Никогда не было, но вот опять. Попал 4 (СИ) - Борков Алексей Николаевич - Страница 18

- А ты не ошибся? – спросил я.

- Я его сначала не узнал, но когда он шапку снял, то сразу припомнил. Он это.

- Ты уверен, что это тот самый? – переспросил я друга.

- Он, он! Я его хорошо запомнил. Этот гад меня тогда чуть бичом не огрел. Хорошо, что успел увернуться.

- Не будешь за телеги цепляться! – засмеялся я.

Ну, наконец-то появилась какая-то ясность в деле, которое исподволь беспокоило меня, с тех пор как узнал про расследование, проведённое томским сыщиком в Барнауле. Конечно кучер, которого опознал Архипка, и который был явно замешан в делах Голубцова, мог быть просто хорошим знакомым этому Шаркунову. Но я в совпадения не верю. А значит, мои враги из неких прячущихся во тьме чудовищ предстали вполне себе определёнными людьми, с которыми можно уже было или драться, или договариваться.

Между тем кучер и Щелкан ещё о чем-то поговорили и Щелкан, передав что-то своему визави, подозвал полового, рассчитался и отправился на выход. Архипка подхватился и был готов устремиться за ним следом, но я придержал друга.

- Пусть идёт! Больше следить за ним не надо и так всё ясно.

- А с остальными как? – поинтересовался парень усевшись обратно.

- С остальными? – я на минуту задумался. – Завтра походите за ними и если ничего интересного, то тоже прекращаем. Думать будем, что с ними делать.

- А давай попугаем! – азартно предложил Архипка.

Блин! Понравилось видимо пацанам развлекаться.

- Посмотрим, как обернётся, может и попугаем, а может они нас пуганут, - постарался охладить излишнюю тягу парня к злым развлечениям.

Домой мы с другом шли не спеша. День был хорош, солнце светило и легкий ветерок холодил нос и уши. Чёрт! За всеми этими плясками с итальянцами, кержаками и голубцовскими бандитами и полетать с пацанами некогда.

- Немтырь, ты когда разрешение в полиции получишь на полеты, а то вон погода какая хорошая, а мы не тренируемся.

Видимо хорошая погода и на Архипку навеяла сходные мысли.

- Попробую завтра добиться встречи с исправником, а если откажет, то поедешь с пацанами подальше от города, поищете местечко.

- Ладно, - согласился лучший парапланерист этого мира. – Смотри, Немтырь! Городовой у нашего дома топчется! Опять поди, по твою душу.

Действительно возле дома нетерпеливо прохаживался Горлов Игнат.

- Игнат Степанович, это опять вы!

- Ляксей! Я тебя уже заждался. Пойдем быстрее! Карл Оттович велел тебя разыскать и срочно доставить.

- Никак из Петербурга начальство прибыло? Наверное строжится?

- Дак я его и не видел. Давай пошли!

- Не волнуйся, Игнат Степаныч! Дождётся начальство. Сейчас только переоденусь и поспешим. Заходите в дом, чего на морозе топтаться.

Зашедшему в дом городовому я, прежде всего, налил рюмку водки из запасов, что держал на всякий случай.

- Вот, Игнат Степанович, лекарство от простуды. Отведайте с морозца, а я мигом.

Минут через десять мы с городовым топали знакомой дорогой в полицейскую управу. Горлов, хватанув пару рюмок водки, успокоился и уже не выказывал нетерпения. Я решил навести справки насчет городового в чьём ведении улица Петропавловская.

- Савелия Рожнева участок, - ответил Игнат. – А тебе это зачем? – с подозрением уставился на меня городовой.

- Опаска есть, что там, в доме Ховрина варнаки приезжие скрываются. Не худо было бы проверить.

- Откуда про варнаков знаешь? – заинтересовался Горлов.

- К нам с дедом родственники приехали повидаться. Купцы из Томска. Так вот мы заметили, что следом за ними какой-то хмырь везде таскается. Мы с парнями за тем хмырём проследили; вот он и привел нас к этому дому, где и скрылся. А для чего за купцами следил? Наверное ограбить хочет. Родственники, хотя купцы и небогатые, но деньги имеются.

Сказав это, я протянул Горлову пять рублей, которые тот взял и без всякого стеснения спрятал в карман.

- В таком разе подскажу Савелию про варнаков и сам с ним к этому Ховрину наведаюсь. Посмотрим на его постояльцев.

