Давай поспорим - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 5

Надо было побыстрее заканчивать с разговорами о работе, иначе он по привычке прочтет лекцию об основах истории архитектуры.

– И что ты мне привез? – перевела тему.

– Да где же он? – Отец снова принялся копаться в ящике и наконец вытащил из-под завалов маленький мешочек. – Держи.

Я быстро развязала тонкие тесемки и вытряхнула на ладонь браслет в виде кольца с нанесенными на узкий ободок символами. С большим вдохновением папа объяснил, что эти письмена приносят удачу. Поблагодарив за подарок, я немедленно защелкнула браслет на руке. Внезапно он сузился, принял удобную форму и подстроился под обхват моего запястья.

– Я хотел поговорить с тобой не об этом, – признался папа, наблюдая, как я вытаскиваю из вазочки очередную печеньку. – До лета никаких экспедиций не намечается, и я подыскал апартаменты в городе. Две раздельные комнаты и просторная ванная. Все, как ты любишь. Переедешь? Сможешь на кухне варить зелья…

Наш дом находился в трех часах от столицы. Каждый день туда-сюда не поездишь. Преподавателям всегда выделяли отдельные коттеджи, но если отец отправлялся в экспедиции, то жилье приходилось освобождать. В итоге он просто снимал апартаменты в городе, а мне – комнату на одного человека в общежитии. Лучший вариант, на мой взгляд.

– Не обижайся, но в общежитии удобно. На дорогу не надо тратить время, и кормят прилично, – призналась я и посмотрела на последнюю печеньку в вазочке, заваленную многочисленными крошками. – Только не по понедельникам, когда готовит первый курс. По вторникам тоже не очень, но у второго курса хотя бы не подгорает гречка.

– Ты не обедала? – с укоризной спросил отец.

Еще не ужинала и не завтракала, но ему об этом знать не следовало. Иначе надавит родительским авторитетом и заставит переехать в город. Что я буду делать с зельями? Не таскать же каждый день в академию холодильный ларь. Даже переносные, размером чуть больше сумки, эти полезные артефакты весили прилично.

– Если хочешь, то можешь на выходные поехать в Варийск со мной, – предложил папа. – Портальный переход оплачивает принимающая сторона. Мы давно не путешествовали вместе.

Знаем мы такие путешествия, уже не раз проходили! Папа будет два дня читать лекции, а я в одиночку бродить по незнакомому городу и после зелья сытости набрасываться на уличную еду.

– Давай просто вместе пообедаем в столовой, – предложила я. – Поедим, как в лучшем варийском ресторане. Сегодня готовят пятикурсники.

– Опять пила зелье, отбивающее аппетит? – вкрадчиво уточнил он, бросив на меня полный укоризны взгляд.

– Возможно, чуточку прихлебнула, – согласилась я и показала пальцами крошечный зазор, мол, всего-то глоточек сделала.

Вообще-то, папа относился к моему увлечению зельеварением с большой симпатией и уважением. В академии тоже не запрещали практиковаться. Ректор Норс в принципе одобрял, если студенты занимались делом, а не абы чем. Главное, чтобы не портили академическое имущество и творили, а не вытворяли.

– Пожалуй, пойду в столовую, а то у тебя печеньки закончились – объявила я и, подхватив со стула сумку, поцеловала отца в гладковыбритую щеку. – Как будешь свободен, сводишь меня в хороший ресторан.

– Договорились, – усмехнулся он.

– Не забудь! Ты пообещал! – Я выскочила за дверь и на всех парусах понеслась в столовую, пока на стойке раздачи не закончилось горячее.

Утром проснулась от острого голода и с нездоровым желанием сжевать мясистый лист у Вильгельма. Разлапистый куст алое спокойно дремал в горшке на подоконнике и понятия не имел, в какой находился опасности. Радовало одно, что побочное действие зелья сытости не длилось дольше суток. К вечеру из прожорливого зомби я превращусь в нормального человека.

За окном шел снег. Дорожки, газоны и почти голые ветви деревьев, местами сохранившие съеженные листья-серьги, были покрыты чистым, белым пухом. Не унимался снег все утро, и в крытом переходе между общежитием и административной башней сегодня сквозило особенно сильно. Я зябко ежилась, то и дело поправляя высокий ворот вязаного свитера.

