Альтернатива (СИ) - Федотов Алексей Александрович - Страница 15

Я медленно опустил тунику и сел в полной прострации. Из одной задницы вроде выбрался, но тут же попал в другую. Складывалось ощущение, что там, где-то в заоблачной выси, меня кто-то сильно не любит. Очень-очень сильно.

То, что это не нормальный источник, это было понятно. На память пришли страницы древней книги, где говорилось про абсолютных магов и что их уже давно не осталось. А что бывает с тем, что существует в единственном экземпляре? Правильно, в лучшем случае исследуют. Либо уничтожают как непонятное нечто.

Я не хотел становиться ни подопытной мышкой под дотошными взглядами исследователей, ни мумифицированной головой с глазами пуговкой над камином у охотников за редкостями. Нет, существовал еще один вариант — признаюсь, что я абсолютный маг и меня тут же возведут на пьедестал почета, дадут много-много денег и будут подкладывать каждый день по новой женщине, чтобы заиметь от меня маленьких абсолютных магов.

Ага, ага…сейчас… побегут, роняя тапки. Если бы в этом теле был Демидов юнец, то вполне возможно он бы понадеялся на такой вариант и побежал признаваться и каятся. Но я-то старый, битый жизнью перец, и абсолютно не верю в людей и их толерантность. Запомните — нет никакой толерантности, и никогда не было. Каждый человек друг — другу волк и живет по закону джунглей, где много-много злобных диких обезьян. И толерантность придумали, чтобы сподручнее кушать других, прикрываясь словами о человечности. Поэтому я буду молчать как рыба об лед о своей необычности и уникальности.

Я снова потянулся к куску курицы — наконец-то поесть и снова замер.

Мне в голову пришли две о-о-очень интересных мысли.

Первая мысль это то, что если я смог у себя увидеть столь необычный источник, то мой секрет уже никакой не секрет для других магов⁈

Следом мне пришла вторая — с чего бы вдруг Белоусов заговорил о каком-то артефакте определения⁈ Это значит, другие маги не видят источников у других, если пользуются этим костылем-артефактом⁈ Или что?

Выходило, что не видят! И в памяти Демидова четко говорилось, что определении о наличии магии у человека, читай инициированного источника, проводилось на артефакте-определителе. Только так и никак иначе!

Я тихо выдохнул. Выходит, моя уникальность не только в цвете источника.

А еще в чем? И чем это мне может помочь или навредить? Я остро нуждался в информации. Очень-очень нуждался. Книги, прочтенные Демидовым, ответа мне дать не могли. Не было в них нужной мне информации.

Я вздохнул… Все-таки какая чудная вещь у меня была в другом мире и в другом столетии — интернет. Сядешь, понажимаешь на клавиши или проговоришь на телефон, и та информация, которую ты ищешь вот она — лежит перед тобой. А здесь… Я так понимаю информация, которая мне нужна в лучшем случае есть в императорской библиотеке, куда пока мне ходу нет. Значит нужно набраться терпения и затаиться.

Я заглотил кусок курицы и потянулся к следующему — курица сама себя не съест. Одно плохо — квас уже нагрелся.

Где-то через полчаса появился тот же боец, забрал поднос и ушел. Следом зашел лекарь. Посмотрел на меня. Снова закастовал заклинание, задал дежурные вопросы как в любой больнице насчет здоровья и сказал, что я переночую здесь, а с утра я могу бежать на завтрак с остальными учениками.

Так что я ночевал на удобной кровати в кабинете Семенона. Подумал, может попросить Белоусова махнуть мою кровать из комнаты на эту? А что, я почти с ней сроднился. Если он зажал сто монет награды, может согласиться?

И с этой приятной мыслью я заснул.

Проснулся рано еще до колокола. Сбегал в свою комнату переодеться, попутно заглянув в ванную — ополоснуться. Все-таки пять дней, да после полигона, без душа. Хотя какой тут душ-то. Так, сильная струя воды из трубы в потолке вот и весь душ.

После звука колокола я уже входил в зал вполне в благодушном настроении и вид боевых магов при входе мне не испортил настроения. Вроде мы все выяснили с Белоусовым и они мне сейчас вроде как не страшны. По крайней мере я надеялся на это и на то, что ситуация не изменится на обратную.

Поздоровался с бойцами и прошел за свой стол.

