Любовь, которая убивает. Истории женщин, перешедших черту (СИ) - Моц Анна - Страница 9

По всей видимости, мать Паулы страдала от послеродовой депрессии и относилась к дочери с долей презрения и жестокости, которая граничила с садизмом. Она винила Паулу (своего первенца) в том, что та прервала ее успешную карьеру танцовщицы. Весь гнев и отчаяние женщина сосредоточила на девочке, а другим детям дарила любовь. Отец Паулы в трезвом состоянии был любящим и внимательным, но под влиянием алкоголя становился жестоким: он набрасывался на нее и на мать. Поэтому девочка решила стать крайней, чтобы защитить сестер.

Из-за таких родителей Пауле часто приходилось одной присматривать за тремя сестричками или оставаться со взрослыми, которые совсем не подходили на роль нянек. Отсюда и постоянный страх девушки быть покинутой. С шести лет она подвергалась сексуализированному насилию со стороны одного из пожилых родственников. Это продолжалось до тех пор, пока ей не исполнилось 11. Он склонил Паулу к сексуальной связи, добиваясь ее молчания угрозами и подкупом. Девочка же принимала такое поведение за любовь. Насилие прекратилось только тогда, когда мужчина был арестован за растление другого ребенка, но родители Паулы никогда не спрашивали, не сделал ли он с ней то же самое, а она не рассказывала им из страха, что он выполнит свою угрозу и убьет ее. Ее подростковые годы можно описать как порочный круг агрессии, сексуальной распущенности, злоупотребления психоактивными веществами и, что стоит отметить отдельно, жестокости по отношению к животным в моменты отчаяния. Последнее казалось мне особенно удручающим, поскольку это свидетельствовало о садистских наклонностях и презрении к слабости. В 16 лет она познакомилась с мужчиной, за которого позднее вышла замуж, а в 18 забеременела и родила дочку.

Еще до знакомства с Паулой я поняла следующее: постоянное насилие и обесценивание чувств в детстве легли в основу расстройства личности, которое влияет на самооценку человека, его эмоциональную устойчивость и способность выстраивать отношения с другими. Как и в случае со многими детьми, которые подверглись жестокому обращению, в сознании Паулы глубоко укоренились чувства вины и стыда за пережитое физическое и сексуальное насилие. Внутри девушки шла борьба между этими чувствами и желанием быть любимой, которое не было удовлетворено в детстве. Пренебрежение со стороны тех, кто должен был о ней заботиться, и насилие со стороны тех, кто проявлял интерес, привели к представлению о себе как о женщине, которая одновременно жаждала любви и отвергала ее. Все это сформировало настолько уязвимую личность, что ее можно было ранить даже самым нежным прикосновением. А самовосприятие девушки оказалось таким хрупким, что его разрушал и слабый намек на пренебрежение или отвержение. Отношения Паулы складывались как серия конфликтов и противоречий, что характерно для людей с диагностированным пограничным расстройством личности. Девушка искала человека, который бы о ней позаботился, но, как только он появлялся, отвергала всякие попытки. Она боялась, что ее бросят, и поэтому пыталась спровоцировать расставание. Она хотела любви, но, получая ее, воспринимала чувства как нечто посягающее на ее свободу и сопротивлялась им.

Когда мы начали проводить сессии, Пауле было уже под 40 и она успела стать бабушкой. При этом на протяжении нескольких десятилетий она жила с ощущением собственной никчемности и мыслью о том, что ее невозможно любить. Это негативно сказалось на отношениях практически со всеми людьми, которые были для нее важны. Особенно с мужем Рубеном и двумя детьми. Пока они росли, Паула чрезмерно контролировала их, постоянно оскорбляла, а иногда опускалась до физического насилия, после чего горько жалела об этом и старалась показать заботу. Особенно агрессивно она вела себя по отношению к близким, когда те хотели уйти и встретиться с друзьями или когда она пыталась порезать себе вены и родные отбирали лезвия и перевязки. Лишь с помощью пьянящего насилия по отношению к себе и другим женщина могла избавиться от ужасных чувств или заполнить пустоту внутри. Паула поклялась, что никогда не станет обращаться со своими детьми так, как обращались с ней. Каково же было ее отчаяние, когда она обнаружила неумолимую тягу к повторению той жестокости и созданию нестабильной обстановки из детства.

