Изгоняющий бесов. Трилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович - Страница 106

— Ничего с тем мальчиком. Убит. Мы два раза отправляли спецов разобраться, но они просто вернулись обратно. Там ничего нет. Почему погиб, непонятно. Кто виноват — тоже. Иногда такое бывает, бесогоны погибают просто так, как будто бы ни с чего, без повода и причины. Да, я не знаю почему! И никто не знает!

— Угу.

— Что «угу»?!

— Ничего, просто отправь нас туда же.

— Ты меня не слушаешь, что ли? Я для кого говорила, что там всё глухо?!

— Отправь, — поддержал меня верный доберман. — Мы там всех кусь!

— Ок, да можно подумать, мне вас жалко, что ли? Идите!

Видимо, мы всё-таки как-то пережали на девушку, потому что буквально в следующее мгновение нас перекинуло в полутёмные подземные пещеры (масло масляное!), кое-где горели лампы электрического освещения, а в углах змеился таинственный полумрак.

Ни табличек для туристов, ни каких-либо объявлений, ничего. Пещера, свет, тьма, сумрак, сырость… и гадайте сами — что, почем, зачем и как? Мой неунывающий пёс… Кто-о?!

— Гесс, это ты?

— Я, — бодро откликнулся мальчик лет семи-восьми, в синих джинсах, красной ветровке, белых кроссовках и кепке с гербом Польши. — Хочешь лапку? Хочешь кожаный нос? На!

— Уф, просто скажи, как я выгляжу?

— Ты… ты старый! С бородой и лысый, ты совсем дедушка! Погладь мой зад!

— Ага, ещё чего не хватало, мы здесь по делу, — вовремя сориентировался я. — Давай ищи! Ты хоть помнишь его запах?

— Я всё помню, не обижай собаченьку!

Уже хорошо, я потрепал по плечу малыша. Нюхай, бери след, указывай, куда нам идти, где у парня были проблемы, что с ним случилось. Мы честно обошли всё и не нашли ничего. Не знаю, право, засада, конечно…

— И я не знаю.

— Ты мои мысли читаешь, да?

— Нет, — честно вскинулся резвый ребёнок, — но у тебя на лице всё написано.

— Ты же читать не умеешь.

— Не умею? — от души удивился мой пёс. — Да, точно, я не умею читать. Жизнь — боль.

— И ведь не поспоришь…

Мы не поленились обойти всю пещеру ещё раз. Итак, что можно было сказать. Если есть современные лампы и электричество, то мы как минимум в двадцатом веке. Потом я нашёл лестницу, ведущую куда-то наверх, а мой пёс — тропинку, ведущую наружу. Уже хорошо, вход-выход есть, с этим разобрались. Осталось выяснить, где было найдено тело юного героя, и разобраться с причинами его смерти. С первым было проще…

— Вот здесь. — Гесс уверенно указал маленьким пальчиком на сырую каменную площадку в самом освещённом месте. — Он тут лежал. Кровью пахнет. Страха нет, он не боялся. Он храбрый!

Храбрость большое дело, но ведь Грицко, кроме этого, был ещё и очень опытным бесогоном. Да он куда круче меня, столько лет отпахал, наверняка каких только бесов не видел и всех всегда бил! Что же такое тут произошло, чтобы он так неловко подставился?

— Ты чувствуешь что-нибудь ещё? Есть другие запахи?

— Есть.

— Бесы?

— Нет, люди. Всякие. Плохие. На тебе лапку!

Я рассеянно пожал крохотную руку своего напарника, хлопнул себя по лбу и сел на холодный камень. Господи, неужели всё может быть так просто? Все ищут богомерзких бесов, убивших нашего товарища, и никому в голову не приходит, что это могли быть просто люди. Самые обычные люди: преступники, уголовники, бандиты, пьяные гопники или даже наркоманы с улицы, которые способны убить за дозу!

— Дружище, поищи ещё! Кошелёк, сотовый, платок, какой-нибудь предмет, принадлежавший Грицко. Вдруг что-нибудь упало, закатилось, не знаю, там…

Мальчик сурово сдвинул бейсболку козырьком назад, насупил светлые бровки, кивнул и, опустившись на четвереньки, резво бросился на поиски.

