Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Михалёва Елена - Страница 9

Куда сильнее её поразила царица, уже немолодая, но всё ещё великолепная Добромила. Расшитая яхонтами кичка[2] скрывала волосы. Глухое платье с воротом под горло и длинными рукавами было сплошь усеяно каменьями, при каждом движении они искрили мягкими бликами. Но острый взгляд серых глаз тёплым назвать было невозможно.

– Батюшка! Матушка! – Иван прошёл прямо к тронам и опустился перед ними на одно колено.

Ярга догнала его и тоже спешно присела, поклонившись. Дворянкам падать на колени не положено, однако старая память и волнение дали о себе знать. Девушка чуть не рухнула лицом в пол по привычке. Вовремя одёрнула себя: нельзя, она же царскую невесту изображает, а не деревенскую дурочку.

– Встань, – коротко велел царь Демьян, в нетерпении стиснув подлокотники трона. Его сиплый голос дрожал. – Говори.

Добромила тем временем глядела вовсе не на сына. Она вперила в Яргу такой пристальный и недоверчивый взгляд, что девушке показалось: пятки вот-вот вспыхнут!

Иван поднялся.

Поднялась и девушка за его спиной, но взглянуть на царскую чету не смела даже искоса. Ковёр под ногами в один миг сделался необычайно интересным.

– Царь-батюшка, – слегка вальяжно начал Иван, и его глубокий глас зазвучал в палатах красивым эхом, пред которым замерли все, – мы узнали, кто ворует твои яблочки.

– Неужели сие неразумное дитя? – Брови царя Демьяна взлетели в изумлении, когда он жестом указал на Яргу.

– Вовсе нет. – Девушка не видела лица Ивана, но по его тону поняла, что тот улыбался. – Позвольте мне поведать всё по порядку.

– Мы тебя слушаем, – звонкий властный голос Добромилы поторопил сына. Похоже, царице и самой не терпелось узнать, что же произошло ночью.

– Эту милую девушку зовут Яргой, – представил её Иван, но даже головы к ней не повернул. – Она к краже яблок никакого отношения не имеет. Ярга из тех невест, что прибыли в Велиград по твоему зову, батюшка. Я познакомился с ней в городе накануне и взял с собой в сад, когда настал мой черёд…

– Ты привёл кого-то в мой сад без моего дозволения! – разгневанно прогрохотал царь.

Ярга вздрогнула. Ей захотелось съёжиться на полу. Кажется, она даже в Дремучем лесу местную нечисть так не боялась, как этих добрых людей. И тут Ярга услышала смех. Сей звук произвёл на неё не менее сильное впечатление – она и предположить не могла, что в присутствии рассерженного царя Демьяна кто-то посмеет вообще смеяться. Девушка приподняла голову и бросила растерянный взгляд туда, откуда он донёсся.

Двое молодых людей в сине-алом и зелёно-алом стояли по правую руку от царского трона. И как она их сразу не приметила!

Старший и более темноволосый носил короткую бороду. Был он порядком выше и крепче на вид. На челе сидел головной убор вроде расшитой золотом красной шапки, а у пояса в ножнах висел длинный кинжал. Помимо Ивана, оружия в этом зале более никто не носил, даже стража с алебардами стояла за дверьми у порога.

Второй молодой мужчина, светловолосый и более надменный, выражением лица походил на царицу Добромилу как две капли воды. А ещё в нём угадывались черты младшего брата, Ивана: то, как он улыбался, хмурил брови или скрещивал на груди руки, – они с Иваном делали всё это совершенно одинаково.

Ярга признала в них старших царевичей. Однако последующая часть разговора едва не заставила её сгореть со стыда.

– Ещё бы не привёл! – фыркнул сквозь смех старший. – Вон какая ладная девица, да и шанс представился, любо-дорого.

– Ты Ванюшу разве не знаешь? – Второй, тот, что был в зелёном, толкнул брата плечом. – Он бы и не помыслил отказываться.

Бедная Ярга потупилась, чувствуя, как зарделись щёки. От грязных намёков царевичей ей сделалось ужасно дурно. С царской невестой всяко так говорить не положено, да только ответить она ничего не могла, будто онемела.

– Пётр! Василий! – рявкнул царь, не поворачивая в их сторону головы.

– Вы бы молчали, аспиды. – Иван с усмешкой встал так, чтобы Ярга оказалась подле него, а не позади. – Нечего насмехаться над чужими успехами, покуда сами опростоволосились.

