HistoriCity. Городские исследования и история современности - Степанов Борис - Страница 77

Морская история в случае Владивостока является предметом городской памяти, схожим с индустриальным прошлым Екатеринбурга. На музейный проект возложена задача «переживания» ушедшего времени для того, чтобы строить городское будущее: «И сегодня, чтобы принять сложившиеся перемены и идти вперед, наш город должен понять и заново пережить этот сложный и разнообразный пласт эмоций, связанных с морем. Музей Города – это именно то место, в рамках которого этот процесс может быть реализован»804.

Еще одним примером работы музеев с «невидимым» и трудно артикулируемым прошлым служит совместный проект Музея Москвы и галереи «Триумф» – «Музей самоизоляции»805. Опыт горожанина в период пандемии – одновременно предельно индивидуализированный и коллективный, совершенно рутинный и экстраординарный, – по мнению авторов проекта, нуждался в документации, изучении и описании. Музей Москвы уже во время московского локдауна начал собирать истории горожан и артефакты, которые они посчитали лучшим образом отражающими особенности их жизни при пандемии. Концепция и реализация этого проекта показывают, как современные городские музеи стремятся не только сохранить прошлое, но и работать с актуальными событиями; вовлекают горожан и пытаются говорить о сложных эмоциях городской жизни; декларируют свой интерес к обычному, типичному, а не уникальному и захватывающему.

Город и другие

Выше уже говорилось о сходстве музеев и городов как мест, где собираются гетерогенные сущности. Можно представить, что музей способен становиться площадкой, которая отражает «вавилонскую» природу городов и помогает рефлексировать о разнообразии горожан. Повествуя о городской жизни, людях и культуре, городские музеи производят высказывания на тему соседства и взаимодействия с «другими», как писал упомянутый выше Л. Мамфорд. Это имеет непосредственное отношение к настоящему и будущему социальной жизни, обсуждению того, как возможно жить вместе. Как именно представляются «другие», и включены ли они в рассказывание историй или только оказываются объектом?

Весной 2019 г. в Центре Гиляровского – филиале Музея Москвы – работала временная выставка «Дорогие москвичи и гости столицы», посвященная миграции806. Она привлекла много внимания и стала одной из немногих попыток говорить о миграции в каком-либо режиме, кроме экспертно-демографического, социологического или художественного. Вероятно, почти тотальное отсутствие публичного диалога о миграции, в том числе в музеях, заставило журналистов делать в анонсах заключение, что Центр Гиляровского предлагает «самую, наверное, смелую выставку […] об одной из самых злободневных московских проблем»807. Выставка рассказывала об истории этнических групп в Москве, в том числе через рассказы о разных центральных районах города, через артефакты, истории знаменитых фамилий. Другая часть – условно «современная» – повествовала о двух историях Москвы сегодняшней (едва ли эти две истории были задуманы как противопоставленные, но их можно представить именно так). Во-первых, люди, которые приехали в город и остались здесь, рассказывали о своих отношениях с родной культурой и родными местами в формате видеороликов. Во-вторых, серия экспонатов рассказывала о жизни трудовых мигрантов. Дополнительная программа к выставке включала ряд мероприятий, экскурсии и спектакль. Несмотря на готовность работать с темой миграции, экспозиция словно пыталась перформативно заявить, что мигранты должны и могут успешно интегрироваться, а Москва – это большой многоэтничный город, испокон веков радушно принимавший и принимающий людей из других мест. Такой определенным образом выстроенный нарратив о московском прошлом, в котором с отношением к иноэтничному населению как будто бы все в порядке, стирает проблемы современного города. Кроме того, неясно, являются ли сами приезжие желанными гостями такой выставки и что нужно, чтобы те, о ком она рассказывает, попали в музей? Или все же в первую очередь она адресована москвичам, а не гостям столицы, – и стремится напомнить им о необходимости быть гостеприимными?

