Самая сладкая боль - Гайдуков Сергей - Страница 1

Сергей Гайдуков (Кирилл Казанцев)

Самая сладкая боль

Глава 1

Это случилось в один из тех зимних дней, когда холод превращает сердце в маленький кусочек льда.

Она согревалась черным кофе. Ладони нежно обнимали голубую чашку, пар поднимался над мерно подрагивающей поверхностью и исчезал, не касаясь ее подбородка. Я быстро допил стакан портвейна, и огонь понесся по жилам со скоростью экспресса.

– Я выросла в интеллигентной семье, – сказала она. Длинные накрашенные ресницы качнулись. Ей было интересно, как я отреагирую.

– Все мы выросли в интеллигентных семьях. – Я поставил стакан и убрал пустую бутылку из-под портвейна под стол. Как-то подозрительно быстро она закончилась. – И все мы вынуждены жить в мире, где сразу за порогом хочешь не хочешь, а вляпаешься в дерьмо. Башни из слоновой кости, в которых можно пересидеть плохие времена, еще не поступили в продажу.

– Но я же еще и женщина. – Ресницы снова качнулись. Алые губы коснулись ароматной черной жидкости, оставив на фарфоре слабый розовый след.

– Об этом трудно забыть, – равнодушно сказал я.

– Спасибо за лесть...

– Это не лесть.

– Тогда спасибо за правду.

– Обычно за правду не говорят «спасибо». За правду бьют в морду, – сообщил я, не добавив, что и сам имею некоторый опыт в нарезании правды-матки тонкими ломтиками для последующего поднесения на серебряном блюде заинтересованным лицам. Очень часто потом серебряное блюдо обрушивалось мне на голову. Я никогда не вел списка тех людей, отношения с которыми у меня испортились от того, что я воздерживался от лжи, но, вероятно, они могли бы составить население небольшого поселка городского типа. Веселенькое получилось бы местечко.

Опустевшая голубая чашка встала рядом с моим стаканом, который теперь выглядел презренным свинопасом возле принцессы крови.

– Женщине особенно трудно привыкнуть к тому, что вокруг нее все бьют друг другу морду, – продолжила она. – За правду, за ложь или из-за плохого настроения...

– А вам бы хотелось, чтоб все дарили друг другу цветочки? – Я рассмеялся. Сегодня мы были особенно циничны – я и портвейн во мне.

– Необязательно. Достаточно простых человеческих отношений. Уважение, взаимопомощь, честность...

– Так вы пришли, чтобы пожаловаться на жизнь? – уточнил я. – Я, конечно, могу вас выслушать, но вообще-то сострадание – не моя специальность.

– Ну а жаловаться – не мое призвание. Я пришла, потому что... – Она вздохнула, раскрыла сумочку, вытащила пачку «Мальборо» и приготовилась закурить.

– Плохая идея, – сказал я. – На стене не висит табличка «Курить запрещено»?

– Нет, не висит, – чуть растерянно произнесла она. Сигарета замерла между тонких пальцев.

– Значит, скоро появится. Во всяком случае, здесь ей самое место.

– Разве вы не курите?

– Сам не курю и другим курить у себя дома не разрешаю. Те, кто вас прислал, должны были вас предупредить.

– Никто меня не присылал, я пришла сама. – Сигарета исчезла. – Я пришла потому, что одна моя подруга сказала, что с вами можно обсудить некоторые деликатные проблемы...

– Вы не перепутали меня с... дамским доктором?

– Да что это такое?! – Румянец чуть тронул ее щеки. Наконец-то я сумел вывести гостью из себя. Это грело мое самолюбие не хуже портвейна. – Если не хотите со мной разговаривать, то я просто встану и уйду!

Вранье. Если бы ты и вправду хотела уйти, то не закидывала бы ногу на ногу и не произносила гневных реплик в мой адрес. Я нужен тебе больше, чем ты мне. Во всяком случае – пока.

– Сидите, – мягко сказал я. – Не хотел я вас обижать... Это портвейн.

– Все равно: держите себя в руках!

– Постараюсь. Так что за деликатные дела?

– У меня есть маленькая проблема... И мне кажется, что с вашей помощью я смогу ее решить.

– С чего вдруг такой оптимизм?

– Я же знаю, чем вы занимаетесь. – Взгляд синих глаз стал хитроватым. – Мне рассказывали...

