Вендетта по-русски - Гайдуков Сергей - Страница 6

— Да ну? — притворно удивился белобрысый— И откуда такие сведения? Ах да, вы же опытный товарищ по части мертвых и живых тел…

— Вроде того.

Панченко внимательно слушал нашу беседу, роясь в содержимом папки.

Потом его пальцы вдруг замерли. 0н поднял голову и задумчиво спросил:

— Константин Сергеевич, а у вас есть автомобиль?

— Еще один хороший вопрос, — отреагировал я.

— Просто подумалось…Так что насчет автомобиля?

— Стоит во дворе. Можете убедиться на обратном пути. Белая «Ока».

— Шикарная штука! — ухмыльнулся белобрысый. — Только у вас неверные сведения. Она уже не белая, она темно-серая.

— Давно не пользовался.

— И на ней еще написано — пальцем по пыли — «танки не моют», — продолжал издеваться белобрысый.

— Завистники злобствуют, — ответил я, — один банкир из соседнего подъезда. А что касается пыли, так ведь синоптики обещают дожди. Сэкономлю на мойке.

— Значит, давно не ездили? Как давно? День, неделю? — Панченко снова что-то записал в своих бумажках, хотя я еще не ответил на его вопрос. — Можете сказать поточнее?

— Неделю, — я пожал плечами. — Вроде бы так. Может, больше.

— Серега, — Панченко сделал знак белобрысому. — Спустись во двор, посмотри на машину повнимательнее.

Вмятины на бампере и все такое…

— Понял! — Лицо Сереги растянулось в радостной улыбке, я и опомниться не успел, как он выскочил из комнаты. Секунду спустя его физиономия снова выглянула из коридора.

— Что такое? — нахмурился Панченко. — Какие проблемы?

— Я-то уйду, — белобрысый подозрительно покосился на меня. — А вы останетесь с этим один на один…

— Он меня не съест. Идите, сержант, — уже более настойчиво повторил Панченко. После этого минут на десять мы оказались избавлены от общества белобрысого энтузиаста. Не знаю, как капитан Панченко, а я почувствовал себя гораздо свободнее.

— Хороший парень, — сказал я, вложив в эти два слова всю гамму своих эмоций по отношению к белобрысому.

Панченко меня понял и не обиделся.

— Молодой, перспективный работник — ответил он. — Делает карьеру. Стены лбом пробивает. Я-то человек пожилой, мне как раз такие помощники нужны. А без умелого руководства он вообще такого натворит…

— Представляю, — согласился я.

— Не представляете, — усмехнулся Панченко. — Кстати, я был в ту ночь у обменного пункта. Когда вы вели переговоры с террористом, помните?

— Еще бы, — кивнул я. — Только я не вел переговоры, Я сидел рядом с ним и старался угадать, кого он грохнет первым — меня или женщину из обменного пункта.

— Ну а я стоял в оцеплении. Та еще ночка выдалась… — Панченко откинулся на спинку кресла, но, как оказалось, предаваться воспоминаниям он и не думал.

Пальцы капитана быстро вытащили из папки еще одну фотографию. Пока что Панченко держал ее ко мне тыльной стороной.

— Вы узнали Леонова, да? — Панченко пристально смотрел на меня, но я никак не отреагировал на его испытующий взгляд. — Узнали или нет? Я не подозреваю вас Константин, я просто провожу расследование этого происшествия. Быть может, это обычное дорожное происшествие… А может, и нет. Если что-то знаете обо всем этом — скажите. Пока юноша бегает во двор и обратно. Я-то не буду вам «шить дело». Моя карьера уже сделана.

Я основательно задумался и попутно помечтал о кружке пива, которая пришлась бы мне сейчас как нельзя более кстати.

— Ну вот что, — медленно произнес я. — Эти визитные карточки… Честно говоря, не помню, что я засовывал кому-либо в карман сразу шестнадцать штук.

Ни знакомым, ни незнакомым.

— То, что вы не помните, еще не значит, что такого не было вообще, — резонно заметил Панченко. — Между прочим, что у вас с лицом? Эта ваша «бытовая травма»…

— Чем еще она вас не устраивает? — сердито отозвался я.

— Объясняю: побитое лицо, помятый вид, явное похмельное состояние.

Неудивительно, что шестнадцать визитных карточек забылись. Люди по пьянке забывают и не такое.

