Ветер странствий (СИ) - Ружникова Ольга - Страница 8

И дождь там льет чуть не каждый день. А порой — и сутками напролет.

Где-то жив отец, и он не пришел сдаваться. Потому что проклятый Тенмар все-таки вывез их из Лиара. И сын Эдварда Таррента теперь скитается по лесам с самой зимы. Его не захотел укрыть у себя дядя. Ив Кридель ведь не присоединился к восстанию. Дядя предал семью сестры. Собственное спокойствие ему дороже…

— Что с тобой. Леон? — бледное-бледное лицо Витольда.

Конечно, с чего ему быть румяным? Их же ищут каратели Бертольда Ревинтера!

Да что происходит⁈ Юноша отчаянно затряс головой. Деревья кривляются в издевательском танце. Насмешливо выгибают черные стволы в зеленом мареве листвы.

— Леон? С тобой всё…

Нет, он не сошел с ума. И это — не Лиар! С чего бы там оказаться принцу Ильдани? Да еще и с принцессой (или все-таки герцогиней?) Арабеллой? Этой странной взбалмошной девицей? Не приволок же их Тенмар с собой…

А если они только мерещатся? Такое ведь тоже бывает. С рехнувшимися…

Дорога не собиралась заканчиваться. Ни после полудня, ни вечером. Уходили на рысях, привалов не делали. И под конец Леон уже мало что соображал.

Кажется, его коня порой брали в повод. Кажется, Витольд. И, кажется, сначала он еще твердил свое: «Что с тобой, Леон?» Потом — перестал.

Потому что с ним — всё плохо. Просто паршиво. Невыносимо!

А проклятая зелень всё плыла и плыла перед больными глазами. Пока не размахнулась и не врезала Леону в лицо…

2

Мокрое. Холодное. Течет. Со лба к вискам. И от ледяной воды бьет озноб!

Леон потянулся к проклятой, набухшей сыростью тряпке. Не открывая глаз — потому что это очень больно! Очень.

Что-то жесткое колет снизу. Будто еловый лапник накрыли плащом. Но хоть сухим!

А сверху — плащ. До самой шеи. Такой тонкий — совсем не спасает от холода. Зато — тоже высушенный.

— Очнулся! — голос Витольда. Кажется, обрадованный.

Это — Аравинт. Опять он. Мокрый, промозглый, опостылевший до вечной боли в висках.

И сейчас Леона заставят вновь куда-то ехать — сквозь режуще-зеленый туман.

Нет!

Какое серое небо… В красных крапчатых пятнах. Густых, тяжелых.

— Леон, извини, ладно? — Вит склонился над ним, виноватое лицо заслонило мрачную серость. А пятна остались. — Я не подумал, что ты совсем недавно был ранен…

Вот именно! А его — по лесам таскают… По сырым!

— Прости. Ты как?

— Плохо! — простонал Леон.

— Нам нужно передохнуть подольше. Леону совсем худо. Он не может ехать.

— Вит! — Это принц Грегори. — Мы и так застряли почти на сутки. Еще немного — и нас обойдут даже гуговцы. Угодим в кольцо. Ты хочешь в плен? Я — нет, а Арабелла — тем более.

— Грегори, прости, но ранен — не ты!.. — осекся.

Почему?

— Вит, ты забыл⁈ — А эти злые нотки — принцессы. Которая Арабелла. И еще хуже Ирии. — Когда Грегори был ранен — его везли, привязав к седлу! Со свежими ранами. Истекающего кровью!

— Белла… — Опять принц. Заскромничал? Небось, на самом деле девчонка преувеличила втрое. Если не вчетверо. С беспардонными девицами такое бывает. Ирия тоже наверняка врала почти всё. — Хорошо, останемся до утра. А на рассвете — едем.

Рассвет наступил куда раньше, чем Леон надеялся. Едва успел более-менее согреться и задремать — как уже пришлось подниматься. И снова лезть в проклятущее седло! На ледяном ветру.

Лошадиные бока — хоть теплые. А рысь понемногу укачивает. Юноша устало прикрыл глаза…

Из сна его выкинуло мгновенно. Что опять не так⁈

Остановились. Только кони перетаптываются на месте. Лошадь Леона дрожит всем телом. Еще немного — и его самого затрясет! Опять. Чего доброго — и лихорадка вернется!

А принц Грегори — еще свихнутее Вита! Потому что замерли они у очередной деревни. Бывшей. Среди не таких уж частых деревьев.

И теперь сквозь просвет любуются на дымящиеся развалины! Давно покинутые жителями.

