Великолепная пятерка - Гайдуков Сергей - Страница 53

Марина едва сумела оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Она прыгнула к входной двери.

Два других охранника в этот момент уже были в коридоре. Они увидели свою подопечную, пытающуюся покинуть квартиру. И они увидели своего коллегу, залитого кровью. Он еще держался на ногах, но был бледен и продолжал беспомощно взмахивать рукой, разбрызгивая красные капли вокруг себя.

Марина открыла дверь, когда ее схватили за руку и дернули назад. Она издала какой-то звериный рев, поддаваясь силе мужских рук, но одновременно махнула рукой, целясь ногтями в лицо охранника — слишком много всего уже было ею сделано, чтобы теперь останавливаться...

Марина поняла, что ногти ее угодили в верное место, и снова рванулась к двери, рванулась всем телом, лягаясь и снова всаживая ногти в лицо врага, который пытался остановить ее... Врага, который встал на ее пути к своей семье. Врага, который просто не ожидал столь яростной жестокости от утомленной женщины, которую он привез сюда два часа назад.

Он выпустил Марину, отшатнулся назад, морщась от боли, но тут же понял, что выпускать эту женщину нельзя — разум возобладал над физической болью.

— Стоять!

Кричал третий охранник из-за спины второго. Единственный из троих, он был вооружен — и он схватился за свое оружие, как за последний способ остановить эту бешеную суку...

Но он никогда не стрелял в человека, тем более с такого близкого расстояния. Даже при том, что это была бешеная сука, ранившая уже двоих его друзей.

И он собрался выстрелить вверх, чтобы напугать, чтобы остановить страхом, а не пулей...

В этот момент второй охранник, превозмогая боль в расцарапанном лице, ухватил Марину за шею и что было сил рванул на себя.

Сил было так много, что Марина врезалась всем телом охраннику в грудь и опрокинула его назад. «Назад» означало — на третьего охранника, который несколько секунд спустя, сидя на полу, неожиданно понял, что в этой суматохе все-таки умудрился нажать на спуск...

Он встал, огляделся, дрожащей рукой вложил пистолет в кобуру, подошел к телефону и набрал «03».

Что лишний раз доказывает его пребывание в состоянии сильного нервного потрясения.

Боярыня Морозова: что-то случилось (2)

В четверг утром Шеф, как обычно, играл в футбол в компании троих вице-президентов, директора рекламного агентства, президента телекомпании и двоих очень независимых журналистов. Окончательный счет был не в пользу команды Шефа, однако это не испортило ему настроения, потому что в игре был ряд ярких моментов — например, когда пущенный Шефом мяч пушечным ядром влетел в пах одному из вице-президентов. Именно тому, которому, по мнению Шефа, полагалось получить пушечным ядром по яйцам.

— Кровавый спорт! — довольно выкрикнул Шеф, увидев Морозову в коридоре. Он пригладил все еще мокрые после душа волосы, вытащил идентификационную карту, открыл электронный замок и пригласил Боярыню в свой кабинет, одновременно щелкнув кнопкой активизации генераторов шума.

— Кстати, — Шефа все еще не покидало хорошее настроение, но он знал, что после того, как Морозова заговорит, этого настроения больше не будет, а потому нужно подольше чесать языком самому. — Когда ты в следующий раз соберешься выбрасывать Дровосека из окна, делай это у себя дома, а не на работе. Весь ковер был в крови, мне даже из руководства звонили, интересовались — правда ли, что у нас кого-то прямо в коридоре замочили? Я их разочаровал... Вы что, опять с Дровосеком на ножах?

— У нас прекрасные отношения, — сказала Морозова, садясь в кресло.

— А кто окно разбил?

— Он. Мы поспорили, сможет ли он разбить кулаком окно. Он смог.

— Стоимость замены стеклопакета я вычту у тебя из зарплаты, — пообещал Шеф. — Где сейчас этот страшный человек, у которого руки по локоть в крови?

— Они с Карабасом в две смены отслушивают мою закладку в квартире Романовых.

— Что это может дать? Кто туда позвонит — сам Романов?

— Не знаю.

— А как вообще дела на этом фронте? Нам что-нибудь светит?

— Вряд ли.

