Великолепная пятерка - Гайдуков Сергей - Страница 58

— Они уже закрылись, — сказал Монгол, сочувственно глядя на бесплодные усилия седовласого мужчины.

— Как это они могли закрыться? — недоверчиво пробормотал мужчина, покосившись на Монгола. — Они мне час назад звонили, просили срочно приехать...

— И срочно оплатить задолженность за обслуживание могилы гражданина Задорожного, — бесстрастно произнес Монгол, и на мужчину это произвело шоковое впечатление. Он прислонился спиной к запертой железной двери и уставился на Монгола, как будто это был всезнающий божий ангел, спустившийся только что с неба и несущий в руке огненный меч...

— Я угадал? — спросил Монгол.

— Откуда вы это знаете? Вы здесь работаете?

— Нет, я работаю совсем в другом месте.

— Тогда — откуда?! Откуда вы все это знаете?

— Это я вам звонил, Владимир Ашотович.

— Что?!

— Это я вам звонил. Извините, но я не придумал ничего лучшего, чтобы вытащить вас сюда. Поскольку ваш телефон прослушивают, то сейчас в вашей Службе безопасности твердо знают, куда и зачем вы поехали. Они не поехали за вами, а значит, у нас состоится сугубо доверительный разговор...

— Вы кто? — Взгляд Владимира Ашотовича Дарчиева изменился: теперь он подозревал в ангеле скрытого демона.

— Только не пугайтесь, но я работаю на компанию «Интерспектр». Я же просил не пугаться... А вы на меня смотрите, будто я сказал, что я из гестапо.

— Мне нужно ехать домой, — сказал сам себе Дарчиев, оторвался от двери и спустился по ступенькам вниз.

— А что такого интересного у вас дома? Или вам должен позвонить Борис Романов?

Дарчиев резко обернулся, но на грязи его ботинки заскользили, он потерял равновесие и едва не упал, в последний момент оперевшись на капот «Вольво».

— Слушайте... — прохрипел он. — Что вам нужно?

— Я хотел бы пообщаться с Борисом Романовым. Впрочем, я могу пообщаться и с вами, если вы предоставите мне информацию о зарубежных счетах генерала Стрыгина и компании «Рослав».

— Не понимаю, о чем вы говорите, — нервно дернул подбородком Дарчиев.

— Романова убьют, — сказал Монгол, пиная носком ботинка мелкие камушки. — Убьют, потому что он много знает, и это знание не должно уйти налево. Так думают в «Рославе». Ведь Васю Задорожного убили по той же самой причине?

Дарчиев промолчал. Он держал в кулаке ключи от машины, но садиться за руль не спешил.

— Задорожного вы не смогли спасти, Владимир Ашотович, — напомнил Монгол. — Теперь вот ухаживаете за его могилой. Это все, что вы можете для него сделать. Для Романова вы можете сделать больше.

— Это не ваше собачье дело, — проговорил едва слышно Дарчиев, — за чьими могилами я ухаживаю... Это не ваше собачье дело.

— Не наше, — согласился Монгол. — Просто будет неприятно, если появится еще одна могила, которая тоже будет «не нашим собачьим делом».

— Романова нет в Москве, — буркнул Дарчиев. — Он сбежал, он уехал... Наверное, уехал из страны. Как я вас с ним сведу?

— Он не уехал, — возразил Монгол. — Его жена находится в руках Службы безопасности «Рослава». Вряд ли Борис мог бросить свою жену, мать своего ребенка... Я думаю, что он где-то прячется, может быть, даже в Москве. Прячется и ждет, пока жену выпустят. Вот тогда он ее заберет и свалит за границу. Проблема в том, что ее не выпустят.

— Почему? — угрюмо спросил Дарчиев.

— Потому что даже мне понятна логика действий Романова: его держит в стране только жена. Служба безопасности вашей конторы тоже это прекрасно понимает. Они попытаются использовать жену Романова как приманку, чтобы схватить Бориса. Ну и вы знаете, как они поступают в таких случаях, — Монгол кивнул в сторону ограды кладбища.

— Знаю... — вздохнул Дарчиев. — Васю никто не видел. Он пропал, и никто не знал, что с ним и где он... Только позже стало известно, что он пытался бежать из страны, что у него была дурацкая идея просить политическое убежище во Франции... Когда все это стало мне известно, на этом кладбище уже появилась могила. Без надгробия, без памятника — просто закопанный в землю человек. И железная табличка на холмике земли... Это была такая акция устрашения — мол, вот что бывает... Почему вы решили обратиться ко мне?

