Трейдер. Деньги войны (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 30

После моей претензии Тесла хлопнул дверью и укатил обратно в Нью-Йорк искать спонсора посговорчивее. Я порадовался, что расторжение контракта прошло без больших финансовых потерь с нашей стороны и даже сохранил за Теслой ставку «консультанта», полтораста долларов в месяц. В конце концов, пусть потом биографы гения напишут, что его поддерживал некий Джон Грандер-младший.

Окончание семестра прошло под восторженный гул читающей публики — Фитцджеральд опубликовал «Великого Гэтсби», но у меня случились более значимые события. Мне исполнилось восемнадцать лет (да, во второй раз, но все же!) и я получил целых два подарка — статус полноправного студента МИТ и неожиданного гостя.

— Мистер Грандер, — энергично тряхнул мне руку светловолосый визитер в очках, — я инженер компании Вестингауз…

Ф-фух, блин, я уже думал, что это очередной коммивояжер в дом пролез…

— … моя фамилия Зворыкин, zee-vee-ou-ar… — начал он по буквам.

— Здравствуйте, Владимир Козьмич! Не надо спеллинга, я не американец и вполне способен произнести вашу фамилию.

— О, вы говорите по-русски, очень рад! Я наслышан о ваших пентодах и о схеме с обратной связью, решил познакомиться…

— Пойдемте, — я повел Зворыкина в зимний сад, радуясь, что сама по себе нашлась замена Тесле.

Будет на кого спихнуть лабораторию, а то тащить в одно лицо разработки, учебу, биржу и прочие дела, да еще с Таллулой, тяжеловато. Но стоило Зворыкину увидеть осциллограф, как весь разговор свелся к катодным трубкам — как, каким образом, за счет чего достигнуты такие показатели. Там ведь трубка почти такая же, как в телевизоре, вот он и вцепился.

Талантливый человек, мои объяснения понимал с ходу, но только весь сосредоточен на телевидении, все остальное интересовало постольку-поскольку. Так что нет, отказать. Но мысль поручить лабораторию главному инженеру из русских не давала мне покоя и я принялся перебирать известные из истории радиотехники фамилии — Папалекси, Вологдин, Розинг, Бонч-Бруевич, Адамян, Татаринов… И перебирал, пока не вспомнил Льва Термена.

Все, теперь я знал, куда поеду на каникулы.

Глава 11

Начало конца «Кондора»

Между «знать, куда поехать» и «поехать туда, куда знаешь» — дистанция огромного размера.

Для начала, Ося и Панчо еще не имели паспортов, процедура натурализации — дело неспешное, а внутри Штатов можно жить практически без документов. Но это ладно, паспорта не было и у меня! И не потому, что не озаботился получить, а в силу возраста — мне восемнадцать, а совершеннолетие тут в двадцать один год. Дикие времена!

Ломали головы, наконец Ося сказал, что мы дураки:

— Мы где? В Америке! Тут как? Без лоера ни шагу! Вот пусть он и думает!

У Grander Communications лоер, разумеется был. И у биржевой конторки тоже, и они знали других адвокатов и поверенных, кто занимался иммиграционными делами. И того, кто занимался эмансипацией.

Причем в нашем случае не женщин, а меня.

— … основаниями для эмансипации несовершеннолетнего из-под опеки родителей согласно Акту Конгресса, законам штата Нью-Джерси и, в особенности, решением Верховного Суда в деле «Ропер против Симмонса», а также разделом 2169 статутов Соединенных Штатов… — лоер старательно и монотонно перечислял все постановления и прецеденты.

Непонятный для не-юриста птичий язык живо напомнил мне переписку с российскими властями, бывало, задашь им элементарный вопрос, например, «В этом году будет зима?» так вместо короткого ответа приходят три-четыре страницы цитирования федеральных законов, пунктов и подпунктов, указов президента, решений местных органов, и только в самом конце невнятный абзац, из которого так и неясно, да или нет.

