Последний свидетель - Гайдуков Сергей - Страница 28

Он встал и, позевывая, пошел в спальню, шаркая по полу дырявыми тапочками. За кухонным столом остались Наташа и ее мать. А также три пустые чашки и наполовину полный заварочный чайник.

— А может, и не потерялась сумка, — с надеждой посмотрела на дочь Ольга Петровна. — Кому нужны пирожки да варенье? Сдадут в бюро находок. Надо будет завтра сходить на станцию, спросить...

— Так поезд-то дальше пошел, — возразила Наташа. — На конечной станции ее, может быть, и сдадут в бюро находок.

— О-о-о, — протянула Ольга Петровна. — И правда... Значит, все — пиши пропало. Тетя Ксеня так расстроится...

— А ты ей не говори. Скажешь по телефону, что все было очень вкусно.

— Сама скажешь. У меня соврать не получится.

— Хорошо, — кивнула Наташа. Она знала, по содержимому сумки было легко установить личность и адрес ее хозяйки. Хотя бы по надписи на титульном листе первого тома «Унесенных ветром», что Наташа брала с собой в дорогу, но так и не продвинулась дальше пятнадцатой страницы. Книга лежала вместе с бельем и пресловутыми пирожками тети Ксени. Может, мать была права, и после того, как Наташа стремительно покинула опасный вагон, ее сумку передали в милицию, а оттуда — в вокзальное бюро находок... Может быть. Только меньше всего сейчас Наташа хотела заниматься поисками собственной сумки. Ее волновала судьба сумки чужой.

Поэтому, когда мать упомянула, что в Наташино отсутствие несколько раз звонил Алик, девушка встрепенулась. Без Алика в этой истории было не обойтись. Более того — сам не подозревая о том, Алик уже был замешан в Наташину аферу с сумкой.

Возвращаясь пешком в город, Наташа сознательно миновала железнодорожный вокзал, где ее ждал отец. Она направилась к гаражу, где хранился мотоцикл Алика. В кромешной тьме, то и дело спотыкаясь о разбросанный на земле мусор и вздрагивая от подозрительных шумов, Наташа добрела до гаража, вытащила из секретного (но известного ей) места ключ, открыла дверь (пронзительно заверещавшую, словно сигнализация, извещающая о проникновении чужого). Не зажигая свет, на ощупь, она пробралась в дальний конец гаража, приподняла старую покрышку, положила под нее сумку и накрыла ее сначала покрышкой, а затем деревянным ящиком и куском брезента.

После этого она направилась домой, где открывавшая дверь мать никак не могла взять в толк, почему дочь стоит на пороге одна, в грязной одежде и без багажа. Потом явился отец, недовольный тем, что битый час впустую прождал Наташу на вокзале.

Но она все объяснила. Сначала отец, а потом мать отправились на боковую, а Наташа пошла в душ. Перед этим, в своей маленькой комнате, которую раньше приходилось делить со старшей сестрой, она сняла джинсы и вытащила из карманов несколько пятидесятидолларовых бумажек, которые взяла из сумки. На пробу.

Джинсы она бросила в таз для грязного белья, и струи горячей воды, обмывавшие ее тело, развеселили ее. Она беззвучно, чтобы не разбудить родителей, смеялась, терла розовой губкой в форме утенка свой плоский живот, маленькие крепкие груди, узкие бедра, которых пальцы мужчины касались пока лишь через ткань.

Она вылезла из ванной, завязала полотенце на голове чалмой и посмотрелась в зеркало, увидев там восхитительное тело юной девушки. Девушки, которую ждало восхитительное будущее. Теперь, когда прошедшая ночь обернулась таким сюрпризом, жизнь казалась прекрасной.

И она легла в постель с желанием проснуться как можно раньше, потому что ее ждало множество важных и тайных дел.

4

Утром следующего дня, когда Наташа Селиванова еще нежилась в постели, а Джума нервно ерзал на нарах в ожидании решения своей участи, на стол Бондарева легли листы факсовых сообщений.

Девушку, ехавшую с Шустровым, звали Селиванова Н. И. Ехала она в Новоудельск.

Майор из Новоудельского УВД вошел в кабинет и положил на стол книгу в зеленом переплете.

— Это что? — спросил Бондарев.

— "Унесенные ветром", — сообщил майор. — Книга подписана. — Он раскрыл том и прочитал: — Селиванова Наташа.

— Откуда это?

— Так ведь сумку ее нашли.

— В сумке была одна только книга?

— Остальное не представляет интереса. Еда. Туалетные принадлежности. Одежда.

— Одежда женская или мужская?

— Женская, — ответил майор и добавил: — Конечно, женская.

— А вот раз «конечно», то сегодня же найди адрес этой Селивановой. И отнеси ей сумку. Скажешь, что нашли в поезде, прочитали имя на книге... Понятно?

— Отдать сумку и?.. — вопросительно посмотрел майор.

— И все. Можешь задать пару вопросов насчет происшествия в поезде. Что видела? Почему бросила сумку? Но она вряд ли скажет что-нибудь дельное. Тогда повернешься и уйдешь.

— Понял.

— Только прежде чем туда пойти, установишь наблюдение за домом. А после установи постоянное наблюдение за этой Селивановой. Двадцать четыре часа в сутки.

— Понял. Думаете, она как-то связана...

— Пока не знаю. Сейчас три основные заботы — Селиванова, красный «Крайслер» и Шустров. Двое последних будут стараться не светиться. Но в Степном Шустров отметился в обменном пункте — менял доллары на рубли. Очень может быть, что деньги у него уже кончились. Тогда он снова будет вынужден менять деньги. Вывод ясен?

— Во все обменные пункты дать фотографии?

— Да. И чтобы лучше смотрели, напиши, что это известный налетчик. Который сначала присматривается к месту, где лежат деньги, а потом громит его. Пусть у этих девочек в окошках проснется чувство страха. А насчет красного «Крайслера» — передай описание на заправочные станции, в ГАИ. Только пусть не пытаются сами задерживать. Братская могила в Новоудельске — это не лучший итог розыскных мероприятий.

Адрес Натальи Селивановой был легко получен через паспортный стол. Оказалось, что это девушка шестнадцати лет от роду, живет с отцом и матерью в своем доме по улице Садовой, дом двадцать шесть. Отец — слесарь на автобазе, мать — продавец в универмаге. Все просто и банально.

Бондарев собрался подремать с полчасика прямо за письменным столом, когда майор вернулся. Его лицо выглядело растерянным.

— Пропало тело, — с порога сказал майор. — Из морга. Того типа, что был убит ночью... И никто ничего не заметил.

— Вам это кажется странным? — спросил Бондарев, прищурившись.

— В моей практике это первый случай...

— А в моей — не первый. И хочу дать вам совет — пока все это не кончится, ничему не удивляйтесь. Может быть, до сих пор вашему городу везло, и в него не заносило таких людей. Но везение кончилось. Эти люди здесь. Они будут решать свои задачи и не станут обращать внимания на условности и правила приличия. Так что будьте готовы...

— Я должен ответить «всегда готов»? — иронически посмотрел на Бондарева майор.

— Вы можете послать меня к черту. Только это ничего не изменит. Не я причина ваших несчастий. Причина в том, что железная дорога проходит через ваш город и что некто Шустров выбрал именно это направление... А вслед за Шустровым и компания в красном джипе. И я. Скованные одной цепью. — Он усмехнулся. — И как ни странно, но из всех троих я в самом выгодном положении. Я знаю, что происходит. Они знают только часть. Шустров знает, что за ним идут казахи, но не знает, что мы тоже у него на хвосте. Казахи не знают, что у Шустрова больше нет сумки с деньгами.

— Еще бы найти того человека, который знает, где сумка, — мечтательно произнес майор.

— А еще бы человека, который бы все про всех знал. Кто сказал бы, где находится Шустров, где сидят казахи, у кого деньги и при чем тут Селиванова. Хотите познакомиться с таким человеком, майор? — спросил Бондарев.

— Не отказался бы.

— А я отказался бы. — Бондарев откинулся на спинку кресла.

5

В конце долгого летнего дня облака на западном крае неба стали красными, словно пропитались кровью. Солнце, как полноправный хозяин здешних мест, уходило медленно и с достоинством. Всего на несколько часов даровало оно природе и людям освобождение от палящего гнета, чтобы затем вернуться и жечь, палить, иссушая любые проявления растительности, вгоняя в тревожный сон животных и пробуждая странные унылые мысли и у людей, тщетно пытавшихся укрыться от его лучей под крышами домов — жар проникал сквозь окна, трубы, двери, и не было от него спасения.