Девушка из цветочной лодки - Фейн Ларри - Страница 27

— Дядюшка Тхим-поу! Каким ветром вас к нам занесло?

Высокий сутулый мужчина с гривой жестких седых волос поднял перед ней чарку.

— Госпожа Ченг…

— Прибереги свой тост, — проворчала жена Ченг Чхата. — Что бы ни привело тебя сюда, мы не станем в этом участвовать! — Затем она обратилась к мужу: — Пусть он допивает и проваливает с нашего корабля!

Ченг Чхат впился взглядом в жену. Судя по раскрасневшимся лицам и стойкому запаху спиртного, они уже выпивали какое-то время.

Чхат не выглядел тем чудовищем в человеческом обличье, каким его описала моя спутница, но вел себя как типичный мужлан, пожирая меня глазами, пока я сидела на циновке позади Ченг Ята.

— Повторю для дам. — У Чхана вырвался кашель. — Мы перегруппировались и стали сильнее, чем когда-либо; повстанцы приперты к Фусуану[45]. Им до нас все еще далеко. У нас около двухсот новых кораблей. Под опытным руководством мы сокрушим противника в кратчайшие сроки.

— Иди ищи себе руководителя среди рыб, — отрезала жена Чхата.

— Цыц, женщина! — рявкнул Ченг Чхат, а затем обратился к Чхану: — Сколько заплатишь?

Высокий голос с порога перебил его:

— Кому нужны деньги, когда я чувствую аромат вина? Надеюсь, я не опоздал. — By Сэк-йи отряхнул дождевые капли и втиснулся рядом с Чхан Тхим-поу. — Ну что, старина Чхан, ты еще не помер! Что тебя привело? Твой хозяин-ребенок решил завоевывать Китай?

— Ах, вице-адмирал, который умиротворяет море! Завоевать Китай? Потребуется два флота, чтобы вас окружить.

Чхан налил мужчинам из кувшина что-то вроде сливового вина. Они одновременно запрокинули головы, словно цыплята, пьющие дождь. По ходу разговора я заметила, что единственным, кто не проронил ни слова, был мой муж. Ченг Ят сидел и грыз ноготь, как мальчишка. Я тихонько ткнула его, чтобы он остановился.

Возможно, рассказ жены Чхата повлиял на мое впечатление о Чхан Тхим-поу, но мне почудилось в нем что-то коварное: в его смехе, в том, что он наливал остальным больше, чем себе. Он напоминал кота, играющего с мышами.

А потом кот прыгнул.

— Вам не приходило в голову, что ни один из вас, парни, никогда официально не отказывался от титулов офицеров имперского флота Аннамской империи? Ваши бронзовые печати надежно спрятаны, верно? Понимаете, к чему я? Вы все еще официально подчиняетесь его величеству.

— Очень забавно, — сказал By Сэк-йи, рассматривая свою чарку. — Может быть, я недостаточно выпил, чтобы понять этот бред.

Чхан налил ему еще.

— Ну да, некоторым это мажет показаться забавным. Другим же… пожалуй, будет слишком громко называть это изменой, если вы не вернетесь. Вот почему мы предлагаем…

Вмешалась жена Чхата:

— На моем корабле никто тебе не подчиняется. Нам без тебя лучше, так что собирай свои…

Муж ткнул ее локтем под ребра, и в этот момент он показался мне гораздо более ненавистным, чем Чхан Тхим-поу.

Прежде чем кто-либо успел вставить еще хоть слово, Чхан опрокинул свою чарку и заявил:

— А скажите мне вот что, братья. Вы думаете, я не вижу? Не умею считать? Сколько кораблей у вас на двоих? Где горы сокровищ, накопленных после возвращения в свой земной рай по эту сторону границы? Я пытаюсь рассмотреть здесь людей, достаточно состоятельных, чтобы отказать императору, но вижу лишь стаю воронов, довольствующихся объедками.

Братья Ченг и By Сэк-йи переглянулись. По крайней мере, теперь Ченг Ят был не единственным, кто проглотил язык. В словах Чхана, как бы оскорбительно они ни звучали, видимо, скрывалась горькая правда.

— Уберите этого пса с моего корабля, — прорычала моя невестка.

— Женщина, будь повежливее с гостем, — рассмеялся Ченг Чхат. — Просто старые друзья выпивают и болтают. Ничего особенного. Поверь мне, женушка. — Он коснулся ее плеча, но она отстранилась.

— Поверить? Да меня от вас тошнит. — Жена Чхата дернула меня за рукав: — Хватит нам нюхать, как пердит этот старый боров.