Я пришел одним из первых, но столы были уже накрыты — моя любимая яичница с беконом и любимые сладкие булочки. Живот тут же издал рокочущий утробный звук. Куда в меня столько лезет-то, а?

Сел, расправил салфетку и отдал должное яичнице. Потом пришла очередь булочек с теплым компотом. Когда я откусил кусок второй булочки, пришли мои сотрапезники — Иван Крутиков и Павел Шереметьев. Нерешительно сели и стали смотреть на меня испуганными глазами. Я с трудом впихнул в себя еще один кусок — сложно спокойно есть, когда на тебя смотрят, словно мышь на удава.

— Что? — недружелюбно спросил я. — Я людей не ем и даже не кусаюсь!

— А мы думали, что тебя арестовали? — дрожащим голосом сказал Крутиков.

— Врут завистники, — сказал я и откусил третий кусок. Прожевал.– А за что арестовали, не говорят?

— За…за бой с наказующим. Говорят, ты даже его ранил.

— А кто говорит? Вроде там в сознании никого не было?

— Ну-у… Мы то без сознания с Павлом были. Сам помнишь, мы в первом строю были. Но другие говорят, что видели бой.

— Ну-ну. Видели значит. — отправил последний кусок в рот — Ну раз говорят, значит так оно и есть.

— Погоди, погоди! А где ты был.

— В кабинете у Семенона валялся — я хищно посмотрел на булочку, которую держал в руке Шереметьев. Он проследил мой голодный взгляд и пожертвовал выпечкой. Я сразу отхватил кусок и стал жевать добычу. — Меня Белоусов так отделал, что пять дней лежал. Стас только сегодня меня отпустил.

— Стас это…?

— Лекарь отряда — Павел Шереметьев вступил в беседу — Белоусов его представлял. Ничего ты не помнишь.

Я согласно кивнул.

— А что…

— ВНИМАНИЕ!!! — в заполненном гомоном подростков помещении прозвучал громкий голос Белоусова. Я снова прозевал его появление.

Илья Аркадьевич дождался, пока все голоса утихнут, а потом продолжил.

— Сегодня после завтрака, после второго колокола всем собраться на площади у ворот замка. Мы идем в город.

Послышались радостные восклицания. В основном, конечно же, радовалась малышня — для тех любой прогул от уроков всегда праздник. Но улыбки на лицах у сверстников я тоже заметил.

Переждав веселый гвалт, Белоусов сказал:

— В связи с тем, что мы проводили расследование не только в вашем заведении, но и в городе, мэрия города по нашей просьбе перенесла праздник. Тест на магическую пригодность будет проходить сегодня. Вопросы?

Он посмотрел на меня.

— Вопросов нет. Жду вас после второго колокола. Форма одежды парадная.

Глава 14

Ну, спасибо Илья Аркадьевич! Вот только этого мне и не хватало. Уже начались перешептывания о моем бое с тобой, так ты еще хочешь, чтобы все знали, что я маг. Ну, вот какого же черта⁈ Настроение у меня стремительно падало. Ну вот умеет он.

Я меланхолично дожевал булочку и запил ее остатком компота в бокале.

Белоусов тем временем удалился.

— А чего это он на нас посмотрел? — чуть не подпрыгивал Крутиков — На наш стол.

— Уймись Иван. Он вовсе на нас не смотрел — осадил я.

— Смотрел. Я же не слепой Демидов.

— Может быть случайный взгляд? — Я вздохнул и поинтересовался. — Ты не совершал ничего такого?

— Я⁈ Какого такого⁈ — Крутиков даже поперхнулся и закашлялся. — Н-ничего я не совершал!!!

Дети. Какие же они все еще дети. Невинный подкол и буря эмоций. Хотя Шереметьев едва заметно усмехается.

— Да ладно. Успокойся. — я похлопал по спине Ивана. — Конечно не совершал ты ничего. Я просто пошутил.

Крутиков хватает ртом воздух, а я вспоминаю, что такое парадная форма одежды. Насколько мне подсказывает память Демидова, парадную форму одежды одевали два раза в году — на новый год и в день рождения императора, при прибытии чинуши из канцелярии государя. Мы вставали за столами в обеденной зале, чинуша толкал речь, мы приветствовали его речь бокалами с пуншем и садились есть праздничный обед.