Не спеши умирать в одиночку - Гайдуков Сергей - Страница 9

Если бы я еще минут десять посидел за столиком, напрягая мозги, которые вроде бы у меня были при последнем пройденном медосмотре, я, вероятно, придумал бы какой-нибудь хитрый способ, как выйти отсюда и не получить телесных повреждений. Но я не высидел и трех минут — не выдержали нервы.

Я встал, комкая в кулаке злосчастный счет, тоскливо поглядел на официанта, а потом рванулся с места к дверям. Все-таки во мне восемьдесят килограммов, и я думал, что, набрав приличную скорость, я смогу прошибить кого угодно, хоть типа в пиджаке с золотыми пуговицами, хоть сами стеклянные двери.

Тип в пиджаке это тоже просек, поэтому он не встал в дверях наподобие футбольного вратаря, он чуть припозднился и прыгнул мне наперерез, как в регби. Мы столкнулись в воздухе, будто два пушечных ядра, и с грохотом рухнули на пол под истерические вопли официантов и одобрительные аплодисменты прочих посетителей, которые расценили наш маневр как неслабое шоу.

От волнения я стал истерично молотить руками вокруг себя и практически сразу врезал локтем своему противнику в нос.

— Блин! — гнусаво вскрикнул тот и вскочил на ноги, зажимая кровоточащий орган обоняния. Лицо у него было очень обиженное.

Пока он занимался своим носом, я встал на четвереньки и кинулся наутек, толкнув стеклянную дверь лбом. Расстояние между дверью и раскрытой дверцей «Ягуара» я также преодолел на четвереньках, побоявшись тратить драгоценные секунды на перемену положения.

Почему-то Тамара громко хохотала, когда я втащил свое пыльное и ноющее тело в машину. Костюм за двести долларов я покупал не для того, чтобы ползать в нем по асфальту. Так я и сказал Тамаре. А она продолжала смеяться.

Я решил, что у нее истерика, и просто перестал обращать на это внимание. Главное — мы все-таки уехали от этого ресторана. Официант, правда, записал номер машины, но это уже были детали.

Так мне тогда казалось.

11

Отсмеявшись, Тамара сказала, что свою задачу я выполнил, пусть и неблестяще. Я спросил, как можно было блестяще выполнить эту задачу? Намазаться маслом и отвлекать внимание? Тамара сделала вид, что ничего не слышала, и я приободрился — наконец-то сумел заткнуть рот этой самоуверенной особе. Но тут я вспомнил, что у этой особы вчера прихлопнули мужа — отчасти по моей вине, — и мне снова стало стыдно. Чуть-чуть, просто чтобы не забыть, какое это чувство — стыд.

Будто прочитав мои мысли, Тамара вдруг начала вспоминать своего покойного мужа. Я понимающе покачал головой: все-таки она была вдовой. Не безутешной, а обычной. Смирившейся с тем, что определенный этап ее жизни закончился, когда тело Георгия Джорджадзе привезли в морг.

— Вот видишь, как это неразумно — рассчитывать отсидеться за широкой мужской спиной, — вещала Тамара. — В один прекрасный день этот муж ведет себя как совершенный идиот и позволяет расстрелять себя из автомата, совершенно не подумав при этом, что будет со мной. В результате остаешься одна, без денег, без работы и без широкой мужской спины. Не дай бог, еще выяснится, что Джорджика прикончили за долги, и теперь все эти долги повисли на мне! Как я буду расплачиваться? Пойду на панель? Но это пошло! Да и пахать там придется лет пятьдесят, прежде чем заработаешь приличные деньги. Опять же, охраны труда никакой...

— Продайте машину, — предложил я. — Ваш «Ягуар», «Вольво» Георгия Эдуардовича — в сумме неплохо получится.

— Вот спасибо! — возмутилась Тамара. — И что потом, на автобусе ездить? Хотя... — Она поджала губы, вспомнив о чем-то неприятном. — Денег-то у меня все равно нет. Тормознет сейчас мент, так что — танцем живота с ним расплачиваться? Черт! Какое гадское это чувство, когда нет денег!

— Иногда полезно его ощущать, — вставил я. — Чтобы не потерять связь с народом.

— Что? — покосилась на меня Тамара. — Это что — социальная критика? Приколы у тебя такие?

— Просто вырвалось, — смиренно заметил я.