На подступах к столовой, когда в воздухе уже веяло умопомрачительным ароматом молочной каши и свежих булочек, в спину донеслось:

– Эмбер, тормози!

Тормозить я, естественно, не желала и оглянуться не потрудилась. Чудище обогнало меня и перекрыло дорогу. Соседа по этажу Андреаса Ронтола признать с первого взгляда не удалось, только со второго и хорошенько присмотревшись. Казалось, цвет того памятного шелкового халата перетек на самого хозяина: волосы и глаза были красными.

– А ты удачливая, – зло процедил он. – Повезло, что я нашел тебя только сегодня.

– Вчера я выпила зелье удачи, – подтвердила я, что поиски все равно не увенчались бы успехом. Мне везло не встречаться с придурками. Хотя с одним, конечно, столкнулась, но он, по крайней мере, внезапно был мил и признавался в симпатии.

– Вечером я стучался к тебе, но ты не открыла!

Вчера после сытного обеда я заперлась от внешнего мира и продрыхла до утра. Разбудить меня был не способен ни громогласный Андреас Ронтол, ни апокалипсис. Хорошо, что конца света этой ночью не случилось. Проснулась бы утром и обалдела, что проспала веселье.

– Ты табличку на двери не видел? – удивилась я. – Кстати, интересно выглядишь. Красный халат полинял?

– После твоего зелья у меня глаза красные! – зло сцедил он.

– Бывает, – кивнула я.

– И волосы! – рыкнул он, как будто никто не видел жизнерадостный колер.

– Что сказать? – развела я руками. – Добро пожаловать в клуб. Видимо, инструкцию ты не прочитал. Я предупреждала о красных глазах. Волосы, правда, для меня неожиданность. Спасибо, что сказал, дополню…

– Издеваешься, Эмбер? – прошипел он, сделав ко мне весьма угрожающий шаг.

– Амбер, – не поленилась поправить я.

– Да наплевать! – заорал на весь коридор Андреас и напугал двух первокурсниц, отпрянувших к стене. – Вечером мне с родителями ехать на благотворительный прием. Как я, по-твоему, появлюсь в таком виде?

Вокруг нас начал собираться народ.

– Какие ко мне претензии? – совершенно искренне удивилась я. – Зелье подействовало: ты явно выздоровел и никого не заразишь соплями. Благотворительность в чистом виде. Просто подбери смокинг в тон волос. А что до побочек? Мой совет: читай инструкции…

Окончательно потеряв самообладание и человеческий облик, Андреас впился пальцами мне в плечо. Больно и неожиданно.

– Я хочу, чтобы ты к вечеру все исправила!

– Эй, отпусти ее! – прозвучал ледяной голос Кирана Зейна.

Казалось, он вырос из-под земли. С каменным лицом резко отбросил руку взбешенного приятеля и ловко закрыл меня собой. Я ошарашенно уставилась на крепкую спину в черной спортивной кофте.

– Ты крышей поехал Ронтол? – тихо спросил он. – Нападаешь на девчонок?

– Не вмешивайся, Зейн, – процедил тот. – Она обязана исправить все, что со мной сотворила.

– Нет. – У Кирана вырвался издевательский смешок. – Ты инструкцию не читал? Там написано, что претензии не принимаются.

– Да вы сговорились, что ли?! – взвыл Андреас. – Как, по-твоему, я появлюсь перед родителями в таком виде? Меня отец на полоски порежет!

– Подбери смокинг под цвет волос и прочитай со сцены проникновенную речь, – предложил он и, взяв меня за руку, аккуратно заставил выйти из-за своей спины, а мне-то там, за спиной, было весьма безопасно. – Извинись перед девушкой, Ронтол, и в следующий раз внимательно читай инструкции к зельям.

– В следующий раз зелий не будет, – сухо прокомментировала я его заявление. – Он теперь в моем черном списке. Но извинений я жду.

Казалось, что Андреаса сейчас разорвет от негодования. Лицо покраснело в цвет волос, на скулах ходили желваки. Выплюнув грязное ругательство, он рванул по коридору к выходу. Возможно, решил подышать свежим воздухом и помокнуть под первым снегом.

– Расходитесь, народ, – с невозмутимым видом обратился к зрительному залу Киран. – Скандал окончен. В ректорат никого не поведут.