КОМ 3 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 6

— Ну что, довыпендривался?

— Никак нет, фрайгерр Коршунов. Последний бой я вёл предельно осторожно. Герр Чернигоффский, как вы и говорили, действительно великолепный пилот. Хотя нет, — поправился он, — пилот он хороший… ну, может, очень хороший, а вот стрелок — превосходный, что и предопределило результат. Против такого снайпера у меня не было шансов. Да и ни у кого не было бы.

— Ни у кого?

— В равных условиях, я считаю, ни у кого.

— Ага. Жди меня тут.

ПОЧТИ БОЁВКА

Я скорым шагом отправился к Петру.

— Отвлекись, дело есть! — я опустил его руку с рупором, в который он обрадовано выкрикивал хвалу русскому оружию.

— Чего тебе? Проиграл, так будь добр — смирись. Чего уж тут?

— Петя, ты сначала думай, а потом говори! Не нужно меня обижать на ровном месте. Ага?

Он озадаченно кивнул.

— Ага.

— Значит слушай. Сейчас ты объявишь о дополнительном сравнении наших шагоходов.

— Не понял, а почему?

— «Саранча» была не в полной комплектации.

— В смысле?

— В коромысле, блин горелый! Бронекороб на спине «Саранчи» видел?

— Ну да, я ещё понять не мог — чего это? Для дополнительных боеприпасов?

— Не важно, просто в следующем бою там будет то, что там должно быть!

— Ага! Интрига! Это же прекрасно! Ива-ан! — вдруг заорал он. — Иди сюда!

К нам подбежал Сокол.

— Чего орёшь, труба иерихонская?

— Коршун говорит, «Саранча» была не в полной комплектации, поэтому проиграла. Щас он чего-то в бронеколпак загрузит и ещё раунд будет.

— Так в бронеколпаке же должен…

— Заткнись! — перебил я его.

Князь расплылся в предвкушающей улыбке:

— Господа, да это же первоклассная интрига! Щас ставочки поменяем, а ты пока объявляй, Петро!

И убежал к своей тотализаторской машинерии.

— А что, Иван знает, что в бронеколпаке должно быть? — Пётр дернул меня за руку.

— Знает, мы же с ним в Сирии служили.

— Гады! В следующий раз я с вами поеду, чувствую, столько веселья пропустил!

— Тебе б такого веселья. Кровь, кишки, масло машинное, гарь, и песок. Много песка!

— Не пугай, пуганные мы. Короче — всё, не отвлекай, объявлять же надо!

Ну а я пошёл в наш ангар. Застал там Хагена, всё так же удручённо стоящего у «Саранчи».

— Отставить хандру! — он заинтересованно взглянул на меня. — Щас новый забег будет. Где моя сирийская накидка?

— А вы?.. В кабине! Накидка в кабине!

— Отлично, давай её сюда. Ничего самостоятельно сделать не можешь, всё время сюзерену твоему выручать тебя приходится!

— Я надеюсь, это образец вашего юмора, фрайгерр Коршунов? Вы так шутите?

— Ага, шучу я. Накидку давай. Щас мы этому Ставру Годиновичу напомним «дань за сЭмнадцат лЭт»!

— Не понял.

— Да и не надо, это сугубо русский юмор. Накидку давай, время поджимает.

Хаген залез внутрь, и через дверцу мне в руки упал такой знакомый свёрток. Кажись, даже пылью сирийской пахнет! Я скоренько натянул на себя кусок родимой бронеткани и залез на крышу. Хаген привычно откинул верхний люк, и я ему выдал последние инструкции:

— Значит так, я щас песни монгольские начну петь — ну, ты уже привычный, «Саранча» шибко быстрее бежать станет, и щит иногда ставить буду, но ты уж не геройствуй! Боевые заклинания-то я не смогу применять, прибьём Ставра. А это уже моветон.

— Постараюсь не подвести вас, фрайгерр Коршунов.

— Давай, не подведи! — я долбанул в люк пяткой: — Па-аехали!

— Есть!

Фон Ярроу вывел «Саранчу» на стартовую площадку.

Я чуть присел в бронеколпаке, чтоб особо персону свою не светить. Ну а что? Шагоход в бронеткани, серенькой, в зелёно-жёлтых разводах, ну и я в таком же. Не сразу и заметят. Это ежели заметят вообще.