— Угу, — глубокомысленно сказал Шеф, вспоминая, что когда-то у него было хорошее настроение. — Спасибо, что не врешь. То есть шансы нулевые?

— Я не могу точно оценить шансы, потому что мы занимаемся этой проблемой всего двое суток. Дайте мне еще сорок восемь часов, и я вам скажу совершенно точно: стоит тратить на это время или нет.

— Я дам тебе сорок восемь часов, не волнуйся. Чего-чего, времени у меня навалом, я могу раздавать его даром направо и налево... Что еще?

— Еще нас подставили. Во вторник, когда мы с Монголом были в «Славянке».

— Что значит — подставили?

— Там была куча людей из СБ, которые точно знали, куда мы направимся. Они знали, что мы придем в квартиру Романовых, и устроили там засаду.

— А вы сами не напортачили при входе?

— Даже если бы мы напортачили, мы не стали кричать, куда мы идем. На лице у меня это тоже не было написано. Кто-то знал о нашем плане действий, и кто-то поделился той информацией с «Рославом».

— А знали об этом?..

— Я, Монгол, Дровосек и Карабас. И вы.

— Нет, — покачал головой Шеф. — Я об этом не знал.

Я знал, что твоя банда будет работать по Романову, но я не знал конкретного плана действий.

— А мне кажется, знали, — упрямо повторила Морозова. Шеф упрямо помотал головой:

— Нет... Но я не удивляюсь тому, что такое случилось. Видишь ли, пока Лавровский сидит в Англии, некоторые люди здесь чувствуют себя очень хорошо и комфортно. И возвращение Лавровского им невыгодно. А значит, им невыгоден успех вашей операции.

— Вы имеете в виду «Рослав»? Генерал Стрыгин и компания?

— Нет. Я имею в виду наших. Я имею в виду людей из руководства нашей конторы. Некоторые из них — на самом деле твои враги.

— Я их знаю?

— Нет, ты их не знаешь и вряд ли когда-то встретишься с ними лицом к лицу. Потому что они живут очень высоко и редко спускаются вниз, — Шеф ткнул пальцем вверх. — Однако история с Романовым входит в круг их интересов, а стало быть, к кому-то из твоих людей могли подвалить с выгодным предложением. Не чужие подвалили, свои — тут особенно тяжко отказаться.

— Ясно...

— Вот почему я не хотел, чтобы ты цапалась с Дровосеком. Ты его будешь чморить, а он подумает-подумает, да и согласится на выгодное предложение — и в итоге ты проиграешь.

— У меня тоже были мысли насчет Дровосека... — кивнула Морозова.

— А я не утверждаю, что это он. Я просто говорю, что ты можешь заставить его так поступить. Он здоровый самолюбивый мужик...

— Они у меня все такие, — усмехнулась Морозова.

Здоровый самолюбивый мужик по имени Монгол поджидал ее в зимнем саду. Его раны поджили, но одна половина лица все равно была больше другой. Это мешало Монголу, вырядившемуся в черный костюм и тонкий свитер под горло, выглядеть до конца джентльменом.

— Знаешь, как называются эти цветы? — спросила недоджентльмена Морозова. — Нет? Я тоже не знаю. А есть, наверное, люди, которые знают названия цветов и считают, что это важно. И считают, что абсолютно неважно — знать про «Рослав», «Интерспектр», радиомаяки, закладки, методы физического воздействия и тому подобное...

— Мир вообще очень странная штука, — согласился Монгол, наблюдая с высоты собственного роста Морозову и желтенькие цветочки. — И в нем возможны странные совпадения...

— О чем ты? — Морозова моментально забыла про флору и вскочила на ноги.

— Я тут побеседовал с Дровосеком. Мы прогнали еще раз весь его разговор с Бурмистровым, во вторник, в машине...

— Я что-то из этого пропустила? — Морозова напряженно сдвинула брови.

— Не ты. Дровосек пропустил. Помнишь, он назвал фамилию начальника отдела, в котором работали Романов и Бурмистров?

— Как-то на "Д".

— Дарчиев его фамилия, — уточнил Монгол. — Так вот... Бурмистров, между прочим, сказал Дровосеку, что у Дарчиева это уже второй случай.