Пример Музея истории Дальнего Востока им. В. К. Арсеньева во Владивостоке также иллюстрирует проблематичность темы «городских других» для музеев. Одна из постоянных экспозиций музея, «Время Людей», посвящена истории региона на рубеже XIX–XX вв. Ее раздел «Время Города» рассказывает о Владивостоке и, в частности, о старом китайском квартале – Миллионке. Образование китайского квартала не связывается с дороссийским прошлым территории, а показано характерным явлением активного развития города. Экспликация на стене гласит: «Период, связанный со становлением Владивостока как центра края, можно обозначить как период ассимиляции, смешения на территории города культур, языков, традиций. Взаимодействие, а не столкновение цивилизаций стало возможным на локальной площадке городского пространства». Миллионка представлена в качестве символа типично городского «бурлящего котла», тесного соседства разных культур, мирного и естественного соединения традиций. Далее отмечается, что этот же символ заключает в себе одновременно «негативные аспекты городского бытия»; что именно имеется в виду – не поддается расшифровке в музейном тексте, но из показанных историй становится понятно, что речь идет, например, о преступности и наркотиках. В итоге пример Миллионки предлагается посетителю как объяснение и иллюстрация «повышенной терпимости и приветливости горожан ко всему чужеродному»808. Хотя говорится, что вопрос самоидентификации – «актуальный для края», то есть стоит до сих пор, никаких параллелей не проводится и вопросов зрителю не задается. По такой версии, предложенной музеем, Миллионка дает современному Владивостоку в поисках идентичности выразительный, но неоднозначный символ, и сложная история взаимодействия цивилизаций остается историей, не связанной с городским настоящим. Несмотря на то что музей включает рассказ о переселении, освоении пространства, контактах и столкновениях разных социальных групп и народов, здесь посетители видят историю, сфокусированную прежде всего на русском населении, – вместе с этими людьми, «с первыми горожанами гости экспозиции пройдут путь заселения Дальневосточной территории»809. Другие же этнические группы встречаются в музее скорее как часть этнографического знания.

Ландшафт и наблюдатель: город, заключенный в рамку

Как мы отмечали выше, музей города обеспечивает дистанцию для работы с прошлым и одновременно заставляет присмотреться к городским деталям. Он выносит на обсуждение привычные элементы городского пространства, повседневной жизни, знаки, с которыми горожане сталкиваются постоянно, но редко задумываются об их смысле и происхождении.

Топонимика является обычной темой музейных экспозиций. В то же время часто происхождение названий упоминается в качестве нейтрального или любопытного факта и не связано с пересмотром известных и принятых порядков вещей. Но переименование улиц – спорный вопрос, вызывающий разногласия и протесты, обвинения в переписывании истории и попытках забыть собственное прошлое, неуважении к героям и событиям. Выставка «Кто такой Толебок? К истории переименования городских улиц» была открыта в Музее истории Екатеринбурга в мае 2018 г. и работает по сей день. В ней рассказывается о том, как в разные периоды появлялись и менялись названия улиц. Выставка не дает ответа на вопрос, как следует называть городские объекты, а скорее наталкивает на размышления, результатом каких (подчас почти случайных) событий, решений, действий и переговоров являются знакомые названия. Узнаваемые – но при этом видимо «старые», «старинные», «устаревшие» – фрагменты городского пространства помещаются в музей: здесь висят настоящие таблички с названиями улиц и мемориальные доски в честь тех, чьим именем назывались места. Приведенные музеем выдержки из обращений и писем разных времен (1960‑е, 1990‑е гг.) с аргументами за и против переименования улиц показывают, что проблема не новая. Экспозиция подводит к современному Екатеринбургу: карточки с советскими и нынешними названиями известных улиц города (Либкнехта, Ленина, Энгельса) и их более ранними названиями сопровождаются вопросом, адресованным посетителям: нужно ли, по их мнению, оставить, вернуть старое название или переименовать улицу?810