Я ещё раз осмотрелся по сторонам, ничего интересного. Если даже предположить, что моя бредовая идея имеет право на существование, то в любом случае здесь должны были остаться улики. Все наши искали злобную рогатую нечисть, а на любые факты присутствия здесь людей могли просто не обращать внимания, в упор не замечая очевидного. То есть самого типического банального человеческого фактора, как-то так?!

И Гесс нашёл! Он выкопал коротким носом полуприсыпанную пылью монетку. Один польский грош, на ребре которого была размазана капля крови. Я даже не сомневался чья.

Меня гораздо больше задел иной момент. Это самое ребро было ровно полукругом заточено до бритвенной остроты. Помнится, я где-то читал, что вот так затачивают монеты карманные воры, порезал сумку или кошелёк, вытащил содержимое и бежать.

Нет, если вор к тому же ещё и профессионал, то он работает не один и просто перекидывает украденное стоящему рядом помощнику, тот ещё одному, так что за руку хватать некого. Получается, что монета с острым ребром в любом случае уже является уликой.

— Итак, кого же мы ищем, дорогой доктор Ватсон?

— А с кем ты разговариваешь, Тео? — на всякий случай удивился мой пёс.

— Извини. — Я протянул ему ладонь, и он положил в неё тяжёлую лапу. — Ты нашёл улику, значит, мы на правильном пути.

— Я хороший мальчик? — Ребёнок отклячил зад и завилял им. — Мы всё найдём, мы всех победим, мы их кусь!

Мне на минуточку захотелось застрелиться из собственного старенького нагана. Но доберман всё понял правильно, козырнул и вновь ринулся разнюхивать все углы каменной пещеры. Я пошёл за ним. Мы потратили ещё кучу времени, но, увы, ничего больше нам найти не удалось.

Всё-таки это место было туристическим, а значит, тут регулярно производили уборку. К тому же мы ведь были не первой и даже не второй группой, которая добровольно пошла сюда, чтобы выяснить обстоятельства странной смерти юного бесогона из Харькова.

Если уж другие ничего не нашли, то с чего вдруг обязательно должно повезти нам?

А вот понятия не имею! Я вообще видел этого Грицко полторы минуты, почему мне так важно выяснить правду о его гибели и наказать виновных?! Наверное, у меня нет ответа.

Считайте это чёрным капризом бывшего гота. Мы любим нагнетать атмосферу…

После того как нам обоим стало ясно, что больше ничего никому найти не удастся, я дал отмашку двигаться на выход. Благо стрелки на стенах указывали направление. Через пару минут мы вышли из подземелья на солнечный берег Вислы.

Лично мне никогда не доводилось быть в Польше (католическое кладбище, по которому нас гоняли вампиры, явно не в счёт!), и, честно говоря, я близко не представлял, насколько она прекрасна. Передо мной открылась чистенькая, ухоженная набережная, ряды торговцев сувенирами и флажками, маленькие передвижные кофейни, улыбающиеся люди, весна, сказочный мир, расцвеченный синим, зелёным и золотым. А прямо за моей спиной, на высокой горе, стоял дивный старинный замок с башнями, крепостными стенами и куполами католических храмов.

— Вавель, старый центр Кракова, — щурясь на солнце, объяснил я своему псу. — Мы это в университете проходили, по истории европейской философской мысли. Правда, польская философия достаточно однообразна в своём отношении к России.

Как оказалось, я поспешил судить всю страну. Да, их сейм и правительство прославлены на весь мир своей оголтелой русофобией, но насколько же простой польский народ чист, душевен, гостеприимен и максимально откровенен в каждом своём поступке!

В свидетельство моих слов ставлю тот факт, что навстречу ко мне сразу бросились две немолодые польки, торгующие сувенирами, подхватили под руки и усадили на лавку.

— Старому пану угодно присесть? Матка Боска Ченстоховска, да вы наверняка застали Варшавское восстание! Вот конфетка вашему правнуку.

— Вкусняшка? Давай. А ещё есть?! Ещё, ещё, ещё!

— Господи, да он их просто глотает. Мальчику не будет плохо?

— О, ему будет хорошо, — мрачно покивал я, пока Гесс хватал конфеты пастью, словно закидывая их себе в глотку, как грешные души в преисподнюю.

Женщины улыбались, и я решил воспользоваться ситуацией, обратившись к чуть более пожилой и наверняка опытной.

— Я сам из Катовице, давно хотел увидеть Краков. Это ведь Вавельский холм, старый замок, верно?