Я хотела остаться и узнать побольше, но из-за ее настойчивости пришлось уйти.

Дождь сменился мелким туманом, но мы не мокли под промасленным брезентом на носу, где сидели, свесив ноги над водой. К закату сквозь лес мачт показались ясные участки неба.

Жена Чхата натужно рассмеялась, но в ее голосе звучала издевка:

— Полагаю, это звучит весьма экзотично, да? Все эти разговоры о генералах и императорах.

Как я могла признаться этой циничной женщине, что она права? Я представляла царственных особ, расхаживающих в блестящих шелковых одеждах по коридорам, выложенным золотом, — я даже не знала, как должен выглядеть дворец, — но как сравнить эти картины с грязью и бедностью пиратской джонки?

Облака отступили. Показались звезды. Волны били о корпус, с ближайших кораблей доносился звон посуды. Залаяла собака. Вокруг меня множество джонок сгрудились так плотно, что я, вероятно, могла бы прыгать с палубы на палубу до корабля Ченг Ята… то есть до нашего корабля. Скоро мы закончим с ремонтом и пополним запасы. Куда мы поплывем? По какому морю? К какому горизонту направимся? События происходили слишком быстро, чтобы поверить в их реальность. Что за странное покалывание где-то внутри? Неужели я и правда могу стать женой адмирала?

— В Аннаме было так плохо? — поинтересовалась я.

— Ну… было даже хорошо, по крайней мере первые несколько лет, пока мы не лезли в их политику. Мы совершали набеги, получали награды, участвовали в нескольких боях. Наслаждались стабильностью. Даже научились любить кое-что из их блюд, ха! Потом старый император умер, и все пошло прахом… — Она глубоко вздохнула.

Цапли улетали в глубь суши на ночь, летучие мыши порхали вокруг палубных фонарей, ловя жуков.

— Тебе нравится такая жизнь. — заметила я.

— Нравится?

— Столько лег в море, повидала мир. плыви, куда хочешь, бери, что хочешь. Тебе наверняка нравится

Жена Чхата схватила на лету какое-то крупное насекомое и понаблюдала, как оно барахтается между пальцами, а потом отпустила.

— При чем тут «нравится»? Это просто жизнь.

Мы с другими девочками на цветочных лодках часто говорили друг другу такие же слова. У нас не было выбора, и принятие казалось наименее болезненным. Мол, такова судьба, как будто невидимые боги диктуют нам правила. Однако я не верила в судьбу. Она порой могла измениться неожиданно, как изменилась моя, но не по воле богов, а в результате человеческих действий. Нет, я уже не верила, что нужно покорно принимать свой удел.

Я поболтала ногами в воздухе.

— Ты сказала, что ты старшая жена.

— Когда это я успела?

— Прямо перед тем, как объявить себя моей временной свекровью.

Она пожала плечами.

— Ну, мой муженек — не лебедь-однолюб.

— А где остальные его жены?

Ее вид явно говорил, что это не моего ума дело.

— Да хоть на дне морском, мне-то что. Официально он женат только на мне.

— Сколько их?

— Ай-я! Думаешь, я считаю? — Она подождала, пока мимо нас проплывет сампан, оставив за собой темную полосу в ряби лунного света.

— Я их здесь не вижу.

— Я тоже. — Она повернулась ко мне лицом, скрестив руки на груди. — Хорошо, хочешь знать? Последняя умерла несколько лет назад при родах. Первая тоже, or 01 равленнон пищи или чего-то такого — не-не, я тут ни при чем! А третью Чхат застукал в постели с матросом.

— И что?

— Лучше тебе не знать.

Я и правда боялась узнать, но заверила, что это не так.

— Привязали обоим камни к ногам и — бултых! — Она отвела взгляд.

Мимо медленно проползла рыбацкая джонка; слабый фонарь освещал мальчика и его собаку на куче сетей. Мальчик помахал нам. Я помахала в ответ.

Из каюты доносились мужские голоса: судя по звукам, веселье было в разгаре. Моя невестка кивнула в ту сторону.

— Иногда я понимаю, что его лучшие годы позади. Я просто хочу, чтобы он снова не попался на россказни Чхата и не рванул за ним, как дурак. Ты же слышала, как By кичится своим важным титулом — адмирал или что-то в этом роде. Чхат ничем не лучше: любит пышность, обожает длинные причудливые титулы; так женщина вплетает бусины в прическу. Я ему много раз говорила: если он продает себя за деньги и знаки почета, то ничем не отличается от шлюх, раздвигающих… Ой! Убей меня! Просто убей! — Она принялась бить себя по щекам. — Язык мой — враг мой!