Стерва, сразу видно! (СИ) - Айрон Мира - Страница 3

— Да я и не думал так, Марина Львовна…

— Да, для меня Серёжа — особенный, он самый главный человек на свете. Но я всегда адекватно отношусь к его успехам, не принимаю их как должное. Уверена, что он справится с ситуацией. Я услышала от вас то, в чём была уверена и сама. Потому моё вмешательство — лишнее. Сыну не тринадцать лет, и даже не шестнадцать. Он давно очень самостоятельный человек, единственный мужчина в нашей семье. Очень многое делает по дому. Вы спросили, где работает? На стройке. Приводит в порядок квартиры после проведения внутренней отделки. Он каждое лето подрабатывает, начиная с четырнадцати лет. Нам рассчитывать не на кого. Но я не собираюсь вас жалобить. Спасибо за кофе.

Марина взялась за сумочку и хотела встать.

— Подождите! — выпалил Артём. — Расскажите, пожалуйста! Поверьте, я прекрасно понимаю, что вы не собирались меня жалобить. Почему вам не на кого рассчитывать? А отец Сергея?

— Отца не стало десять лет назад, когда Серёжа учился в третьем классе. Только зачем вам знать? К делу это не имеет отношения. А государство заботится о таких детях. Пенсия по потере кормильца. Слышали?

— Слышал, — согласился Артём. — Но мне всё равно нужно спросить. Я же должен знать о том, как живут мои студенты. Дело в том, что меня назначили куратором группы, в которой учится Сергей. Потому это не праздное любопытство, Марина Львовна!

— У них же был куратор…

— Юлия Степановна вышла замуж и переехала в другой город.

— Вот так новость! А Сергей ещё не в курсе.

— Да я и сам узнал только сегодня утром.

— Будет ли Сергей учиться дальше, мы пока не знаем. Возможно, информация о перестановках ему без надобности.

— Что вы такое говорите, Марина Львовна?! Будет учиться, безусловно. Никуда не денется. Поверьте, Сергей соберётся и всё сдаст. А бабушки и дедушки есть? Или вы совсем вдвоём?

Артём решил вернуться к прежней теме, он ещё не всё выяснил.

— Родителей Петра, отца Серёжи, давно нет. Мои родители живут в другом городе, работают в консерватории. Они всю жизнь посвящают музыке. А Серёжа их разочаровал.

— Как это?

— Ему было пять лет, когда он твёрдо обозначил свою позицию по поводу занятий музыкой. Заявил, что музыкантом не будет никогда. Я так не смогла в своё время. Родителям всё же удалось привить мне любовь к музыке.

— Вы музыкант?!

Артём был потрясён до глубины души. Он мог предположить всё, что угодно, только не это. Разве не должна эта скучная, пресная особа работать в самом скучном, пресном учреждении?

— Вам совсем не обязательно так удивляться, — проворчала Марина. — Я теоретик. К сцене отношения не имею. Но и не сельдью в банке работаю, как вы, похоже, вообразили. В банке — это не в том банке, где деньги. А в такой, знаете, жестяной.

Артём покраснел и заморгал. Она ещё и проницательна, это ужас какой-то. Зачем он задержал её? Собиралась ведь уйти. И как теперь самому выкручиваться из неприятной ситуации?

— Что вы, — быстро заговорил он. — Просто у меня никогда не было знакомых музыкантов. А по поводу родителей… Моих три года, как нет, а я до сих пор очень тоскую.

Теперь его ещё и на признания повело! Такого бестолкового диалога с женщиной ещё никогда не случалось даже у Артёма, далеко не первого Казановы. Марина Львовна начисто выбила почву из-под его ног, обезоружила. И причина — чувство вины.

— Мне пора, Артём Николаевич. Я и без того отняла слишком много вашего времени. Вы обещали не говорить ничего Серёже. Я полагаюсь на ваше мужское слово. Прощайте.

Кивнув, она быстро пошла на выход и вскоре скрылась за дверями кофейни. Артём растерянно смотрел ей вслед.

— До свидания, — запоздало пробормотал он.

Странным образом он остался жив и не съеден. Но чувствовал себя хуже некуда. Чувствовал себя последним подлецом, каковым и являлся.

Через пять минут Артём покинул кофейню. Он пошёл через сквер, но не к машине, а к зданию академии. Кажется, декан ещё на месте.

— Я думал, ты уехал домой, Артём Николаевич! — удивился декан.

