Мы будем первыми! Родное небо - Баранников Сергей - Страница 1

Сергей Баранников

Мы будем первыми! Родное небо

Глава 1. Честь дороже денег

– Николай Александрович! – мужчина в чёрном плаще и широкополой шляпе приветственно махнул рукой и направился мне навстречу. Чудаковатый тип! На дворе лето, а он в плаще ходит.

– А, это снова вы? Признаться, я рассчитывал вас больше никогда не увидеть.

– Ну, что же вы так критично? Что со мной станется?

– Например, задержат соответствующие органы. Я ведь доложил о нашей беседе куда следует, именно поэтому удивляюсь, что вы до сих пор разгуливаете на свободе.

– Да, признаться, доставили вы нам проблем. Но разве моё присутствие здесь не знак того, что мы умеем находить общий язык даже с органами государственной безопасности? – лицо незнакомца искривила злорадная ухмылка.

– Не знаю, с кем вы ладите, но со мной вам точно не удастся договориться. Ровно как и неделю назад, мой ответ тот же – я отказываюсь участвовать в этом мероприятии. Более того, был бы помоложе, скрутил бы вас и доставил в ближайший участок.

– Смелости вам не занимать, товарищ Бережной. Очень жаль, что мы не нашли общий язык.

Слишком уж легко сдался этот тип. Уверен, он что-то замышляет. Ввязаться в драку и попытаться его задержать? Нет, шансов побороть этого широкоплечего брюнета немного. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о его работе на разведку другой страны, а их там учат – будь здоров!

Пауза затягивалась. Казалось, незнакомец оценивает ситуацию и взвешивает все «за» и «против», чтобы кинуться на меня прямо посреди улицы. Я ждал от собеседника первого шага, но уже успел немного повернуть руку с портфелем, чтобы прикрыться на случай, если у этого типа окажется в руке нож. Ноги поставил так, чтобы выдержать удар и врезать с правой. Пусть возраст берёт своё, но как бить я ещё помню.

– Доброе утро, Николай Александрович! – голос Зинаиды Петровны, соседки с третьего этажа, разрядил накалившуюся ситуацию.

– Доброе утро! – пробормотал я, не отрывая взгляда от типа в плаще.

– Здравствуйте! – бросает незнакомец и изображает натянутую улыбку, а потом бросает быстрый взгляд в мою сторону. – Всего доброго, Николай Александрович. Очень жаль, что ничего не вышло. Берегите себя.

– Странный он какой-то, – произносит соседка, глядя вслед уходящему быстрым шагом мужчине. – Бандит, небось, какой-то?

– С чего вы решили?

– Взгляд у него какой-то недобрый! – поделилась наблюдениями Петровна. – Я как заметила, что он возле вас вьется, так и решила подойти. А ну, обокрасть попробует! Куда наша милиция смотрит? Средь бела дня на людей нападают!

Вот так слухи и рождаются. Уверен, к вечеру уже весь двор будет знать, что сегодня меня чуть не ограбили, и только благодаря активной жизненной позиции Зинаиды Павловны удалось предотвратить преступление. Невольно улыбнулся своим мыслям, что не укрылось от внимания соседки.

– Что вы улыбаетесь, Николай Александрович? Я, между прочим, за вас беспокоилась.

– Благодарю сердечно, голубушка, но я еще в силах постоять за себя.

– Эх, Николай Александрович, все-то вы сами! Вот так всю жизнь и прожили как сыч один. Вам бы женщину хорошую, гляди, на старости лет было бы спокойнее. Она вам и борща наварит, и брюки выгладит. Вот на днях уже шестой десяток разменяли, а семьи не нажили.

Ох, и Зинаида! Волосы уже седые, а всё на мужиков заглядывается! Нет, этого Глеба Жеглова в юбке я долго не выдержу, а помирать не собираюсь.

– Все-то вы Зинаида Петровна, знаете. А я скажу, что мне так спокойнее. Что я сам себе борща не сварю? Да и штаны выгладить, к счастью, в состоянии.

Не говорить же Зинаиде, что так и не полюбился мне никто после моей Танечки. Я был ещё пацаном, когда началась война. Как и все мальчишки, пытался добавить себе лет, чтобы попасть на фронт, но меня раскусили и оставили дома. На местном заводе вытачивал детали для снарядов, а затем отправился в эвакуацию. Наш поезд прошёл без происшествий, а вот состав, в котором ехала Таня с семьей, фашисты разбомбили. Пятнадцатилетней голубоглазой девчонки с волнистыми каштановыми волосами и задорной улыбкой не стало.

