстрее попасть в тёплую кровать, но отец Иаков точно не оставит эту ситуацию как есть, а поэтому нужно было вмешаться в неё и мне, — мы в городе два месяца, если по истечении их я узнаю, что ребёнок умер, ты отправишься на виселицу за убийство. Я понятно изъясняюсь?

— Будь прокляты вы и тот час, когда я решила позвать вас в свой дом, — с ненавистью плюнула она в меня.

— Может его в монастырь отдать? — спросил я у отца Иакова, — в женский же девочек отдают, если их родители не могут их содержать.

— Я поговорю с настоятелем, — согласился со мной он, затем повернулся к его матери и мирным тоном сказал, — ты слышала моего брата дочь моя. Если мальчика примут в монастырь, я заберу его, если нет, то ты должна работать, чтобы он жил.

— Пошли прочь! — она плюнула и в него, — не хочу вас больше видеть!

— Идите, будите добрых христиан отец Иаков, у вас это лучше получится, чем у нас, — вздохнул я, поняв, что если мы сейчас уйдём, с ребёнком может точно случиться несчастье и бегать потом по городу в поисках этой женщины мне совсем не улыбалось.