Стартовая площадка – Земля (СИ) - "Генрих" - Страница 53

Через секунду заторможенно поворачиваюсь к большому экрану. На меня, на всех нас с лёгкой улыбкой смотрит ОН. Собственной персоной. Хоть и виртуально, нас почтил своим присутствием человек, которого не только наша страна, а весь мир знает в лицо и по имени.

Сглатываю. К стыду своему, приходится унимать приступ совершенно несвойственного мне верноподданнического восторга.

— Виктор, пожалуйста, присаживайтесь, — увещевающий голос Антона проходит как-то мимо сознания.

Зато заставляет прийти в себя голос Президента:

— Занимайте своё место, Виктор, а то я вас и не вижу.

Бушуев под смешок Президента делает мне глаза. Иду на отведённое место, удивляясь самому себе. Что за ступор на меня напал? Никогда такого не было и вдруг! Искин, выручай!

После краткого замешательства от нетипичной задачи искин с пробуксовкой предлагает идти от противного и даёт навскидку несколько вариантов:

1. Спеть хором «Боже, царя храни!»;

2. Опять же пропеть «К нам приехал, к нам приехал Владимр Владимрыч дорогой!»;

3. Очередное певческое упражнение, но уже в виде российского гимна;

4. Любой из вариантов сопроводить бурными, продолжительными аплодисментами и восторженными выкриками.

Удаётся! Не полностью, однако сажусь и разворачиваюсь лицом к видеокамере — Антон удачно расположил её так, что изображение Президента на видеодоске находится сразу за ним, не придётся смотреть в сторону, — уже подавляя ехидный смешок.

Пауза затягивается, и я уже раскрываю рот, но тут же захлопываю.

— Приветствую вас, дорогие друзья… Вить, ты что-то хотел сказать? — Президент тонко улавливает мои намерения.

— Мы вас тоже приветствуем, — надо же, голос не отнялся… — Нет, я как раз хотел предложить вам начать.

На меня косятся с удивлением, и больше всех оно у Костюшина: когда этот юнец успел познакомиться с первым человеком в государстве? Некое осуждение улавливаю — де прыткий какой!

Мне как-то случайно прошлым летом попалась на глаза забавная книжка. Читать очень люблю, хотя в последние годы времени всё меньше. За время учёбы в МГУ учебников прочёл в разы больше, чем нормальной художественной литературы. Так вот, нахальный в своей фантазии автор той книжки подарил главгерою особую ментальную способность. Парень с именем-фамилией уморительного сочетания Такидзиро Решетников умел считывать эмоции и чуть ли не мысли по лицу собеседника. Вроде бы способность фантастическая, однако автор давал намёки и ссылки чуть ли не на существующие учебники.

«Невербальные сигналы дофаминовой системы», — так это называл Решетников и утверждал, что способен к их расшифровке. И далее по тексту творил чудеса, как и положено в фантастической литературе.

Сильно удивился, когда обнаружил, что термин «дофамин» действительно существует. Опять же есть Булгаков: « Язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и она замечена, а вы пойманы». Два совершенно разных источника говорят об одном и том же. Есть и другие свидетельства, например, профессиональные игроки в покер, которые по мимике и выражению глаз противника способны с необыкновенной точностью вычислить силу полученных им на руки карт. Железное основание хотя бы для проверки. С тех пор в крейсерском режиме постоянно упражняюсь в наблюдениях за мелкой моторикой лица всех собеседников. Иметь в запасе дополнительный источник информации не повредит.

Иногда, как сейчас, всё видно невооружённым глазом. Наблюдатели в духоподъёмном настроении, Костюшин благодушествует и наслаждается ситуацией, за непробиваемостью Антона прячется скука. Видимо, ему не впервой заниматься коммуникацией разной публики с большим шефом и наблюдать одни и те же реакции.

— Вы затеваете большое дело, я, как президент, не могу пройти мимо.

Улыбка медленно уплывает с лица Президента, оставляя за собой свою тень. Де не скучайте, я тут, рядом.

— Давайте поступим так. Вы максимально кратко излагаете суть дела. Для начала разговора. А там посмотрим. Только у меня сразу вопрос: Вить, ты уже передумал становиться главой Роскосмоса?

