Стартовая площадка – Земля (СИ) - "Генрих" - Страница 51

Такой и такой, если уж быть абсолютно точным.

Кивает. Требую повторить. Кое-как повторяет, и только тогда соскакиваю с лошадки.

Когда возвращаюсь, лагерь почти готов. Четыре палатки установлены, припасы и оборудование выгружено. Включаюсь в работу.

— Ты, Вить, гляжу, с местными не церемонишься, — похохатывает гвардеец Гена.

— С ними нельзя церемониться. С деревенскими можно разговаривать вежливо. Но только после того, как по чану настучишь. Плавали — знаем.

Мы с водителем нарезаем мелких веток и крупной травы. Жалко, косы нет, приходится кухонными ножами. Набрав пару охапок, едва уместившихся в руках, уходим к девичьей палатке. Я заметил, что на голую землю все палатки поставили. На тоненькие спальники надеются, наивные. Городские и наивные.

— Девочки, брысь оттуда!

Недоумевая, девушки освобождают палатку, а мы выдёргиваем колья с одной стороны. Задумка в том, чтобы сделать между дном палатки и грунтом травяную прокладку. К нам присматривается несколько парней.

— Лучше бы сухое сено, но лень возиться с просушкой. Сухое не так быстро слёживается. Зато сырая трава греть будет. Только постарайтесь до ночи не приминать её сильно.

Выясняется, что никто не знал, что плотно уложенная свежая трава начинает «гореть». По сути, интенсивно гнить, выделяя тепло и разогреваясь до тридцати — тридцати пяти градусов. И ночь становится не такой прохладной.

Парни, почесав репу, тоже разбредаются за зелёной добычей.

Вечером, накупавшись и вхолостую нарыбачившись, сидим после ужина вокруг костра. Полисмены давно уехали и возвращаться не обещали. Лейтенант обнадёжил тем, что подпряжёт местного участкового и тот присмотрит. Ну-ну.

— Смотрю на вас и тяжкую думу думаю, — начинаю размеренно вещать. — А не переплачиваю ли я вам очень круто? Санаторные условия у вас практически. Лето, лес, речка. В лесу — грибы и ягоды, в речке — рыба. Мы её, конечно, не поймали, но она там есть, я видел. Хочу так жить! Зарабатывать, отдыхая.

— Вы не правы, шеф, — подаёт голос один из. — Наша работа только со стороны выглядит лёгкой, но на самом деле сложная, с хитрыми приборами.

— Наверняка сложная, — тут же соглашаюсь в своём обычном стиле. — Но давно вам знакомая и привычная. Не представляющая особых трудностей.

Пара человек принимается меня убеждать, что работа их опасна и трудна, и только на первый взгляд практически не видна. Убеждали до тех пор, пока не начал открыто ржать над ними. Троллинг — наше всё.

— Вить, а мы правда в космос полетим? — Аня Стомахина, то бишь Кондакова обращается на ты. И по праву возраста, и по памяти, когда командовала концертной группой.

— Кто сильно захочет, кто прямо мечтает об этом, обязательно полетит.

Мой ответ будто выбивает пробку из бочки. Нет, особого взрыва эмоций не происходит, но моментально все оживляются.

— А я вот прямо мечтаю об этом, — заявляет один парнишка. — Очень хочу. Этого что, достаточно? Кому заявление подавать, вам, Виктор?

— Нет. Подавать заявление придётся позже. Сначала вас опросят: кто хочет. Затем начнут подготовку, в том числе в Центре подготовки космонавтов. Вот туда и будете писать заявление. Не только туда, но подробностей от меня не ждите. Программы подготовки в целом у нас нет. Кстати, надо обдумать этот вопрос, — гляжу с улыбкой на Овчинникова, тот тяжко вздыхает, но не возражает.

Гена подкидывает несколько веток в костёр, по лицам вокруг меня гуляют всполохи от огня, получившего новую порцию.

— А я хочу иметь сундук с золотом! — делится сокровенным ещё один. — Килограмм сто!

— Центнер золота — это немного, — ухмыляюсь детским фантазиям. — Это всего лишь пять литров чистого объёма. Полведра.

— Тогда тонну, — поправляется парень. Кажется, Паша его зовут.

— Тоже мелочь, — скептически кривлю губы. — Всего-то на сто миллионов долларов. Копейки.

