Стартовая площадка – Земля (СИ) - "Генрих" - Страница 19

— Самое главное, что хочу сказать, состоит вот в чём. Никаких неразрешимых проблем не существует, я их просто не вижу. Трудности нас могут поджидать совсем с другой стороны. Когда мы объявим о таких условиях вложения капитала, нас затопит волна желающих вложить деньги. Эта опасность намного реальнее. И мало кого остановит открытое признание высоких рисков. Многие люди по своей природе азартны.

— А с чего вы взяли, что нам будет чем расплатиться? — ещё один скептик!

— С того, что через десять лет мы в деньгах купаться будем. Только вот извини, конфиденциальную информацию раскрывать не буду. Хотя… ну, вот представь, сколько может заплатить нам какая-нибудь телекомпания за право трансляции с лунной базы? Или хотя бы с орбитальной станции? А сколько может стоить реклама какого-нибудь вентилятора или кондиционера, да простого молотка и любого инструмента, который будет нами использоваться в космосе? Представил? Мы по-хорошему ещё не достигнем Луны, а доходы у нас уже будут изрядные. Вот тебе ещё один источник финансирования — реинвестирование за счёт собственных средств.

Разговор по делу начинается, когда выгоняю уже рядовых активистов и оставляю только лидеров. Заканчивается он тоже быстро. Никто не находит нужным возражать против выдвинутой концепции.

— Так как средств очень мало, то вкладывать их надо во что-то одно.

Но вопросы возникают:

— Почему именно там?

— Близко к Москве, — загибаю первый палец, — отсутствие дефицита квалифицированных кадров, развитая транспортная сеть. И самое главное — личное знакомство с местным губернатором, который пообещал любую возможную помощь. Сами понимаете, в нашей стране административный ресурс — большое дело.

Последний аргумент обнуляет все сомнения.

Интерлюдия.

Географический факультет. Кафедра экономической географии.

— Зря вы улыбаетесь, Марь Дмитриевна, — укоряет Дубрович младшую коллегу доцента.

— Просто не понимаю, что вас так расстраивает, — пожимает плечами симпатичная женщина средних лет.

Конец рабочего дня близок, можно по-тихому и домой улизнуть, а можно и выпить на дорожку по чашечке кофе. Чем две географические дамы и занимаются.

— Ну как же! — вскидывается Дубрович. — Милочка, как вы не понимаете? Это же чистой воды авантюра!

— Но польза от неё уже есть, — доцентша, как и большинство университетских преподавателей, придерживается принципа необходимости состязательности мнений. — Мне рассказывали коллеги, счёт на оригинальные зачётные и дипломные работы идёт уже на десятки.

— Мотивация, всё правильно, — согласно кивает профессорша. — И всё бы хорошо, пока они не вышли на государственный уровень. Представляете уровень разочарования в наших молодых ребятах, когда до всех дойдёт, что это — Нью-Васюки? Это обязательно произойдёт.

Более молодая коллега не понимает, что кроется за словами «государственный уровень», пока Дубрович не вводит в курс дела.

— И что такого страшного? — доцентша продолжает не понимать. — Восемьсот миллионов — это не финансирование, это грант, шикарный, но не более того.

— Это в точности равно ежегодным средствам, выделяемым всему университету на развитие. Это очень много, Марь Дмитриевна.

Мария Дмитриевна ныряет в смартфон и через полминуты делится найденным:

— В прошлом году Роскосмосу выделили почти двести шестьдесят миллиардов. Плюс у них есть какие-то коммерческие проекты. А наш космический мальчик замахивается их обогнать. Смотря с чем сравнивать, Надежда Васильевна.

— Помяните моё слово, всё закончится пшиком или тихо сдуется, — грустно выносит заблаговременный приговор профессорша. — Ещё через год придёт комиссия из Счётной палаты, выяснит, что деньги разбазарили на всякую ерунду, и лавочку прикроют.

Доцентша пожимает плечами, поживём — увидим.

24 декабря, пятница, время 10:20.

МГУ, кабинет ректора.

