Аквариум как способ ухода за теннисным кортом - Гаккель Всеволод - Страница 51

Я по-прежнему, по возможности, пытался проводить время с семьей брата и иногда таскал своих племянников на концерты. Ольге было четырнадцать лет, и она уже немного врубалась, Васе же было всего девять лет, и он ещё был совсем маленьким. Татьяна иногда протестовала против того, что я сбиваю детей с пути истинного. Как-то в город приехал французский театр «Radix», который в течение месяца давал представление в «Юбилейном». Грех было не пойти, и я решил сходить с племянниками. Я плохо разбираюсь в театре и боюсь дать какое-то неправильное определение стиля. Это был фантастический минималистский спектакль с прекрасной музыкой и танцем. Я не знаю, на какие деньги они это осуществили, и на какую аудиторию они рассчитывали, но народу не было вообще никого. То есть на весь Дворец спорта человек пятьдесят. Мы стояли, облокотившись прямо на сцену. Дети немного устали, но были в восторге от человека, который в течение двух часов бежал по механической беговой дорожке. Я же был в полном восторге от всего. Андрею Отряскину удалось познакомиться с музыкантами, среди которых было несколько африканцев, и он пригласил их в Молодежный центр на джем. Паша Литвинов мне уже давно говорил, что на Васильевском острове есть любопытное место, где он иногда играет, и я решил туда сходить. Мне не очень понравился сам джем, но я был совершенно потрясен этим местом. Всё происходило в маленьком зале на втором этаже, который имел параметры «Knitting Factory», при этом там было большое фойе, а на первом этаже было маленькое кафе. Я не мог поверить своим глазам, оказывается в городе уже есть такое место, но об этом мало кто знает. Я поинтересовался, как часто там проходят концерты. Выяснилось, что они вообще не проходят, а так, время от времени, если кто-нибудь что-нибудь придумает. Вот на день рождения Боба Марли была reggae party. Я вышел в состоянии полной прострации и очутился прямо возле Дюшиного дома. Я зашел к нему, но попал явно не вовремя, и поспешил уйти.

Вообще из своих старых дружков я виделся только с Курёхиным и Титовичем. Они стали играть вместе, и постепенно Курёхин остановился на минимальном мобильном составе «Поп-механики», который включал Титовича, Ляпина и Мишу Костюшкина. С большим составом у них всегда была масса приключений, от чего он устал. Это оказалось более практично, путешествуя в разные страны, всех необходимых музыкантов они набирали на месте из местных топовых групп. Из очередного турне Титович приехал на новом автомобиле. Но во время поездки в свою деревню в Псковскую область он попал в ужасную аварию, в результате которой погибла его мать, а Марк чудом уцелел. Титович очень сильно переживал, и интенсивные гастроли были для него спасеньем. Его подруга Настя Бродская, была родом из Москвы и для того, чтобы перевестись учиться в Ленинград, ей нужна была какая-то зацепка. Жениться на ней сам Титович не мог, поскольку ещё не был разведен и он попросил о любезности своего старого друга. Жениться на девушке своего друга было в лучших традициях «Аквариума», и я не мог ему в этом отказать. И так в июне мы сыграли свадьбу. Нам дали талоны на еду, и мы решили устроить пышную вечеринку. Мы накупили всякой дефицитной еды, из которой я мало чего мог есть, но, как виновник торжества, радовался за друзей. Как всегда, когда все напились я собирался уйти, но неожиданно пришёл Юра Ильченко с Женькой Губерманом, который только что приехал из Голландии. Я немного задержался, и мне в голову пришла бредовая идея – почему бы не устроить джем-сейшн, коих не было в этом городе уже сто лет? Я сказал, что знаю местечко и попробую что-нибудь узнать. Я позвонил Лене, изложил ей эту идею, мы встретились с Пашей Литвиновым и пошли в Молодежный центр.

