Афганский рубеж - Дорин Михаил - Страница 10

Я взглянул на отрывной календарь перед командиром полка. Дата стояла 1 марта 1980 года. В эти дни уже вовсю шли бои на территории Афганистана и в приграничных районах. Всё больше убеждаюсь, что мало кто понимает, что ждёт эскадрилью в «за речкой».

Вечером начальник политотдела провёл общее построение. Долгая речь на морозе была ненужной. Но он должен был закрыть этот гештальт.

– Знаю, что вы с честью выполните задание Родины! – вещал с трибуны Доманин.

В это время я посмотрел на Батырова, который стоял через одного человека в строю. Вид у него был весьма расстроенный.

– Чего нос повесил? – спросил я, поменявшись местами с парнем, чтобы поговорить с Димоном.

– Рапорт не утвердили. Сказали, стыдно. Мол, эскадрилья в Афганистан, а я как крыса с корабля бегу, – дрожащим голосом ответил Димон.

– Ну, ты же не крыса. Хвоста у тебя нет. В канализации не живёшь. Чего переживаешь?

– С вами еду. Прям в кабинете написал рапорт, а командование полка и Енотаев подписали, – тихо сказал Батыров.

Вот это поворот! Не то чтобы я сильно переживал за Батырова, но он же не готов морально к войне. Хотя кто из стоящих рядом в строю к ней готов?

– Вперёд! Встречного на взлёте! Ура! – громогласно произнёс Доманин и весь строй полка подхватил эту волну двумя короткими и одним раскатистым.

Глава 5

За прошедшие шесть дней стало известно, что вертолёт, который мы посадили в поле, притащили на аэродром. В ТЭЧи им уже занимаются.

Санкций ни ко мне, ни к Димону, не применяли. Да и мы уже были мыслями в Афганистане, а дальше «фронта» не пошлют.

Начальник штаба ничего не смог сделать с моим списанием. Только каждый день вызывал меня к себе и сравнивал с рогатыми животными. Грозил всеми известными карами, которые только были изложены в Дисциплинарном уставе.

Вообще, его непомерная ненависть ко мне вызывала вопросы. Неужели из-за УАЗика можно вот так обещать мне долгую и «безоблачную» службу в гарнизонном наряде по котельной? Хорошо, что мне не удалось попробовать этот вид наказания.

Перед отправкой нам дали день на сборы. В обед я уже подготовил всё необходимое в командировку. Точнее, что можно было найти в квартире.

Оставшимися по списку медикаментами, чаем, консервами и запасными мыльно-рыльными принадлежностями «затарился» через Галину Петровну. Ещё и за половину стоимости! Вот что творит обаяние Клюковкина. Сбор продлился до самой темноты, поскольку ещё пришлось внучке Петровны сделать домашнюю работу по физике, а внуку по химии.

Вышла увесистая сумка. Согласился на предложенный мне мужем Петровны вещмешок. Он с ним ещё против японцев на Дальнем Востоке воевал. Я обещал вернуть. Предлагали ещё каску СШ-40, но я решил отказаться.

По возвращении домой, обнаружил рядом с подъездом прыгающую с ноги на ногу Тосю. В руках опять две сумки, наполненные доверху, а выражение лица серьёзное.

– Ты где ходишь? Полчаса уже жду! Совсем замёрзла, – возмутилась она, поправляя меховую лисью шапку.

Такое ощущение, что смотрю на героиню «Иронии Судьбы». Только там актриса была не брюнетка.

– Работа у меня. Мы вроде в прошлый раз всё обговорили, – сказал я.

– А я не в гости. Принесла тебе поесть в дорогу. Иначе голодным будешь, с гастритом или язвой потом сляжешь…

– Спасибо! Но я тут уже собрал… – показал я на вещмешок Антонине.

Девушка фыркнула. Ничего не сказав, развернулась и ушла. Зачем Тося приходила, я так и не понял.

К подъезду подошёл Батыров с женой под руку. Рядом мальчуган в шапке, напоминающей шлем.

– Сашка, ты неисправим, – посмеялась женщина.

– Пап, а на прошлой неделе у дяди Саши эта девушка была или другая? – спросил мальчишка у Батырова.

Жена Димона посмеялась. Я и сам не удержался, чтоб не улыбнуться.

– Они как в наряде, меняются согласно графику, – ответил я и присел перед пацаном. – Тебя как зовут?

– Денис Дмитриевич. Вы что, дядь Саш, не проснулись? – спокойно спросил малец.

– А я тебе говорила, что нечего Клюковкина обсуждать при ребёнке.