Так, прочь воспоминания. Сейчас расклеюсь, а у меня сегодня важный день! Работа над партийным заказом подходит к концу, сегодня приедут люди из Москвы, и мне нужно выглядеть убедительно. Если сегодня все пройдет гладко, уже к концу этого месяца нашу новую разработку можно будет представить в Москве.

Остановка маячила впереди. На часах без десяти восемь, значит, автобус будет минут через пять.

– Куда ж ты прёшь! – слишком поздно я заметил чёрную «Волгу», которая выскочила с проезжей части и помчалась прямиком по тротуару в мою сторону. Отшатнулся в сторону и попытался укрыться за остановкой, но колено подвело. Мне бы ту прыть, как в восемнадцать! Может, тогда бы еще был шанс спастись.

Мощный удар, в глазах темнеет, а боль пронизывает сначала ногу, а потом и всё тело. Прежде чем закрыть глаза, пытаюсь рассмотреть кто же был за рулём…

Часто задумывался над тем, что бывает после смерти. Оказалось, я никуда не исчез, а безмолвно следил за происходящим как бы со стороны. Скорая примчалась через восемь минут, но жизнь покинула тело куда раньше. Водитель «Волги» скрылся. Очевидцы говорили, что за рулём сидел мужчина в черном плаще и широкополой шляпе, поэтому рассмотреть его лицо не удалось. Чуть позже «Волгу» нашли. Убийца бросил машину на выезде из города, а сам автомобиль угнали буквально за час до происшествия.

Доклад по ходу разработки перенесли из-за моей гибели, а буквально на следующий день я увидел Меркулова, который передавал разработку тому самому человеку в чёрном пальто. Вот же негодяй! Кто бы мог подумать, что заведующий кафедрой и глава нашего отдела разработки снюхается с иностранной разведкой? Верните меня хоть на секундочку и дайте ППШ! Я эту тварь к стене поставлю и сам свершу правосудие, большего мне не надо!

Увы, но мне оставалось лишь с бессильной злобой наблюдать за происходящим. Зачем мне это всё? Почему я вижу то, что происходит вокруг? Уснул бы спокойным сном и не видел, что плоды моих трудов попадут в чужие руки.

Похороны состоялись на третий день. Вот Зиночка Петровна утирает скупые слёзы краем платка. Провести в последний путь пришли мужики со двора, с которыми частенько резались в домино по выходным и обменивались новостями: одноногий дядя Жора, Василий Степаныч, Леонидыч и самый молодой участник нашей компании – Валик. Ребята с клуба авиамоделистов тоже пришли. Вот их жалко больше всего! Как же они теперь без меня? Мы ведь на соревнования собирались, я даже автобус выбил для всего клуба. Вова Конюхов, Юра Карачун, Гриша Аверьянов, братья Пантелеевы… У ребят глаза на мокром месте, но держатся достойно. Простите, ребята, подвёл я вас!

Собралась и наша кафедра почти в полном составе. Сам Меркулов появился под самый конец и притащил огромный букет гвоздик. Сволочь! Предатель! Хватило ведь совести явиться! Как только земля его носит? Пригрели змею, а ведь каким он идейным казался. Вот как на деле вышло – сдал за пару фантиков труды последних лет, которые могли бы помочь нам быть первыми в воздухе и в космосе.

Злость накатывала волнами, я крепко сжал кулаки и угрюмо следил за происходящим со стороны. Только дайте мне добраться до Меркулова и тех, кто затеял все это!

– Справедливо сердитесь, Николай Александрович! – голос со стороны заставил меня отвлечься от созерцания собственных похорон. Только сейчас я понял, что кто-то наблюдает за мной со стороны. И что самое удивительное, этот незнакомец меня видит и даже разговаривает со мной.

– Что вам нужно?

– Вижу ваше негодование и хочу предложить шанс взять реванш.

– Знаете, в последнее время у меня жутко негативное отношение к незнакомым людям, которые докучают сомнительными предложениями. Так и кажется, что передо мной очередной проходимец. Вы или говорите конкретно что вас интересует, либо убирайтесь туда, откуда пришли.