Я не стал заранее просить Игната рассказать мне о результатах той будущей проверки. Куда он денется сам придет и расскажет. Между тем зашли в управу. Горлов поправил ремень с саблей, вздохнул и сказал:

- Ты, Ляксей, подожди пока. Я доложу.

Постоял немного перед дверью и вошел, прикрыв её за собой. Ни фига себе! Он что боится высокого начальства или действительно долго меня искал, а теперь ждёт нагоняя за опоздание? Не было его, на мой взгляд, довольно долго. Наконец он вышел из кабинета с покрасневшим лицом, пряча глаза, жестом предложил мне зайти и, оставшись снаружи, закрыл за мной дверь.

Войдя в кабинет, быстро осмотрелся. За начальственным столом сидел бритый мужик возрастом лет под пятьдесят. Хозяин притулился с торца стола, а на стульях у стены сидели Гурьев с Евтюховым.

- Здравствуйте, господа! – вежливо поздоровался я.

Господа мне не ответили, лишь Артемий со Степаном поприветствовали меня кивком. Бритый хмырь, который вероятно и был долгожданным Мещеряковым А.В., разглядывал меня, чуть брезгливо кривясь. Видимо хотел меня смутить. Я конечно в этой жизни такое крупное начальство видел впервые, да и в той они не особо со мной знались, но после перестроечной катавасии, какое либо уважение к любому начальству я утратил окончательно.

Поэтому такой приём меня не обескуражил и, пройдя к единственному стулу, стоящему перед начальственным столом, я нагло уселся на него и, положив обе ладони на трость, стал спокойно смотреть в глаза бритому.

- Я тебе не разрешал садиться, - холодно произнес бритый.

Я как мог равнодушнее, пожал плечами, продолжая его разглядывать. В следующий момент громкий окрик: «Встать!», чуть было не заставил меня подскочить, но я удержался и, осознав, что почти струсил, разозлился на себя. Прямо по классику: «Тварь я дрожащая, или права имею!». Прав я, скорее всего, никаких не имел, но и дрожать перед начальством не собирался. Дождавшись еще одного начальственного вопля, не спеша поднялся со стула и чуть осипшим от злости голосом произнёс:

- Прикажете выпороть меня на конюшне, если не встану?

Не дожидаясь ответа, решил, что пора уходить.

- Господа, прошу меня извинить! – чуть наклонил я голову, обозначая поклон. - Ошибся дверью! – и четко повернувшись, двинулся на выход, ожидая, что меня остановят тем или иным способом. Однако же ничего не произошло, и я свободно покинул управу.

Очутившись на улице и вдохнув морозного воздуха, отправился домой, размышляя по дороге о случившемся и о том, чем всё это мне грозит. Вот ведь незадача, сколько раз и в той и в этой жизни давал себе слово не поддаваться на оскорбительные провокации и оставаться, хотя бы внешне, спокойным, когда внутри всё закипает от злости. Ну что стоило перетерпеть начальнический гнев и в общении с ним брать пример с одного из любимых литературных героев. С бравого солдата Швейка. Но, увы! Как выражался другой литературный герой, мне слишком часто «жидкое дерьмо ударяет в голову».

И снова извечные вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» встали передо мной во весь рост. Ну, кто виноват – это понятно. Сидел бы себе смирно не высовываясь, то второй бы вопрос – «что делать» потерял бы всякую остроту и актуальность. Но теперь уже поздно метаться и «пить боржоми» - засветился по-полной. Опять мелькнула подленькая мыслишка: «Да пошли они все…! Свалить из этого дурдома куда подальше! Деньги есть – не пропаду!». Вспомнилась вдруг, читанная в той жизни повестушка под названием «Невозвращенец», оставившая после прочтения, такое же гадкое чувство, как и эта трусливая мыслишка - смыться из страны.

«А вот хрен вам! Не свалю!». Но пафос, пафосом, а что-то предпринять надо. Подходя к дому, я ещё раз прокрутил в голове встречу с бритым чиновником в полицейской управе и даже остановился от настигшей меня обидной догадки. А ведь меня развели. Развели как малолетнего лоха.

Я ещё раз представил себе это обидное для меня действо. Вот я вхожу в кабинет эдаким денди с тросточкой, надеясь на вполне дружелюбный разговор по существу. Встречаю же холодную отчужденность и брезгливое любопытство. Решив пренебречь этим, наглею и получаю вполне зеркальный ответ от разгневанного большого начальника.