Но адвокат поправил очки в золотой оправе, зачем-то пригладил жиденькие волосы и перешел к перечислению оснований:

— … финансовая самостоятельность, подтвержденное дипломом высшее образование, военная служба, женитьба…

Вот только не последнее — не на Таллуле же? Как объект юношеской страсти она первый класс, а вот как жена… очень сильно сомневаюсь. Сколько раз видел, особенно когда в Желтогорске учился — сходились примерно в этом возрасте, любовь, сутками в постели, огонь, пламя, мы созданы друг для друга, бегом в ЗАГС! А дальше стандартно — через полгода насыщение, через год привыкание и скука. Кто импульсивнее или поумнее, разводились сразу, другие терпели еще несколько лет. Да что там другие, я что ли не так на Татьяне женился? И результат такой же…

Кольнула совесть — дочка, Желтогорск, к родителям бы на кладбище сходить… Здесь ведь хуже, чем в тюрьме, Антарктиде или на космической станции, оттуда возвращаются или хотя бы позвонить могут, а тут… Не зря, наверное Эдисон с «некрофоном» возился, может, и мне какой межмировой переговорный аппарат создать? На лампах и неизвестном принципе работы.

Прямо комок к горлу подкатил с этой ностальгией, даже лоер кашлянул, чтобы мое внимание вернуть. Пришлось сжать зубы, отбросить пустые сожаления и снова вникать. Военная служба совсем не вариант, тем более, сейчас в армию и не пролезть — навоевались. Высшее образование… Тоже нет — бакалавра я получу только через год и как это ускорить, ни малейшего понятия. Остается финансовая самостоятельность, тем более, что де-факто она есть.

Лоер как раз на нее упирал:

— Мы подадим заявление в суд, по которому ответчиками выступят мистер и миссис Грандер…

— Нет, давайте сперва досудебным порядком.

Тут, конечно, Америка, и всякого рода иски почти что национальный спорт, но идея судиться с Грандерами мне точно поперек души.

— В этом случае необходимо соглашение сторон, — юрист несколько поскучнел: гонорар-то за судебный процесс заметно больше.

— Отлично, есть стандартная форма?

Едва закрыл семестр, всей компанией с полными портфелями бумаг, уехали в Нью-Джерси, оставив лабораторию на Хикса, он как раз увлеченно тестировал различные смеси для компаунда.

Дома в Лоренсвилле все по-прежнему: дом, лужайки, конюшня… Даже краснорожий Коллинз на подходе тот же.

— Куда это мы напра… А, мистер Грандер-младший с друзьями! Давненько вас не было, домашние, наверно, соскучились, — он попытался изобразить радушие.

— Вас можно поздравить? — я показал на новенькие сержантские нашивки.

Он скосил глаза на рукав и даже сумел улыбнуться.

За торжественный ужин сели все домочадцы, включая Панчо и Осю. Мама уже попривыкла к нему, но упорно именовала Джозефом. Позвякивали серебряные приборы, булькал в фарфоровой супнице клам-чаудер*, горничная с кухаркой умилялись. Все прошло отлично, даже Панчо не полез через весь стол за солью, а Ося не уронил вилку, поднатаскались.

* Клам-чаудер — крем-суп из морепродуктов

Покончив со стейками, вином и десертом, мужская часть собралась в библиотеке, вроде как покурить. Пользуясь благодушным настроением, я подсунул отцу соглашение о моей эмансипации. Он пробежал бумагу наискосок:

— Зачем тебе это?

— Хочу съездить в Германию, — про Россию я твердо решил не упоминать, опасаясь маминой реакции.

— И что тебя там интересует?

— Сименс, Телефункен, АЕГ.

— Ты хочешь их купить? — полушутя спросил отец.

— Только одного-двух инженеров.

— Разумно, — отец поглядел на Поля и Фернана, — там сейчас не лучшие времена…

Ну да, только-только побороли дикую инфляцию, когда цены за неделю вырастали в четыре раза.

— Но тебе, пожалуй, надо бы сперва получить бакалавра, а лучше магистра, — отец все еще колебался.

— План Дауэса. Он уже действует, выплаты репараций давят не так сильно.

— При чем тут репарации?

— Как биржевой аналитик, — при этих словах все в библиотеке заулыбались, — предсказываю, что в Германии начнется серьезный промышленный рост. И все инженеры будут востребованы на месте, мы просто опоздаем.

— Жан, — тронул отца за плечо Фернан, — не сомневайся, лучше вспомни, что ты сам творил в его возрасте. А парень твоя точная копия.