Первозданная сила. Бег с горы - Усманов Хайдарали - Страница 2

Когда эта процессия подошла к воротам Академии магии, маги-преподаватели и старшие студенты уже стояли в оцеплении, готовые принять столь почётных гостей. Преподаватели в своих строгих мантиях внимательно следили за каждым движением, создавая магические барьеры и проверяя каждого подходящего на предмет угроз. Но перед лицом этой величественной процессии даже строгая охрана не посмела задерживать их. По мере приближения, маги осторожно снимали барьеры, расступались, приветственно складывая руки. Один из преподавателей, самый старший из присутствующих, сделал шаг вперёд и поклонился Старейшинам.

– Великие мастера Сект, Столичная Академия магии Империи Суран приветствует вас! – Сказал он, стараясь вложить в голос одновременно уважение и достоинство. – Вас уже ждёт ваша трибуна на полигоне.

Представители Сект безмолвно кивнули в ответ, и двинулись дальше. Их движения были точными и плавными, словно они заранее знали маршрут. На полигоне для них была выделена отдельная, возвышенная трибуна, украшенная знаменами с символикой обеих Сект. Она находилась в тени древнего магического дуба, чьи ветви создавали естественный навес, защищая от лучей солнца. И как только эта солидная процессия достигла трибуны, ученики и подмастерья заняли задние ряды, мастера разместились перед ними, младшие старейшины расположились по бокам, а Старейшины заняли центральные места. Их присутствие казалось живым воплощением силы их Сект, и толпа, наблюдавшая за их шествием, охнула от восхищения. А когда их сцена была полностью готова, им оставалось только дождаться того самого момента, когда на поле появится тот, чьё имя уже стало легендой в этом городе, тот самый молодой мастер техник Пламенного Феникса.

Гул в толпе, что всё также старалась штурмовать главные ворота Академии слегка стих, когда вдалеке послышались звуки труб. Это кортеж Императорской семьи правящей династии тоже приближался к Академии магии. Как только его длинный силуэт обозначился на горизонте, стоявшие на воротах маги-преподаватели быстро среагировали, организовав пространство для проезда. Гвардейцы Императора в блестящих доспехах с символикой Империи Суран начали энергично расчищать путь, оттесняя горожан и благородных, которые не могли скрыть своего любопытства, и даже определённого недовольства, демонстрировать которое они просто не могли. Так как во главе этой процессии ехал сам Император Адальберт. Его высокая фигура, облачённая в богато украшенный мундир глубокого пурпурного цвета, выглядела весьма внушительно. На груди Императора блестели ордена и знаки отличия, символы его власти и заслуг. Лицо Адальберта было спокойным, но взгляд – пронизывающим, словно он видел насквозь каждого, кто попадался ему на пути. Даже издали было видно, что его аура силы и уверенности заставляла толпу расступаться перед ним, не смея задерживать его движение.

Рядом с Императором, чуть позади, ехала его дочь, принцесса Елена, молодая и хрупкая. Её платье нежно-голубого цвета было украшено серебряной вышивкой в виде птиц, символизирующих её высокое происхождение. Она слегка сутулилась, будто смущённая вниманием толпы, и иногда неосознанно касалась брачного браслета на правой руке – тонкого, но изысканного изделия, украшенного драгоценными камнями и золотом. На её лице читалось лёгкое волнение, и взгляд то и дело скользил по толпе, словно она искала кого-то. Её мужа, того самого знаменитого мастера техник Пламенного Феникса, рядом не было, и это лишь усиливало её тревогу. А чуть позади ехал принц Георг, младший сын Императора, студент Академии магии. Его форма, выполненная в тёмно-синих тонах с золотыми акцентами, подчёркивала статус члена Императорской семьи. Принц выглядел сосредоточенным, но старался сохранять спокойствие и уверенность, которая так требовалась ему в этот момент. Его задача была не из лёгких – сопровождать высокородных гостей из далёкой Империи Шань, а именно двух восточных принцесс и их немногочисленный эскорт. Так как сразу за ним следовала принцесса Аёнг, его невеста. Её утончённое лицо с правильными чертами излучало холодное спокойствие, но внимательный взгляд мог заметить лёгкий оттенок напряжения в её тёмных глазах. Она была одета в платье традиционного восточного кроя, выполненное в глубоких оттенках красного и золотого. Её движения были грациозны, словно она скользила, не касаясь земли, а каждое её слово или жест излучали достоинство и строгость. Рядом с ней шла её старшая сестра, четвёртая принцесса Мюнбёль, более лёгкая и непринуждённая в своих манерах. Её платье, нежно-розового цвета с узорами сакуры, подчеркивало её жизнерадостную натуру. Она смотрела по сторонам с живым интересом, время от времени обмениваясь тихими словами с сестрой. В её глазах читалась смесь своеобразного восторга и любопытства. Их эскорт состоял из немногочисленных воинов и слуг, которые двигались с выправкой и точностью, присущими представителям далёкого восточного государства. Их лица оставались бесстрастными, но аура силы, исходящая от них, была ощутима даже для тех, кто находился на значительном расстоянии.