— И что же вы хотите, уважаемая Надежда Васильевна? — добродушно глядит на унылую даму ректор.

— Я хочу, чтобы наша молодёжь не испытала на себе удара страшного разочарования. Боюсь представить, что будет после этого. Какая ужасная апатия и депрессия их охватит.

— Иначе говоря, вы желаете уберечь их от жизни? — ласково смотрит на даму ректор. — Вы понимаете, что типичное материнское желание спрятать детей под свою юбку никогда ни к чему хорошему не приводило?

— Но ведь хотя бы можно было, ну… хотя бы остаться в стороне? Чтобы позже нас никто не мог обвинить в том, что мы поддержали очевидную авантюру?

Ректор только в силу возраста не стал смеяться, а ограничился улыбкой:

— Среди всех, с кем я беседовал на эту тему, вы одна считаете, что ничего не получится. Осознайте этот факт, вы — единственный стопроцентный скептик. Большинство, хоть и сомневается в успешном достижении главной цели, твёрдо уверено в том, что огромную пользу это почти стихийное движение принесёт.

— И какая же польза, Виктор Андреевич, способна оправдать такие риски?

— Наде-ежда Васильевна! — ректор слегка протягивает имя в знак укора. — Какие же это риски? Их никто под бомбёжки и пулемётный огонь не посылает. Какая польза? Разве вы не слышали, что им выделили деньги из госбюджета?

— Ещё одна опасность, — тяжело вздыхает дама. — Строчка в бюджете накладывает огромную ответственность…

— Ответственность прямо пропорциональна объёмам средств. А они относительно скромны.

— И равны ежегодному финансированию на развитие университета, — возражает профессорша.

— Всё равно, по сравнению с масштабом поставленной цели, это очень скудные деньги. Но вы правильно заметили, что фактически субсидирование университета удвоено. Разве это плохо?

— Деньги будут растрачены впустую.

— Необязательно. Вот за этим мы присмотрим. И часть этой суммы неизбежно останется в МГУ. Какие-то экспериментальные производства организуют, какие-нибудь КБ. Какие-то из наших же структур заработают на этом. Вы мне поверьте, — ректор делает движение плечами для убедительности, — мы найдём способы, чтобы эти деньги пошли на пользу университету. Частично разбазарят? Ну что ж, умению управлять деньгами тоже надо учиться, и как при любом обучении возможны ошибки.

— Выходит, остановить или перенацелить их никак нельзя? — пригорюнивается дама.

— Подумайте сами, Надежда Васильевна. Представим, что вы абсолютно правы и ничего студенческая Ассоциация не добьётся, только зря истратит деньги. И кто будет виноват, если мы начнём им мешать? Злой ректор по наущению не менее злобной Дубрович. Вам такая слава нужна? Мне — нет.

25 декабря, суббота, время 19:50.

Москва, площадь ДНР, 1, посольство США.

В мире может много чего происходить. Расчленена на отдельные предприятия когда-то могучая корпорация «Боинг», сланцевая нефть готовится сказать окончательное прости-прощай, седьмой флот собирается брать под контроль Малаккский пролив с целью борьбы с международным терроризмом. Хотели ещё два года назад, но авианосец «Джордж Вашингтон» встал на долгий ремонт.

В мире постоянно что-то случается, но пока жива Америка, рождество будет справляться. Как говорят русские, праздник состоится при любой погоде.

Третий секретарь посольства Роберт Гроувс обошёл почти всех коллег и сослуживцев — и не только значимых. Приветливые слова сказаны паре охранников и нескольким техническим работникам. Америка велика и сильна своим равноправием и демократией.

— О, Майк! — приветствие Майклу Веклеру, полномочному представителю НАСА, рыжеватому и умеренно конопатому мужчине. — Отлично выглядишь, с Рождеством тебя, парень.

— Мэри Крисмас, Боб! — Майкл тоже поднимает хрустальный бокал, на дне которого плещется бренди, судя по цвету и небольшому количеству.

— Ты решил не тянуть по примеру русских? — Роберт кивает на бокал Веклера, у него самого — лёгкое игристое.