— Держи в следующий раз при себе, — скомандовала Тамара. И добавила уже более мягко: — Ты тоже не думай, что я дочь Рокфеллера. Я в институте училась на втором курсе, когда Джорджик на меня глаз положил. А до этого и у меня постоянно были гадские чувства... Правда, у меня и фигура поэтому была дай бог, безо всякой диеты.

— Ну, с тех пор вы немного отъелись, — снова не сдержался я.

— Ах ты скотина неблагодарная, — тут же ответила Тамара. — Это ты кому сказал? Жене человека, который тебя пригрел, взял на работу, аванс заплатил...

— Кстати, давайте объяснимся, — предложил я. — Ну, взял меня Георгий Эдуардович на работу. Только ведь его больше нет. И что теперь? Фирма у него какая-то странная, я так понял, что больше в ней никто и не работает. Куда я теперь денусь?

— Будешь работать на меня, — непререкаемым голосом сказала Тамара. — Ты будешь мое наследство.

Я поморщился.

— Ну аванс же ты должен отработать, — предложила другой мотив Тамара.

— Проползание на коленях от ресторана до машины стоит двухсот долларов.

— А чувство вины? Если бы ты действительно охранял Джорджика, он бы остался жив. Ты же схалтурил, не отрицай.

— Я не схалтурил, — настойчиво повторил я. — Я просто отошел за сигаретами, как меня попросил Георгий Эдуардович. А даже если бы не отошел — вряд ли бы я закрыл Джорджика от пуль собственной грудью.

— Какой же ты тогда охранник? — удивилась Тамара.

— Нормальный охранник, — сказал я. — Вот какой у нас президент, такой я охранник. Какой Джорджик бизнесмен, такой я и охранник. Кстати, он мне говорил, когда брал на работу, что бизнес у него тихий и спокойный, без криминала, поэтому бронежилет мне не понадобится, и вся охрана будет заключаться в сопровождении Георгия Эдуардовича в поездках по городу. Вот и поездили, — саркастически заключил я. — То ли ваш Джорджик соврал, то ли искренне заблуждался. Что у него был за бизнес?

— А я откуда знаю? Мне-то до его бизнеса не было никакого дела, пока он мне давал деньги...

— Но сейчас-то уже не дает, так что пора задуматься, — предложил я.

— Я задумалась, — сказала Тамара. — Я задумалась и поняла, что ровным счетом ничего не знаю про бизнес Джорджика. Куда-то он ездил, кому-то звонил... И вот доездился. И я вместе с ним.

Голос ее стал грустным, но лично мне было непонятно, кого она жалеет — то ли Георгия Эдуардовича, то ли саму себя.

— Значит, — Тамара бросила на меня быстрый взгляд, — ты, Александр, не горишь желанием со мной работать? Наследством быть не хочешь, аванс считаешь отработанным. Помочь бедной женщине, оказавшейся в беде, тоже не желаешь.

Я скептически хмыкнул — бедная женщина на «Ягуаре».

— Вообще-то дел у меня нет никаких, — осторожно проговорил я. — Вообще-то работа мне нужна...

— Ну так в чем же дело? Решайтесь! — Тамара воодушевленно надавила на газ, одновременно поворачивая вправо. — Давайте поработаем... — Она почему-то опять перешла со мной на «вы».

— Так вы же бедная женщина, — ответил я ее же словами. — А за работу обычно платят.

— Какой вы меркантильный! — укоризненно произнесла Тамара. Я хотел ляпнуть что-нибудь насчет натуроплаты, но удержался. Хотя грудь Тамары постоянно держал в поле своего зрения. — Ну, а если деньги Джорджика отыщутся...

— Уже интересно, — прокомментировал я.

— ...тогда я смогу вам заплатить.

— Это совсем другое дело, — сказал я, думая при этом, как объяснить Тамаре, что интересует меня не столько денежная сторона дела, сколько возможность получить стабильную приличную работу. Ну и хорошо оплачиваемую, само собой. Георгий Эдуардович, как мне казалось еще в пятницу, предоставил мне именно это. Но господина Джорджадзе уже не было в живых, и мне приходилось все искать заново. Предложение Тамары выглядело не слишком привлекательным, потому что я чувствовал — это занятие на пару недель от силы. В конце концов деньги Джорджика обнаружатся в какой-нибудь коробке из-под ксерокса, лежащей в подвале на даче, а после этого мои услуги вряд ли понадобятся женщине, переставшей быть бедной. Да и вообще — таскаться сутки напролет с Тамарой, терпеть ее выходки, мириться с перепадами настроения... Кошмар.