Бояре в зале зашушукались.

– Ванюша, – Добромила не повышала голоса, но стоило царице открыть рот, как умолкли все: и бояре, и сыновья, – после пререкаться будете. Говори, что вы с девушкой узнали минувшей ночью.

Пётр и Василий снова обменялись насмешливыми улыбками, но Иван на сей раз не обратил на них внимания.

– Вора мы видели, – громко отвечал младший царевич, горделиво выпятив грудь. – Не по земле он явился, а по воздуху, и не человек это вовсе, а Жар-птица. И прилетела она с востока, чтобы яблоко поклевать, а после в том же направлении и улетела. Вот и весь сказ, батюшка.

Зал заполнился удивлёнными восклицаниями, загудел, закипел, будто базар, а не царские палаты.

А Ярга так надеялась, что Иван скажет в защиту её девичьей чести хоть слово, чтобы не думал никто худого о том, почему она вдруг в саду с царевичем одна оказалась. Но нет, видимо, планы у Ивана на уме имелись совершенно иные.

– Да, как же! Жар-птица! – фыркнул царевич Василий. – Что ей в саду нашем делать?

– Яблоки отцовские клевать, – терпеливо повторил Иван, ядовито улыбаясь брату. – Мы своими глазами это видели, а после изловить её пытались.

– Да не поймали! – Пётр размашисто хлопнул себя по коленям и загоготал.

– Хватит заливать, – кивнул Василий, после его взгляд устремился к Ярге. – Ты не Жар-птицу в саду поймал, а с девицей…

Но конец его насмешливого обвинения во лжи так и остался невысказанным.

Царевич Иван молча вытянул из-за пазухи перо и широким взмахом воздел над головой. Оно изогнулось, точно живое, колдовское пламя на нём озарило лик юноши, сделав его прекрасным и одновременно пугающим. Вздох восхищения пронёсся по залу. Вздохнул вместе со всеми и царь Демьян, молча протянув раскрытую ладонь. На перо он глядел так, словно ничего поразительнее в жизни прежде не видел.

– С Яргой мы службу несли на благо царя-батюшки, а что у вас в пустых головах возникло, так пусть там и останется, чтоб хоть чем-то их занимать, – на ходу говорил Иван, пока со всем почтением подавал перо отцу. – Службу свою мы выполнили получше вашего, вот тому доказательство. Прими же его, батюшка, как скромный дар моей верности лично тебе и всему Велиграду. Здесь, под нашей крышей, вы с матушкой все диковинки собрали, какие могли, пусть и ещё одна к ним прибавится.

Царь бережно, будто дитя, принял горящее перо из рук сына. Смятение в его глазах сменилось чем-то, чего Ярга не понимала, но по тому, как Иван едва уловимо улыбнулся, она решила, что царевич добился желанной реакции.

Добромила тем временем склонилась к мужу и оглядела перо в его руках.

– Действительно с Жар-птицы. – Она задумчиво поджала губы. – С востока, говоришь, прилетела? Интересно, где именно поселилась?..

Склонился к пламенеющему перу и царевич Пётр. Оглядел с недоверием, после чего всё-таки нехотя признал:

– Молодец, братец, уличил вора.

– Был бы молодцом, если бы поймал, а не одно пёрышко раздобыл, – проворчал Василий, закатывая глаза.

– Тебе и того не удалось, – сухо ответил Иван, совершенно позабыв, что перо у птицы вырвал не он, а его подруга. Впрочем, и про неё саму он, кажется, забыл.

Тут царь Демьян медленно воздел руку, держа пылающее перо пред собой и не сводя алчного взгляда с сыновьей добычи. Он, прославленный любитель диковинок и собиратель всяческих богатств, наконец обрёл новую цель. Вот только слишком стар был Демьян для подвигов, поэтому Ярга почти не удивилась, когда царь с восторгом объявил:

– Тому, кто достанет мне Жар-птицу, отдам половину Велиграда при жизни, а после смерти и вторую отпишу.

Собравшиеся дворяне заголосили, громче всех – старшие сыновья, первые наследники Велиграда.

– Любому?! – с возмущением воскликнула Добромила, бледнея.

– Любому! – в исступлении ответил царь Демьян, а затем, когда царица коснулась его плеча, пришёл в себя и уже обратился к сыновьям: – Любому из вас троих, разумеется, поэтому лучше поторопитесь.