Все, в том числе и Паша, ошарашенно пялятся на меня.

— Вы должны понять, — с благодарностью принимаю кружку с горячим чаем от Ангелины, одной из геологинь. — Когда мы туда выйдем, земные деньги и прочие богатства станут для нас фантиками. Может быть, не все, но первые полсотни или даже сотня человек запросто станут миллиардерами.

— Рублёвыми?

— Любыми. Хотя миллиард в любой валюте — это миллиард.

Прерываюсь на чай, параллельно размышляю. Нас ждут огромные проблемы, когда мы добьёмся успеха. Не то чтобы они принципиально нерешаемы, просто они незнакомы. И методом проб и ошибок действовать очень не хочется.

Народ начинает хихикать на заявление Паши:

— Сколько, говорите, золота в одном миллиарде? А, десять тонн, понятно.

— Если тебе так страстно желается золота, то иди в группу поиска и разработки месторождений драгметаллов. Или сам её создай и возглавь.

— И где искать?

— Как где? На Луне, на Марсе, в поясе астероидов, на спутниках Юпитера. В Солнечной системе полно мест, которые ждут нас.

Золоторудный Паша впадает в глубокую задумчивость.

— Становиться миллиардером приятно, — закидываю информацию для размышлений, — но и опасно. Среди обычного населения уже жить не сможете. Запросто найдётся ухарь, который приставит нож к горлу вам или вашим близким и потребует сто миллионов. А то киднеппинг время от времени в моду входит. Могут похитить и выкуп потребовать.

Народ замолкает в некоей растерянности. Я ведь говорю о предстоящих проблемах так, словно они неотвратимы. Неизбежно они станут весьма богатыми людьми. Неожиданная мысль заставляет смеяться:

— Интересная штука получается. Очень богатые люди фактически в резервациях живут. Да, в роскошных и комфортабельных, но резервациях. Они не могут пойти куда захочется и с кем захочется. Элементарно опасно. Намного опаснее, чем обычным людям.

В конце посиделок прихожу к выводу, неожиданному для меня самого:

— Мы только там будем свободны, — поднимаю голову к небу. — На Земле нам придётся создавать для себя резервации, тщательно охраняемые территории. На богатых людей могут охотиться всего лишь бандиты, а за нами будут внимательно следить спецслужбы всех мировых держав. На предмет технологий, доступа к космическим объектам, научных открытий. И что делать?

Оглядываю ожидающих продолжения студентов.

— В полной безопасности мы будем только там, — показываю пальцем вверх, — а на Земле придётся создавать закрытые рекреационные зоны. Купим какой-нибудь остров в тропиках. Или переформатируем под себя какую-нибудь небольшую страну. Так, хватит болтать. Всем — отбой!

Первую ночь на дежурство встаём мы с Геной и Овчинников. Игорь не геолог, он –хозяйственный администратор. Если что, может и днём поспать. Мы с Геной — аналогично. Побуду с ними сутки-двое, затем подгоню пару ребят в охрану, и можно будет отпускать их в свободное плавание.

13 июля, четверг, время 14:40.

Синегорск, ангар-заброшка.

— А вот здесь мне нравится, — оглядываю пустое, отзывающееся эхом помещение. — Просторненько.

Сопровождающий моё координаторское превосходительство клерк из городского комитета по управлению имуществом вздыхает с облегчением. Второй день мотаю пожилого, лысоватого, начинающего седеть дяденьку.

— Андреич, надо акт составить. Об аварийном или предаварийном состоянии объекта, — это я улавливаю запах плесени.

Есть ещё какой-то раздражающий комплексный душок. Не могу расшифровать, хоть и чудится нечто знакомое.

— Зачем вам? — Андреич слегка морщится. — И так ведь за символическую сумму отдаём.

— Андреич, я не собираюсь цену сбивать. Это страховка. Вот объявится какой-нибудь ловкий ухарь с правами владельца и будет трясти отступные. А мы ему — раз! Претензию! Да грамотно оформленную. И до чего же вы, дорогой владелец, довели вверенное вам имущество? И тут же решение об изъятии и лишении прав собственника.

Возразить муниципальный специалист может только невнятно. Моё внимание привлекает лёгкий шум в дальнем торце. Оказывается, там ещё дверь есть. Рядом с уставленными у стены бочками сразу и не приметил.