Леденящий вопль напрочь опроверг последнюю мысль. Лошадь резко вскинулась — только чудом не сбросила Леона. Вит едва успел перехватить повод.

Ненормальная принцесса тронула коня вперед. Первой. Более умный принц перехватил ее поводья.

Хотя нет — умный сюда бы вообще не сунулся!

— Ей нужна помощь!

— Там наверняка мародеры! — не выдержал Леон. Полушепотом.

— Белла в любом случае остается! — изрек Грегори. — Мы с Витом съездим вдвоем. Это не обсуждается.

Все-таки рехнулся. Принцесса-то — ладно, она такой и была…

— Вы меня с Леоном оставите⁈ — взбеленилась окончательно озверевшая от безнаказанности девица, зыркая злющими глазищами. Точно — почище Ирии и маменьки вместе взятых! — Он что, сумеет меня защитить? Вы забыли, что он ранен?

— Ладно, едем все вместе, — «смилостивился» Грегори, чтоб ему! — Только держись позади нас с Витом. Леон, ты — тоже. Не с твоей раной геройствовать!

А он собирался? Лорд Таррент вообще-то тронул коня, чтобы отъехать назад. Подальше.

Но теперь деваться некуда.

Вот она, деревня. Даже отсюда бьет в ноздри дымом, кровью, жестокостью! С полпути.

Что же творится ближе?

От домов до леса — широкие луга. Идеальная мишень — додумайся кто устроить засаду! Хоть там, хоть в деревне — любой из десятка уцелевших домишек подойдет. Всего один выстрел из окна…

А остальным — хоть бы хны! Прут и прут вперед. Ладно хоть курки взвели.

Очень это поможет — если там хоть полдесятка врагов ждет-дожидается. А когда это на одну армию (особенно — ормхеймскую!) приходилось всего пять мародеров?

Луга остались позади, но легче не стало. Выстрелить можно и из-за угла. Или схватиться грудь на грудь. Что они тогда смогут вчетвером?

Втроем. Много ли толку от девчонки? Истеричные девицы умеют только портить всем жизнь. А когда доходит до дела — не способны даже взойти на эшафот, чтобы спасти семью от бесчестья!

Леон изо всех сил пытался не смотреть, не слышать, не думать! Но запах гари забивает ноздри… Проклятая вонь! Проклятая деревня и проклятый Аравинт!

Из-за недогоревшего дома надрывно воет уцелевшая собака. Опять. Ранена или просто брошена?

А деревня — мертва. Как тогда, в Лиаре… Леону много раз потом снилось такое, но тогда он хоть мог проснуться!

Неважно! Неважно, что тут произошло, происходит и произойдет! Его, Леона, здесь нет. И никогда не было! Это всё — сон! Ночной кошмар, что развеется теплым, уютным утром. В мягкой, сухой постели…

— Белла, не смотри!

Почему Грегори не промолчал? Тогда не посмотрел бы Леон.

А Арабелла в любом случае вновь послала коня вперед, дернувшись к мертвой. Испугается подобная девица жертв войны, как же!

А взгляд отвести — невозможно!

Девушка на земле — одного возраста с Леоном, Эйдой… и той рыжей из таверны. И тоже — рыжая.

Сине-белое лицо, лиловые клейма синяков, под носом — корка черной крови. Одежда — разорвана…

Нет, лучше смотреть на лицо! Не так страшно…

Лицо. И залитая кровью шея! Почему перерезанное горло всегда выглядит так жутко⁈

А Леон еще мечтал о гвардии, дурак! Пришлось бы любоваться таким в каждую военную кампанию!

Нет уж — подобные ужасы для бессердечных подонков, вроде Тенмара! И бессовестных интриганов Ревинтеров.

Правда, столичных гвардейцев на границу не посылают. А на войну Леон после Лиара и не хотел…

3

Бедняжка еще жива, еще дышит! А помочь ей уже невозможно. И это — всего ужаснее!

Белла уже соскочила с коня. Кинулась перед умирающей на колени, бережно взяла ее руку в свои…

На почти покинутом жизнью лице дрогнули веки. Не меньше четырех ран — горло, грудь, левый бок, живот. Любая — смертельна. Но, может, всё-таки…

— Есть чистая рубашка? — торопливо обернулся Грегори к другу. Руки уже сами тянутся к фляге.

Вит кивнул, открывая суму. И у Ильдани чуть отлегло от сердца. Они сделают всё, что еще в силах!

Дрожат лошади. Мелко трясется Леон. Этот — еще бледнее раненой девчонки. Отводит глаза, стараясь не смотреть на их с Витом бесполезные попытки обогнать смерть.