А внизу Петро заливается:

— По многочисленным просьбам дорогих зрителей проводим бонусное мероприятие! На сей раз шагоход «Саранча», напомню: англской постройки, но творчески переосмысленной и доработанной в механических мастерских славного города Иркутска, будет в полной боевой комплектации! Как нам сказал хозяин сего шагохода, который он привёз как трофей с Третьей Польской войны, самого значимого компонента на предыдущих соревнованиях не было установлено. Итак! Встречайте! Шагоход «Саранча»!

Трибуны взорвались овациями. И главное: все обшаривают взглядами шагоход, отыскивая изменения. А тех изменений-то — я, сидящий вполуприсяде в бронеколпаке и оглядывающий полигон в щель между капюшоном накидки и краем бронеколпака. Оно конечно, накидка-то у меня получилась не такая щёгольская, как у сирийских тюрбано́в, так и ткань же жёсткая, почти негнущаяся — бронебрезент.

И чувствую, прям азарт накрывает. Прям настоящий, боевой! Йех! Щас бы лупануть по чему молнией, аль ильиным огнём! Попытался загнать азарт вглубь, а то ещё, не дай Бог, «Алёшу» попорчу.

Зеленая ракета! Хаген привычно повёл шагоход вдоль полигона. Только теперь на крыше был я, и монгольские напевы разогнали «Саранчу» как бы не на треть быстрее прежнего. По итогу, когда мы выскочили на «Алёшу Поповича», он ещё и не успел за камень спрятаться. Первой очередью Хаген промахнулся, на такой-то скорости, а вот три коротких следующих влепил как в ти́ре, прям в корпус. Мы, не снижая скорости, по пологой дуге пронеслись мимо укрытия Ставра и убежали в нашу сторону.

— А теперь повторим! — рявкнул я в кабину. — Только с другой стороны!

— Яволь! — А Хаген-то повеселел, зараза немецкая!

Мы пробежали петлю по полигону, уворачиваясь от редких выстрелов Ставра, и фон Ярроу направил «Саранчу» на укрытие нашего противника. Ставр Годинович, как я понял, ещё не осознал изменение боевых характеристик нашего шагохода и повторял прежнюю тактику, работая от защиты. Теперь-то было понятно почему — с его выдающимися навыками стрельбы и надо было работать от засады. По-любому, Ставровский родной шагоход — это «Пересвет» с его шайтан-пушкой. Ежели б он в ём был, у «Саранчи» вообще шансов не было б. Но тут-то он в «Алёше»! И значит, ваши не пляшут!

Я поставил щит, и под его прикрытием Хаген прыгнул прямо над камнем. Развернувшись в полете, он выдал две очереди в крышу «Алёши» и убежал.

Прям чудо какое-то! Я видел, как корпус шагохода Ставра поворачивался, наводясь на нас — и не успевал. Не успевал! И очереди, летевшие в нас, вспахивали траву уже за нами! Обалдеть, что матушка-скорость делает!

Мы вновь, петляя меж препятствий, вернулись на исходную.

А тут красная ракета!

Всё? Что-то быстро.

«Алеша Попович» шёл от своего укрытия. Только почему-то не к месту общего старта и сбора, а к отдельной трибуне для особых персон, на которой сейчас можно было разглядеть множество военных мундиров.

Победа?

Я притопнул по крыше:

— В ангар веди!

Хаген загнал «Саранчу» в ангар, и я слез на землю. Ох, братцы, как адреналин-то боевой потряхивает, приятно! Скорей стянул накидку и забросил свёрток в кабину, прям Хагену в руки.

— Ну вот! Теперь пошли посмотрим, чего организаторы по итогу насчитали.

— Яволь! — в своей любимой манере и гораздо веселее, чем в первый раз, ответил Хаген.

— Всем стоять! — а это уже от ворот ангара.

Забежавшие военные рассыпались по периметру и взяли нас на прицел. Чего-то неуютно стоять под пристальным взглядом дюжины винтовок. Невысокий круглолицый полковник чуть не бегом подлетел к нам и сходу заорал мне в лицо:

— Немедленно сдать запрещённый незарегистрированный артефакт!

— Так запрещенный или незарегестрированный? — после общения с императором и его тихим голосом, крик на меня вообще не оказывал такого устрашающего действия, как раньше.

— Любой артефакт, который был установлен на «Локуст»!

— «Саранчу», — автоматически поправил его я.

— Что⁈

— Шагоход называется «Саранча». Там от прежнего «Локуста» только ноги остались, да привода.

— Не умничать! Приказываю выдать артефакт ускорения!

— А-а-а, этот? Так бы сразу и сказали! Артефакт ускоре-ения⁈ Чего ж не понятно-то, щас выдадим! Ежели приказано сдать, отчего бы и не сдать! Только вот незадача…