– Света, ты же знаешь, что наш сосед – невыносимый человек.

– Да ладно. Я теперь другой. Мы уже с Димоном помирились, – сказал я Светлане.

Батыров зашёлся кашлем, а его жена засмеялась.

– Ну раз помирились, то заходи к нам на ужин. У нас сегодня мясо в горшочках…

– У него много дел. Вон сумок сколько, – прервал её Димон и потащил семью в подъезд.

Всё же никак он не отойдёт. Придётся есть, что осталось в холодильнике.

Вещи все собраны, одежду на утро подготовил. На плиту поставил чайник и сел за стол, доедать приготовленные вчера макароны по-флотски. А к чаю у меня был куплен днём торт «Сказка». Так захотелось сладкого, что готов съесть весь этот шедевр советской кулинарии.

Только я закончил есть и собрался налить себе чай, как в дверь квартиры постучались. Угадывать кто, не нужно было. Громкий женский голос я узнал. Опять пришла разговаривать Тося.

– Клюковкин, я тебя в покое не оставлю! – возмущалась Антонина.

Она весь подъезд на уши поднимет, если продолжит и дальше так голосить. Самой же потом будет стыдно. Поднимаюсь со стула и иду в коридор.

Только открыл дверь, как мне чуть глаз пальцем не выкололи.

– Ты… ты… – подбирала слова Тося, тыча в меня.

Я почувствовал её приятный запах. В этот раз духов она не пожалела. Цветочный аромат, смешанный с зеленью – интересное сочетание. Ещё и губы накрасила помадой алого цвета.

– А ну успокоилась! Если хочешь чаю, проходи, – сказал я, но Антонина только фыркнула.

Шуба на Тосе расстёгнута. На облегающей блузке не застёгнуты две верхние пуговицы, открывая вид на вздымающуюся от частого дыхания грудь. На бордовой юбке до колен, глубокий вырез чуть ли не до бедра, и видно, что он был создан впопыхах. Не пожалела Тося вещь, ради соблазнения.

– Чаю?! Горячего? – говорит Антонина, облизывает губы, щурится и начинает медленно наступать на меня, – Я бы не отказалась от горяченького.

Девушка скидывает с себя шубу. Лукаво улыбается и начинает раздеваться. Соблазнительно надо признать.

Сглатываю и кошусь на распахнутую дверь. За спиной Антонины я увидел, как в глазке квартиры Батырова потемнело.

– Так, Антонина, позвольте вас просветить на счёт чая. У нас понятия по чаепитию разнятся.

– Саша! Да что с тобой не так? Ведь всё же было у нас хорошо. Я не пойму, что с тобой случилось! – высказывается Тося и резко замирает. Её глаза расширяются. Ноздри трепещут. Она поджимает губы, а потом как заорёт: – или ты нашёл себе другую? Очередную? Чего молчишь? Я права, да?

Как же сложно порой с женщинами. И ведь правду ей не могу сказать. Уже всерьёз подумываю удовлетворить её потребности, успокоить и свалить в командировку.

– Ты всё не так поняла. Проблема не в тебе. Предлагаю сделать паузу в наших отношениях. Переосмыслить чувства на расстоянии.

Антонина схватилась рукой за комод, чтобы не упасть. Кожа на лице побагровела, и мне даже показалось, что она начала задыхаться.

– Зря ты так со мной! Теперь я всё выскажу! Я терпела и Вику Слабакову, и Галку Дыркину, и Маньку Гуляеву, и даже вытерпела твою интрижку с поварихой Леськой Выдриной.

Мда, ну и послужной список у Клюковкина! А с какими фамилиями девчонок-то выбирал. Прямо коллекционер!

Двери квартир на верхних этажах заскрипели. Послышались тихие шаги, а также звук зажигания спички. Кажется, соседи по подъезду решили быть ближе к эпицентру выступления. Внимание Тося привлекла очень большое.

– А про Верку Передкову я вообще молчу. Там же 100 килограмм живого веса. Ты с ней…

Ой, лучше бы я этого не слышал! Ещё и в таких подробностях рассказала Тося, что изобретательности Клюковкина могут позавидовать бывалые пикаперы.

– И вас ещё в буфете видела с Элкой Хорьковой – дочкой начальника штаба! Вечером! И не только я. Хорьков тоже видел! Я как дура тебя оправдывала перед ним. Говорила, что не всё так, как нам показалось. Что ты мой жених, что свадьба скоро, и ты не мог! А ты! Вот не зря Хорьков на тебя взъелся! Он тоже чувствовал, что ты бабник и скотина, – подытожила Антонина и убежала вниз.