Наши сессии начались в тот период, когда уязвимость Паулы обострилась: она не могла спать по ночам из-за страха, что родные покинут ее так же, как родители. Обстоятельства, которые свели нас вместе, усилили ее страх и деструктивное поведение: отказ от предоставления медицинских услуг вызвал чувство, будто ее изгоняют и притесняют. Паула нашла логичное объяснение своим действиям, которые привели к этой ситуации: компетенции персонала клиники оставляли желать лучшего, а врач заслужил ее месть из-за того, что решил отказаться от пациентки. По мнению Паулы, жертвой была лишь она. Женщина, рассерженная и напуганная, чувствовала себя еще более уязвимой из-за того, что ей приходилось посещать клинику амбулаторно. Необходимость обратиться за помощью сама по себе казалась ей унижением – признанием того, что ранимость, которую она так долго пыталась замаскировать насильственным поведением, существовала на самом деле.

Темные очки, за которыми она пряталась на первых сессиях, стали символом женщины, которая оказалась пленницей – как тела, которое она ненавидела, скрывая кожу со шрамами за длинной и свободной одеждой, так и эмоций – страстного желания быть любимой, которое переплеталось с параноидальной подозрительностью ко всем, кто проявлял по отношению к ней заботу. Она постоянно сопротивлялась тому, чего хотела больше всего, и не доверяла другим, ведь в конечном счете они получили бы возможность ранить или оставить ее. Ее поведение – наглядная иллюстрация тех противоречий, что одолевают жертв насилия, пережитого в детстве. Человек отчаянно нуждается в любви, но презирает это желание, считая его признаком слабости. Он боится, что его бросят, но при этом постоянно провоцирует окружающих и проверяет, уйдут они или нет. Такая стратегия дает ощущение контроля и упреждает уход близкого, который неизбежен. Потребность в заботе сочеталась с уверенностью в том, что она ее недостойна. Во время сессий Паула рассказывала о разрушительном страхе, что муж вот-вот ее бросит, и в то же время о желании, чтобы он ушел на самом деле и она обрела покой и определенность в том, что у нее нет партнера. Окончательное расставание казалось более привлекательной перспективой, чем постоянные переживания и ожидание этого момента.

Неизменным последствием детских травм стало то, что Паула цеплялась за контролирующее поведение как за основной источник стабильности и силы. Супругу и детям было от этого нелегко. Рубен стал ее главной мишенью. Мужчина любил ее, но при этом сам страдал от депрессии и злоупотреблял психоактивными веществами. Паула пристально следила за мужем каждую минуту: она не давала ему спокойно работать допоздна, встречаться с друзьями или проводить время без нее. Подобная повышенная бдительность характерна для тех, кто, как и Паула, вырос под присмотром безответственных или ненадежных взрослых. Такой человек постоянно находится начеку, анализирует обстановку на предмет опасности и изучает выражение лица близкого, чтобы выявить там признаки злости, грусти или нежности. Доверять не получается, поэтому человека стараются привязать к себе. Пауле казалось, что каждый случай, когда Рубена нет рядом, а заранее это не обговаривалось, – доказательство любовной связи на стороне. За этим следовало соответствующее наказание. Даже храп мужа казался женщине настоящей провокацией: он сладко спал, пока она лежала и мучилась от тревоги.

Сексуализированное насилие, которому Паула подверглась в детстве, вызвало у нее противоречивые чувства по поводу своей женственности. С одной стороны, ей хотелось быть нежной и милой, как мама, с другой – из-за травмы она ощущала себя грязной и никчемной, а также испытывала вину и стыд. Отождествляя женственность со слабостью, Паула в конечном счете переняла привычки, поведение и внешность, которые считала мужскими. Это включало в себя стендовую стрельбу, большое количество выпивки и употребление грубых, иногда нецензурных слов. В Рубене она видела партнера, который соответствовал такому представлению о себе: он мог бы выполнять роль покорной жены по отношению к жестокому мужу. Они поменялись гендерными ролями, что устроило обоих.