— Профессиональная тайна, — сказал Монгол. — Я только хотел бы получить четкий ответ: я не ошибся, что обратился к вам? Вы поможете Романову спастись?

— Как вы это сделаете?

— Мы заключим с ним сделку. Взаимовыгодную. Он сдает нам всю информацию, которую знает, а мы вытаскиваем у «Рослава» его жену. Как мы это сделаем — уже наша забота, еще одна профессиональная тайна. Кстати, сами вы тоже можете...

— Нет, спасибо, — усмехнулся Дарчиев. — Лично мне ничто не угрожает. Я бежать никуда не собираюсь, да и за Борькин побег меня уже поругали, больше ругать не будут.

— Я знаю, — кивнул Монгол.

— Что вы знаете?

— Что ваше положение внутри корпорации «Рослав» очень устойчивое.

— Вы что — действительно это знаете? Или блефуете?

— Я действительно знаю, — сказал Монгол. — Извините, но так получилось.

— Боже... — на лице Дарчиева смешались брезгливость и огорчение. — Какие же вы все страшные люди... Какие же вы все...

Он посмотрел на ключи от машины, зажатые в собственном кулаке, посмотрел на ворота кладбища, засунул ключи в карман и медленно пошел к воротам.

— Романов связывался с вами после прошлой пятницы? — спросил его вдогонку Монгол.

— Да... — ответил Дарчиев, раскрывая бумажник и ища купюры помельче, чтобы заплатить за небольшой букет цветов.

— Он звонил?

— Он прислал мне письмо.

— Что?

— Письмо, — повторил Дарчиев и пожал плечами. — Ну а что я могу поделать? Сейчас все ваши коллеги стремятся прослушивать телефоны, Интернет, еще какие-то современные каналы распространения информации... А про почту никто уже и не вспоминает. Так что Борька поступил разумно.

— Там есть обратный адрес?

— Я же говорю — поступил разумно. Там нет обратного адреса. Там есть штемпель какого-то московского почтового участка. Обратной связи не предусмотрено — к сожалению...

— О чем же тогда он писал?

— Он просил меня помочь его жене, когда ее отпустит Служба безопасности. Помочь ей добраться до Борькиного знакомого, которого зовут Парамоныч. Кто это, где это — он не сообщил. Письмо пришло вчера, отправлено было в понедельник.

— Ясно, — сказал разочарованный Монгол. — Жаль, что вы не сможете с ним связаться...

— Чего мне жаль, — перебил его Дарчиев, — так это того, что вы не возникли в тот момент, когда бежал Вася. Вы бы его прикрыли, и он жил бы долго и счастливо. Пусть даже и с другим мужчиной, там, во Франции...

Он купил букет и медленно пошел к воротам кладбища, высоко держа посеребренную временем и скорбью голову.

Дарчиев: территория скорби

Вася Задорожный улыбался Дарчиеву своей вечной белозубой улыбкой, весь сплошное обаяние и жизнелюбие. Но улыбка была именно что вечной — пойманное фотографом мгновение запечатлелось на десятилетия, однако самому Васе повторить такую улыбку было уже не по силам, разве что где-то там на небесах ему была дана такая возможность... Но не здесь, не здесь. Здесь было только мраморное надгробие, в центре которого, чуть вдавленная в камень, находилась большая Васина фотография. Его родители выбрали изначально другой снимок — Вася в костюме, в галстуке, причесанный и даже пытающийся быть серьезным. Просто удивительно, что такой снимок и такой Вася могли существовать в природе. Дарчиев не вмешивался, он дал родителям проявить свою скорбь. Но когда год спустя стандартный металлический памятник покосился, могила заросла сорной травой, а фотографию загадили птицы, Дарчиев нанял специализированную фирму, и та в течение трех недель привела Васину могилу если не в божеский, то хотя бы в ангельский вид. Появился мрамор, появилась новая — уже самим Дарчиевым избранная фотография, появилась высокая металлическая ограда вокруг могилы. Кроме того, Дарчиев регулярно доплачивал кладбищенской администрации за особый присмотр...