HistoriCity. Городские исследования и история современности - Степанов Борис - Страница 49

В нарушение календарных сроков и с опозданием на четыре года летом 1957 г. в Ленинграде широко отмечали 250-летний юбилей города (вопреки известной дате основания, приходящейся на май). Причиной опоздания было печально известное «ленинградское дело»: весной и летом 1953 г. его резонанс, несмотря на смерть Сталина, был еще весьма ощутим, и любые подозрения в ленинградском «автономизме» политически опасны. И летом 1957 г. столкновения вокруг «антипартийной группы» на Пленуме ЦК в конце июня привели к тому, что многие мероприятия в городе прошли дважды; «повторение» юбилея устроили специально под визит представительной делегации во главе с Хрущевым в начале июля484. Как уже было отмечено, юбилейные даты делаются поводами и для проведения массовых досугово-праздничных мероприятий, и для мобилизации местной интеллектуальной общественности на производство культурной продукции. Так, в Ленинграде, помимо общегородского праздника на стадионе им. Кирова, к юбилею города был подготовлен обширный энциклопедический справочник в 800 страниц485; выходили и тома очерков истории Ленинграда. Авторы явно опирались на попытки создания региональных энциклопедий в довоенном СССР – на примере усилий сибирских и уральских старших коллег486. Аналогичная энциклопедия в Москве появилась только в 1980 г.487 – это было частью более широкого движения, в последнее советское десятилетие охватившего немалое число регионов488.

Для местных властей юбилей был не только средством повышения символического статуса города или региона (включая все более распространенную практику награждений орденами городов и областей – как награждение Москвы высшим орденом Ленина в 1947 г.), но и предлогом для централизованных бюджетных вливаний, укрепления социальной сферы и строительства новых объектов и комплексов – не только памятных монументов. Ведь еще в конце 1940‑х гг. союзное руководство пыталось упорядочить юбилейные кампании в автономных и союзных республиках в связи с перерасходованием средств – впрочем, не слишком успешно489.

Важно отметить, что в советских региональных юбилеях было две системы координат: если городская хронология была относительно «древней» и привязывалась как правило к датам основания (обычно дореволюционным или совсем старинным), то региональная (областная или республиканская) юбилейная хронология была чаще всего подчеркнуто «новой» и коммунистической: отмечалось либо создание той или иной «территориальной единицы» после 1917 г., либо установление там советской власти490. Между этими двумя модальностями противоречия и диссонанса обычно не было («седая древность» охотно признавалась и в сугубо советских юбилеях), хотя идеологическая нюансировка самим активистам и организаторам была очевидна. В отдельных и нечастых случаях, особенно во имя укрепления дружбы народов или под знаком «прогрессивного значения» единения, праздновали и «старые» общерегиональные даты – для Украины, Башкирии, Удмуртии, Кабарды (в 1950‑е гг.) или Туркменистана, а также юбилеи присоединения Сибири к России. Это позволяло выпустить посвященные местному прошлому исторические, филологические и даже археологические работы; помимо ученых, в этих мероприятиях активно участвовали писатели, журналисты и энтузиасты «истории родного края».

С конца 1950‑х гг. череда юбилеев прошла в старых, домонгольских русских городах, например во Владимире (1958 г. – к 950-летию города), Новгороде (1959 г. – к 1110-летию)491. Для празднования 950‑й годовщины Ярославля в 1960 г. особенно важна была экспертная оценка местного историка Михаила Мейеровича (1921–2004), который на несколько десятилетий удревнил прежнюю датировку основания города (его историю ранее отсчитывали с 1024 г.)492. Характерен в смысле сопряжения эпох открытый во Владимире юбилейный монумент, соединяющий в трех гранях ключевых героев – древнего воина, зодчего и современного рабочего-тракторостроителя. Космическое настоящее и фигура Циолковского оказались важны для юбилейного монумента в Калуге (600-летие города отмечалось в 1971 г.)493. Еще с московского праздника 1947 г. к городским юбилеям массовым тиражом выпускают марки, открытки с видами городов, новые путеводители и разнообразную сувенирную и коллекционерскую продукцию – особенно значки и подстаканники.

Попытка советского руководства специальным правительственным постановлением в духе отказа от прежних «излишеств» ограничить в 1958 г. юбилейные торжества494 на предприятиях и учреждениях не коснулась городской памяти. Помимо официальных собраний актива или «митингов трудящихся», гораздо активнее задействуются досуговые формы: в обычай на городских юбилейных мероприятиях входят костюмированные представления на тему «связи эпох», даже маскарады (как в Ленинграде в 1957 г.) и спортивные состязания. Не только старинные Иркутск или Пенза (их 300-летние юбилеи отмечались в 1961 и 1963 гг.495), но и молодые города также присоединяются к описываемому движению – Владивосток (отметивший столетний юбилей в 1960 г. помимо официальных собраний и молодежным фестивалем) и Хабаровск в 1958 г.496, а также те поселения, что были основаны в годы советской власти (например, Комсомольск-на-Амуре, которому в 1967 г. исполнилось всего 35 лет). На первых порах юбилеи часто сдваивают, дополняя древней легитимностью советские торжества (например, одновременно отмечая и давнее основание города, и годовщину освобождения его от фашистских захватчиков). Как правило, городам-юбилярам вручались ордена (Ленина, Октябрьской Революции или Трудового Красного Знамени; городам областного подчинения был предназначен орден «Знак Почета»).

Типичное соединение официальных и неофициальных торжеств – празднование 400-летнего юбилея Астрахани в 1958 г.497, переданное словами нашего современного автора на основе газетных репортажей и снятого к юбилею документального фильма: