Смерть как сон - Айлс Грег - Страница 21

– Любопытно, – пробормотал Ленц и как бы невзначай скользнул по мне медленным взглядом. Не столько по-мужски заинтересованным, сколько холодно-оценивающим. – И что было дальше? Джейн сломалась?

– Она сидела дома взаперти, боясь выйти на улицу. И лишь когда поползли слухи о приюте, заставила себя вернуться в школу. И закончила ее с отличием. Но в «Чи-Омегу» ее, конечно, не взяли. Тогда она подала заявление в «Дельта-Гамму». Тоже пристойный клуб, но рангом пониже.

– Вы говорили, что Джейн была красива. А ведь вы двойняшки. Как вы сами себя оцениваете?

– Я знаю, что привлекательна. Но Джейн – другое дело. Она была буквально одержима собственной внешностью, стремясь во всем соответствовать эталонам южной красоты. Удивительно, но для нее в те годы это было главным в жизни. Мне трудно ее понять. Я всегда считала, что внешность не играет первостепенной роли. Да, я порой чуть-чуть злоупотребляла мужским вниманием ради достижения чисто практических целей. Если ты симпатичная, глупо этим не пользоваться. Но верите – я поступаю так только по необходимости и при этом испытываю неловкость. Люди наделяются физической красотой в результате игры слепого случая. Это дар, который дается не за какие-то заслуги, а просто так. Тут абсолютно нечем гордиться.

– Вы довольно нестандартно рассуждаете.

Я улыбнулась:

– Вы мужчина, вам не понять. Вы ведь ни разу не слышали нотации моей мамы о моем «высоком потенциале». Она говорила, что мне достаточно лишь совсем немного «заняться собой» – как это делала Джейн, безусловно, – и я мгновенно найду себе спонсора, который станет моим мужем и будет заботиться до конца жизни. Окстись, мама, мне не нужен спонсор, я сама могу о себе позаботиться!

– И тогда уже могли?

– И тогда.

– Понимаю. – Ленц бросил быстрый взгляд на часы и закинул ногу на ногу. – Джейн вышла замуж за обеспеченного адвоката, не так ли?

– Именно так.

– Давайте перейдем к истории с ее похищением. Насколько я знаю, вы пережили это исключительно тяжело. И – это не мои слова – постоянно вмешивались в ход расследования.

– Я не люблю оставаться один на один с неизвестностью. Я журналист ко всему прочему. И похитили мою родную сестру. А ФБР топталось на месте. Буквально. Я пыталась самостоятельно выйти на родственников других жертв, устраивала собственные поиски, подняла все связи в «Таймс» – увы, впустую.

– А чем все кончилось?

– Плюнула и ушла в работу с головой, чтобы ни о чем не думать. Отправилась в Сьерра-Леоне, рисковала там жизнью каждый божий день, всюду перла напролом. В какой-то момент об этом прознал мой агент. Он на коленях умолял меня сбавить обороты. И я сбавила. Да так, что впала в другую крайность. Из меня ушла вся жизненная энергия, я не могла ничего делать, только спать. Сутки напролет не поднималась с постели. Но и это в какой-то момент кончилось. И я, наоборот, перестала спать. Мне приходилось накачивать себя сильнодействующим снотворным всякий раз, когда хотелось закрыть глаза и не видеть мысленным взором Джейн – изнасилованную и связанную по рукам и ногам.

– Вас преследовали именно сцены изнасилования?

– Этот страх живет в душе каждой женщины.

– Как же вы строили свою карьеру? Ведь, насколько я полагаю, по долгу службы вам постоянно приходилось оказываться в потенциально опасных ситуациях. Особенно в зонах военных конфликтов. Наедине с мужчинами, разгоряченными и ошалевшими. Вооруженными наконец.

– Я всегда умела за себя постоять. В отличие от Джейн.

Ленц на минуту задумался.

– Если мы отыщем Джейн, скажем, завтра. Целой и невредимой. Что вы ей скажете в первую очередь? Другими словами, что вы не успели сказать ей до похищения и теперь жалеете об этом?

– Это мое личное дело.

– Джордан, я ведь уже объяснял, зачем…

– Есть вещи, о которых не говорят. Никому. И оставим эту тему.

Ленц устало потер ладонями лицо и шумно вздохнул.

– Несколько лет назад мне довелось участвовать в одном сложнейшем расследовании. Для меня это тоже было сугубо личное дело. Убили мою жену. Жестоко. Садистски. И я чувствовал свою вину. Возможно, и не зря. Даже несмотря на то, что в последние годы совместной жизни мы отдалились друг от друга настолько, что стали почти чужими людьми. Но это не уменьшило боль утраты. Мы всегда в чем-то виноваты перед близкими людьми, Джордан. Такова природа человека. И если нечто похожее было между вами и сестрой, это нам поможет.

Взгляд Ленца красноречиво свидетельствовал о его искренности. Хотя он ведь профессионал. Откуда мне знать, правду он говорит или пересказывает легенду, которых у него в запасе наверняка немало. На все случаи жизни.

– Ничего похожего между нами не было.

Он вновь вздохнул, и в этом вздохе слышался упрек. Он напомнил мне хирурга, который вынимает у раненого пулю. Действует медленно и осторожно. Подбирается к ране с одной стороны, потом с другой…

И не сдается.

– Вам известно, что люди со строго определенным складом психики легко уязвимы перед строго определенными видами угроз? – проговорил он. – Мы знаем, что леопард весьма разборчив на охоте и его жертвой скорее всего станет детеныш или больное животное. Точно такие же правила действуют и в социуме. Далеко не все дети становятся объектами насмешек и издевательств в школе, а лишь самые робкие и забитые. Те, кого мы называем белыми воронами. В сообществе взрослых людей ситуация аналогичная. Я внимательнейшим образом изучаю личности всех жертв, проходящих по этому делу. Некоторые из женщин страдали от комплекса неполноценности, а другие, напротив, были лидерами и заводилами. У одних имелась многочисленная и влиятельная родня, у других не было никого. Одни довольствовались статусом домохозяек, а другие успешно строили карьеру. Вы поймите, я должен отыскать нечто…

– Я уже все вам рассказала, доктор.

– Все? Вы даже и не начинали! – Он нетерпеливо поерзал в тесном кресле. Его взгляд вдруг стал жестким. – Почему вы так и не вышли замуж, Джордан?

– У меня был жених. Его убили. Точка.

– Когда убили, кто, при каких обстоятельствах?

– Он работал репортером в Ай-ти-эн. Их вертолет сбили в небе над Намибией. На земле его взяли в плен и запытали до смерти.

– Вы потеряли отца, жениха, сестру… И все эти потери – действие чьей-то злой воли. Так получается.

– Бог любит троицу, – горько усмехнулась я.

– Вам сорок лет. Не могу поверить, что та помолвка – единственное романтическое приключение в вашей жизни.

– У меня были мужчины, если вы это хотели узнать. Довольны?

– А у Джейн были мужчины?

– Один дружок в школе, я уже рассказывала об этом. У них, кстати, так и не дошло до секса.

– Откуда вы знаете?

– Не важно. Я это знаю. После него она еще с кем-то гуляла, но там тоже не было ничего серьезного. А потом, уже в колледже, она познакомилась с парнем из богатой семьи. Вышла за него замуж, когда он заканчивал юридическую академию. Джейн повезло. Она нашла себе искомого спонсора – при этом красивого и надежного. Они свили себе уютное гнездышко, родили детей и жили счастливо. Это все.

Замолчав, я вдруг почувствовала, что в глазах у меня стоят слезы. И я не в силах загнать их обратно.

– Дайте что-нибудь выпить. В самолетах всегда предлагают алкоголь. Знаете, в таких маленьких пластиковых бутылочках…

– Здесь вам никто алкоголя не предложит, Джордан. Давайте лучше…

– Давайте лучше закончим на этом! Вы хотели, чтобы я вам рассказала о нас с Джейн? Я рассказала! Вы смотрели когда-нибудь ток-шоу, где одни защищают теорию воспитания, а другие – теорию наследственности? Вот мы с Джейн – ярчайший образчик первой. Физически мы идентичны до последней клеточки. Во всем остальном почти полные противоположности. Джейн всем своим видом пыталась показать, что презирает меня. На самом деле она мне завидовала. До звона в ушах. Завидовала даже моему имени! Ей казалось, что «Джордан» звучит красиво и экзотично. Особенно в сравнении с банальным девчачьим «Джейн». Кстати, когда мы ссорились, я ее всегда так и называла – «банальная Джейн». Она ненавидела меня за то, что вынуждена жить на мои деньги, покупать на них наряды да просто питаться! Она всегда мечтала о модных шмотках – от «Айзод» до «Бассвиунз», – а на мои деньги можно было купить лишь «всякий хлам». Ну что, нравится? А с нашим семейным доходом, между прочим, мы и на этот самый «хлам» по идее не должны были претендовать. Могу ли я назвать Джейн слабохарактерной? Да, могу! Беда таких людей в том, что они не в силах измениться. Я пыталась опекать ее. Даже когда она открыто не замечала этого. Джейн хотела стать классической южной девой и в итоге стала ею. Ей нужен был покой и комфорт, она получила и то и другое.