Этот роскошный кортеж медленно приближался к воротам Академии, и толпа замерла в ожидании. Маги – преподаватели быстро расступались, отдавая честь Императору, его семье и их гостям. А когда они миновали магические барьеры и оказались на территории Академии, гвардейцы сформировали живой коридор, чтобы провести их к почётным местам на трибуне. Император Адальберт молча осматривал окружающих, оценивая лица и обстановку. Елена всё так же еле заметно касалась браслета, пытаясь успокоиться. Принц Георг, стараясь выглядеть безупречно, поддерживал беседу с Аёнг, а Мюнбёль время от времени перекидывалась взглядами с магами и студентами, которых она явно находила забавными. А когда процессия заняла своё место, напряжение в толпе достигло своего пика. Все знали, что впереди их ждёт нечто грандиозное. Представители Сект, Императорская семья, восточные гости – всё это предвещало день, полный интриг, магии и, возможно, великих свершений.

После того как кортеж Императорской семьи исчез за воротами Столичной Академии магии, толпа собравшихся перед воротами этого учебного заведения благородных словно потеряла рассудок. И всё только потому, что все они уже понимали тот факт, что время близится, и состязание вот-вот начнётся. А они, ещё находясь за пределами Академии, были отрезаны от возможности занять места на трибунах. Это вызвало бурю паники, алчности и безудержного стремления к лучшему месту – и не столько ради зрелища, сколько ради возможности попасть в поле зрения Императора. Именно поэтому вся эта толпа закипела, словно огромный котёл. Провинциальные дворяне, недавно поднявшиеся на новый уровень благородства благодаря экспансии Империи, толкались локтями, стараясь проложить путь сквозь плотно стоящих людей. Их пышные наряды, украденные или выкупленные у модных столичных портных, выглядели столь же аляповато, как и их манеры. Камзолы, обильно украшенные вышивками в форме гербов и монограмм, местами блестели от криво пришитых драгоценных камней. Но если при слабом свете свечей они могли сойти за признак богатства, то при ярком утреннем солнце их искусственность и дешевизна бросались в глаза. Дамы, сопровождавшие своих мужей или братьев, оказались ещё более заметными участницами этой хаотичной сцены. Они шли, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимость достоинства. Их громоздкие платья, расшитые золотом, украшенные рюшами, кружевами и бисером, чуть ли не застревали в щелях мостовой. На шеях женщин поблескивали массивные ожерелья, инкрустированные большими, но не всегда качественными самоцветами. Куда более значительные дамы носили серьги, столь длинные, что те едва не касались плеч, а их причёски – сооружения из сложных плетений, лент и диадем – угрожали обрушиться при каждом неловком движении.

– Убирайтесь с дороги! – Взвизгнула одна дама, размахивая кружевным платком, пока её спутник – полный мужчина в зелёном камзоле, украшенном гербом, который никто не узнавал, старательно пытался буквально протиснуться вперёд, толкая впереди стоящих людей.