Улыбка с насмешливым оттенком возвращается на лицо Президента, а я, честно говоря, впадаю в замешательство.

— Э-э-э, видите ли… — Президент почти открыто смеётся, Наблюдатели верноподданно поддерживают своим оживлением. — Я, конечно, заявку такую делал, но простите, просто не мог реально брать в расчёт такую возможность. К тому же…

Обретаю уверенность, искин мне в помощь. Даёт подсказку.

— К тому же Ассоциацию «Кассиопея» мы создали уже два года назад. Это не считая предварительной работы, кое-какие разработки мы с друзьями начали чуть ли не на первом курсе.

— Всё равно не понимаю, как это может помешать вам прийти в Роскосмос со всеми своими идеями и разработками? — Президент внимателен и благожелателен.

— Я бы по-другому распланировал всю работу, если бы всерьёз рассчитывал возглавить Роскосмос. А так имеем что имеем, фундамент для самостоятельной работы уже создан. Бросать его — терять затраченное на него время.

— Зачем бросать? Наверное, всё можно сделать и в рамках Роскосмоса. Или я где-то ошибаюсь?

— Честно говоря, не знаю, Владимир Владимирович, — пожимаю плечами. — Наверное, как к делу подойти. Оценить последствия такого шага можно только интегральным способом. То есть охватив задачу глобально, не вдаваясь в частности.

— Интересно было бы послушать…

— Всё просто. Роскосмос — корпорация гигантского масштаба, а раз так, то ей присуща огромная инерция. Наше космическое Агентство, во-первых, пока маленькое, потому инерция мала, во-вторых, сразу нацелено в нужном направлении. Если мы начнём поворачивать такую махину, как Роскосмос, то неизбежно потеряем темп. И если для Агентства я ставлю контрольный срок в десять лет, то с Роскосмосом мы не справимся раньше пятнадцати.

— Контрольный срок для чего? — Президент мгновенно улавливает главное.

— Для достижения российской космонавтикой ультимативного доминирования над остальным миром, — чеканю слова без тени сомнения. — НАСА, ЕКА, Китайское агентство — все превратятся в пигмеев рядом с нами.

Наблюдатели и Костюшин внимательно и напряжённо слушают, стараясь не пропустить ни слова. Андрей Львович на последние слова только головой покачал. Сомневается?

— Каким образом вы это сделаете?

— Если кратко, то сначала построим сверхтяжёлую орбитальную станцию. Скажем, в три тысячи тонн. В добавок к функциям, присущим нынешним станциям: связь, наблюдение, научные эксперименты, — она станет космическим доком. Именно там будут строиться космические корабли и улетать на Луну, Марс, Юпитер, а может, и ещё дальше. Первым делом отправляем экспедицию на Луну. Сначала в беспилотном варианте, а затем создадим обитаемую лунную базу. Далее прогнозировать не берусь. После того, как мы прочно встанем на Луне, дальнейшие перспективы очень широки и заманчивы, но пока туманны.

— Как собираетесь расплачиваться с кредиторами? Я слышал, условия вы предложили весьма и весьма заманчивые.

— Луна — большой объект, наверняка там много чего есть. Не исключено, что обнаружим залежи драгметаллов, драгоценных камней. И даже если не найдём сразу, то есть масса проектов, которые принесут огромные дивиденды, — и предупреждаю дальнейшие вопросы: — Например, реклама. Мало какая корпорация откажется похвастать своей продукцией на лунной базе или орбитальной станции, первой в своём роде. Не исключаем космический туризм. Из лунных минералов, даже простой гранит подойдёт, можно организовать производство и продажу сувениров. При ажиотажном всплеске внимания к новой лунной одиссее они будут влёт уходить. За хорошую цену. Проектов много, Владимир Владимирович, и наверняка какие-то не выстрелят, но что-то сработает.

— Гладко было на бумаге, — человек с экрана пробует меня на прочность.

Наблюдатели смотрят на меня с надеждой: «Не подведи, Витя». Небрежно пожимаю плечами. Кажется, пора переходить к главному.