Он ходил по кабинету и сам поливал многочисленные цветы, расставленные везде, где оставалось мало-мальски свободное место.

— Почти уехал, но вспомнил об одной своей ужасной ошибке, Анатолий Викторович. Надо срочно что-то предпринять.

— Что случилось?

Декан остановился у стола, поставил маленькую лейку. Взял специальную замшевую тряпочку и начал протирать очки.

— Пять дней назад, заполняя ведомость в электронном варианте, я не поставил оценку за экзамен одному из студентов. Вот бумажный вариант ведомости, и тут стоит отлично в графе напротив фамилии. А в электронном варианте — прочерк.

— А что за студент? Как у него с остальными экзаменами? Может, не стоит волноваться, стипендии и так не будет? Потом исправим аккуратно.

— В том и дело, что у Сергея Калинина по всем предметам отлично, Анатолий Викторович. И он останется без стипендии по моей милости. Что теперь делать?

Декан присвистнул, тяжело и протяжно вздохнул.

— Ладно хоть вспомнил, — проворчал он. — Ну бывает, что ж теперь. Бери свой бумажный вариант, пойдём в бухгалтерию кланяться.

Глава вторая

В понедельник у Марины начался отпуск, однако проснулась она очень рано: не до сна было, ведь у Серёжки пересдача. Изо всех сил стараясь не показывать своего волнения, мать накормила сына завтраком и проводила до двери.

Спустя три часа пискнул домофон, сигнализируя о том, что Сергей вернулся и открыл подъездные двери. Закрыв глаза, Марина глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Отлично, мам! — с порога крикнул Сергей, захлопнул двери, быстро сбросил кроссовки, схватил Марину на руки и начал кружить.

— Ну слава Богу! Молодец! Я тобой горжусь, сын!

— Представляешь, мама, Артём Николаевич теперь будет нашим куратором, — Сережа, наконец, поставил Марину на ноги. — Юлия Степановна вышла замуж и уехала.

— Надо же, столько новостей, Серёжа!

— Я и сам очень удивился, когда Артём Николаевич мне рассказал. Никак не думал, что Юлия Степановна может выйти замуж! У неё дети взрослые, старше меня. Даже внук есть.

— И что? — рассмеялась Марина. — Эти обстоятельства как-то ограничивают доступ к личному счастью?

— Нет, конечно, но… Если уж она вышла замуж, значит, ты, тем более, можешь выйти? Ты же намного моложе и красивее, чем Юлия Степановна, а фигура у тебя, как у девочки.

— Сын! — Марина была потрясена. — Что за разговоры? Разве я давала повод?

— А что, Юлия Степановна давала повод? Менее романтичной и менее симпатичной женщины я не встречал, а она замуж вышла.

— Серёжка, ты меня безмерно удивил сегодня! Во-первых, я не знала, что мой сын — сплетник. А во-вторых, не думала, что ты мечтаешь спихнуть меня какому-нибудь дядьке в качестве жены. За что ты так хочешь поступить с этим незнакомцем? Что он тебе сделал плохого?

Серёжка захохотал так, что стены задрожали, и опять начал кружить Марину.

— Да поставь ты меня! Голова кружится! — верещала Марина. — Ладно, ладно, ты не сплетник! Просто удивил.

— То-то же! — Сергей остановился, поставил мать на пол, но отпустил не сразу, чтобы она не упала. — Я вовсе не хочу тебя замуж спихнуть, мама! Просто понял вдруг, что ты могла выйти замуж в течение этих десяти лет, но не вышла.

— Может, и выйду когда-нибудь, если захочу. Правда, честно предупреждаю, это маловероятно. Никто не вызывает во мне желания покончить с холостяцкой жизнью, расстаться со свободой. Но ты не бойся, сын, когда женишься, я не буду лезть в вашу семью. Найду, чем себя занять. Я же самодостаточная тётка.

— Мам, ну ты даёшь! Я прекрасно знаю, что ты — адекватнейшая из матерей, а не какая-то там тётка. К тому же, я вовсе не хочу пока жениться.

— Тебе ещё девятнадцать, Серёжа! Сам не заметишь, как передумаешь, когда придёт твоё время.

— Новому куратору, Артёму Николаевичу, тридцать шесть, а он никогда не был женат. И ничего. По нему не скажешь, что он страдает или в чём-то ущемлён. Живёт себе, наукой занимается. Сам по себе.