— А этот Леонов… — Я не торопился с вопросом, потому что уже догадался, каким будет ответ. — Он тоже был пьян, когда его сшибла машина?

— Тоже? — Панченко усмехнулся. — Проговорились, Константин. Да, он был пьян. Точнее говоря, когда его нашли и провели определенные медицинские исследования, то оказалось, что в его крови сильное содержание алкоголя. Вот так. Какие отношения у вас были с покойным, Константин? Когда вы его видели в последний раз? Живым или мертвым?

— Фотографию, — сказал я. — У вас уже вспотели пальцы.

— Навряд ли, — ответил Панченко и повернул снимок лицевой стороной. Это была увеличенная паспортная фотография все того же мужчины. Здесь он был на несколько лет моложе. Гражданин Леонов также был гладко выбрит, одет в черный костюм, светлую рубашку и однотонный галстук с немодным увесистым узлом.

Именно такому узлу следовало находиться под тяжелым квадратным подбородком. Самоуверенный взгляд сильного, решительного мужчины. И уголки губ, чуть опущенные вниз, отчего все лицо приобретало выражение презрения к объективу фотоаппарата и всем, кто за ним находился.

За те годы, что прошли с момента съемки гражданин Леонов сильно изменился. Но тяжелый подбородок остался, как осталось и скрытое в уголках губ презрение. Полагаю, оно осталось и после удара несколькими тоннами движущегося металла.

— И что скажете, Константин Сергеевич? — Оказывается, голос Панченко мог быть и вкрадчивым. — Узнаете?

Я вернул ему фотографию, прокашлялся и отчетливо проговорил все, что мог ему сообщить, не вызывая при этом дополнительных подозрений. Я сказал:

— То, что этого человека зовут Павел Александрович Леонов, я впервые услышал от вас. Он называл себя просто Паша. Мы познакомились прошлым вечером… Или даже ночью. Вместе выпили. Потом я пошел к себе домой, он — к себе. По крайней мере, мне он сказал, что пойдет домой. Я действительно не помню, что давал ему свои визитки. Это была наша первая и единственная встреча. Точное время нашей встречи и всего последующего также сказать не могу. Помню, что была ночь. Автобусы уже не ходили. Или еще не ходили.

— Это все очень хорошо, — пробормотал Панченко, лихорадочно записывая какие-то слова на листе бумаги. — Это просто чудесно… Вы пошли домой пешком, да?

— Да. Я не пользуюсь своей машиной уже с неделю.

— Потому что сильно пьете, да? Боитесь разбиться на обратном пути из бара? Или из ресторана? Где, кстати, вы выпивали вместе с Леоновым?

Я прикрыл глаза, изображая мучительный процесс напряжения памяти.

— Нет, не помню.

— Константин, вы же вроде как частный детектив, да? — В его устах «вроде» прозвучало издевкой, но мне было не до обид. — Если вы вдруг всучили ему свои визитки… Может, вы предлагали ему свои услуги? Может, он просил вас о помощи в каком-то деле? Может быть, ему угрожали?

Я снова закатил глаза, обхватил голову руками и даже отчаянно замычал.

Негромко, но с чувством. Потом разочарованно покачал головой.

— Вот убейте, не припомню, что он там говорил…

— Если бы здесь был Серега, он бы вам ответил: «Обязательно убьем, если не вспомните», — улыбнулся Панченко. — Ага, а вот, кстати, и он…

Хмурый Серега с шумом ворвался в квартиру.

— Темно уже, а я фонарик забыл дома, — пожаловался он. — Спичками светил, да только ни черта не разглядеть. Надо забирать эту тачку на тщательный осмотр.

— Хорошая идея, — одобрил Панченко. — Но это в следующий раз. — Он закрыл папку. — Время позднее, меня жена заждалась, у младшего сына уроки проверить надо…

— Он не раскололся? — метнул на меня стремительный взгляд Серега.

— Пока держится, — усмехнулся Панченко, поднимаясь с дивана. — Да ты не кати бочки на Константина Сергеевича. У него тоже есть заслуги перед правоохранительными органами.

— Ну-ну, — недоверчиво пробормотал Серега. Моя персона явно не внушала ему доверия.

— У меня даже есть знакомые в Управлении, — не слишком уверенно похвастался я. Вроде того как остановленный гаишником водитель начинает придумывать себе родственников, работающих в госавтоинспекции.