Часть двенадцатая

Председатель Молодежного центра Саша Кострикин оказался милым интеллигентным человеком. Я предполагал, что надо будет платить за аренду зала. Но он очень быстро согласился на наше предложение, не поставив никаких условий. Это было удивительно и приятно. Мы договорились, что устроим все в первую же субботу. Я сговорился с Володей Атаманенко, что он привезет минимальный аппарат и сговорился с Емельяновым, что он привезет барабаны. И мы стали обзванивать старых дружков музыкантов. Я пригласил «Красный хлеб» и Димку Гусева со товарищи, и, естественно, пришли Ляпин, Ильченко, Никита Зайцев, Женька и Титович. В означенный день начал подтягиваться народ. Естественно все было бесплатно и пришло человек пятьдесят-шестьдесят. В основном это были ближайшие дружки и родственники музыкантов. Пока народ подтягивался, мы стали играть с «Черной мамой». На сцене было несколько комбиков, и по мере появления музыканты по очереди забирались на сцену. Постепенно собрался оркестр человек восемь, и все само собой покатило. Не надо было ничего придумывать – музыканты играли для себя. Все находились в прекрасном расположении духа, и не надо было никого уговаривать. Получилось все само собой и так продолжалось часа три. Внизу работало кафе, и я сговорился с Сашей, что пиво и прохладительные напитки можно заказать наверх. Все напились и остались довольны, а музыкантов пришлось просто уговаривать остановиться. Я предложил собраться ещё раз перед Женькиным отъездом, и все были в восторге от этой идеи. Мы поговорили с Сашей Кострикиным, он ничего не имел против. Я ещё раз был приятно удивлен. Володя Атаманенко сказал, что он уезжает и аппарат выкатить не сможет. Надо было что-то изобретать.

Димка стал суетиться и, используя ситуацию, что Женька в городе, предложил сыграть блюзовый джем на Дворцовой площади. Сначала я категорически отказался, но Димке очень трудно отказывать. Он свистнул своего друга Женю Поротова с телевидения, и он каким-то образом прикатил автобус с телевизионной аппаратурой, который они поставили прямо у Эрмитажа, там где обычно стоят трибуны. Привезли барабаны и небольшой аппарат с микрофонами. Все включились, и мы с Ляпиным пытались вспомнить несколько тем, что мы играли в период «Турецкого чая». Собралась небольшая толпа, откуда-то подошел черный американец и запел блюз. Когда все стало крутиться вокруг блюза и рок-н-ролльных стандартов, я зачехлил инструмент и ретировался. Я не чувствовал себя настолько раскованно, чтобы пару часов играть блюз. Как я уже говорил, я не настолько мобильный музыкант. Когда все закончилось, я поговорил с аппаратчиками, нельзя ли у них арендовать такой же комплект аппаратуры, и мы быстро сговорились. Аппаратчика звали Паша Марюхта, и в означенный день он без предварительного прозвона привез аппаратуру. Получилось примерно тоже самое, что и в первый раз, только народу пришло человек сто. И мне взбрела в голову шальная идея, а не устраивать ли подобные концерты каждую субботу. Саша сказал, что пока лето, ещё не съехались все театральные коллективы Молодежного центра, и зал пока пустует, это вполне возможно. Единственное условие, которое он поставил, чтобы концерты заканчивались не позднее одиннадцати часов, после чего мы должны убирать все помещения. Так совершенно случайно образовался клуб.

Надо было подумать о том, кого пригласить в следующий раз. Как-то незадолго до этого я встретил Женю Пусснера из «Клуба кавалера Глюка», и он пригласил меня в «Бродячую собаку» на Площади Искусств, где играли его дружки Рашид Фанин и Игорь Каим. Мы пошли на концерт с Ольгой Кеттунен. Это был крохотный уголок, маленькая комната, но было прекрасное настроение и нас совершено восхитили эти музыканты – это был запредельный уровень мастерства, которого я в этой стране не видывал. После концерта я подошел к ним поблагодарить, выяснилось, что они меня хорошо знают и рады знакомству. И конечно же, когда у меня созрела ситуация, я решил их пригласить выступить в нашем клубе. И сказал им, чтобы они свистнули всех своих знакомых. Я написал фломастером объявление, что такого-то числа в клубе «TaMtAm» состоится концерт Рашида Фанина и Игоря Каима и повесил его на дверь «Сайгона», который к этому времени уже давно был закрыт. При этом я не указывал адрес. Я рассчитывал на то, что пытливые и любознательные сами найдут туда дорогу. «Сайгон» был местом, куда меня никто не звал, и я сам ходил туда десять лет. В нём не было ни удобств, ни интерьера, и нигде не было написано, что это «Сайгон». И я решил следовать этим традициям и использовать этот принцип. Надо было просто подождать, когда люди сами станут ходить в то место, которое по каким-то параметрам станет им родным.