Ей рассказывали. Ну да, конечно. И она представила меня кем-то вроде доброго волшебника, который способен решить все деликатные проблемы молодой красивой девушки, выросшей в интеллигентной семье и не любящей, когда рядом с ней начинается мордобой. Всегда хочется, чтобы грязную работу делал кто-то другой. Кто-то не отягощенный образованием, кто-то предпочитающий кофе портвейн.

Что ж, я готов был предложить свои услуги.

– Слушаю, – сказал я. – В чем ваша проблема?

– Я певица, – чуть смущенно сообщила она.

– Не надо этого стыдиться, – посоветовал я. – Есть профессии и похуже. Например, моя.

– Я пою в клубе, – уточнила она. – То есть это не всегда было так. Я пыталась попасть на профессиональную сцену, участвовала в конкурсах... Но не сложилось. Кое-где не хватило денег, кое-где гордости оказалось в избытке.

– Бывает, – кивнул я. – У меня те же самые проблемы. Только с вокалом у меня не очень.

– Год назад я вернулась из Москвы, без денег и сильно разочарованная. Стала искать здесь работу. Мне предложили петь в клубе «Метро». Выбирать было не из чего, и я согласилась. Это оказалось даже лучше, чем я себе представляла: неплохие деньги плюс возможность поддерживать форму...

Вот это точно. Форма у нее была что надо. И ей не требовалось напоминать, что она женщина: синие глаза из тех, о которых говорят «мертвого поднимут». Стройные ноги в шерстяных слаксах, тонкий белый свитер, нарочитая бесформенность которого нарушалась двумя холмиками... Запах дорогих духов, профессиональное обаяние, плавные движения, заставляющие предположить, что в прошлой жизни она принадлежала к отряду кошачьих.

И в результате – высокооктановая взрывоопасная смесь. И в результате – коктейль, сбивающий с ног получше любого портвейна.

Я прикрыл глаза ладонью и негромко сказал:

– Продолжайте.

Ресницы мягко качнулись, и она заговорила вновь:

– Через три месяца мне предложили перейти в другой клуб, уровнем повыше. Денег там тоже платили больше. И я проработала в этом клубе восемь месяцев. А потом меня пригласили в клуб «Ультра».

Я отреагировал на это сообщение понимающим «М-м-м-м...».

– Представляете, что это за место? – спросила она. Я представлял.

– Да, имею кое-какие сведения, – сказал я. – Сам туда не хожу, потому что не каждый вечер могу потратить сотню долларов. Если честно, то таких вечеров, пожалуй, и не было вовсе. Да если бы и завалялись лишние деньги, вряд ли я побежал бы их тратить в «Ультра». Зачем добровольно влезать в дерьмо?

– Тогда вы понимаете, что мне хорошо платят? – спросила она. – Гораздо лучше, чем в тех двух клубах.

– Это хорошо. Значит, вам будет чем расплатиться за мои услуги.

– Само собой. Кроме того, что это денежное место, это еще и престижное место. Там собирается элитная публика.

Ну да, конечно. Куда без этого слова. Элита. Слово, зажеванное, будто пленка в плохом магнитофоне. Элитные щенки, элитная мебель, элитные квартиры. Только если согласиться с тем, что потребители всего этого и есть элита нации, то впору паковать чемоданы и сваливать за границу. Но в какой-то мере моя гостья была права – в ночном клубе «Ультра» собиралась определенного рода элита. Элитные ублюдки.

По моему лицу было понятно, что я более чем скептически воспринял ее заявление.

– Вы не согласны? – в ее голосе было удивление. Лица гостьи я не видел, потому что снова закрыл глаза рукой. Им нужно было отдохнуть от увиденного.

– Это не солидная публика, – проговорил я. – Это богатая публика.

– Это одно и то же, – как бы поясняя совершенно очевидный факт, сказала она.

– Для вас – может быть.

– Ну хорошо. – Она вздохнула, и сквозь щель между пальцами я увидел, как колыхнулась ее грудь. Богат я не был и раньше, а теперь стал еще и несолидным. Я подглядывал за женщиной. – В конце концов, не об этом речь, – продолжила она. – Я ведь к тому, что работа меня в принципе устраивает. Я снимаю двухкомнатную квартиру, купила машину...