Столичный доктор. Том VI (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 9

— Даже представить себе не можете. Вселенский скандал. В рубрике «Утренняя почта» газеты «Новое Время», ну где все официальные известия, в заметке о вдовствующей царице Марии Федоровне допустили опечатку.

— Ну и что? Это же не в энциклопедии перепутать ядовитые и съедобные грибы.

— Не скажите. Она в Финляндию поехала. Так вот в заметке о ее визите, опечатка и случилась. В слове «пребывание». Буква «Р» каким-то образом изменилась на «О».

Я с огромным трудом удержался от смеха. Аж слезы выступили.

— Теперь неделю будут расследовать, кто крамолу допустил, а потом решать, как виновника наказывать. Цензоров тоже. Езжайте, отдохните.

Я вытер слезы платком, пощупал зуб языком. Почти не болит. Вот что юмор животворящий делает!

— Вы знаете, я вот о чем подумал. Если даже у дорогих зубных врачей на Невском такие порядки, то что у нашего лейб-дантиста? Есть ведь такой вроде?

— Есть, как же не быть. Господин де Мартини, Жорж-Шарль. Но вашу задумку я ценю. Хороший ход. Стоит озаботиться и напомнить о себе, если что, запишем на нас заботу о венценосных особах.

— Я тогда к нему?

— Завтра. До обеда, надеюсь, успеете. А сегодня, как я и сказал — к Агнесс, под теплое крылышко. Может, даже выспитесь, — улыбнулся он.

Утром отправился в Царское. Зуб немного ныл, но терпимо. Зато я отдохнул душой и телом. Дома, как говорится, ничто не напоминало. Стекло вставили, в смотровой убрали, даже фасад чуть подбелили, где след остался.

Это в первый раз меня поселок вокруг императорского дворца удивлял — и шикарными особняками, и ценами у извозчиков. А сейчас ничего — привык, наверное. Летом сюда надо приезжать и гулять, а ранней весной — немного не то.

Зато мой пропуск-вездеход работал. Никто целью визита не поинтересовался. Пришлось самостоятельно выяснять, где ведет прием господин Жорж-Шарль. Блин, а имечко, как у Дантеса. Мысли сразу перескочили на французского посланника. Бальзам на душу прямо, как вспомнишь о несостоявшейся дуэли.

Почетный дантист обитал не в самом средоточии власти, чуть сбоку немного. До приставки «лейб» не дослужился, хотя пользует августейшую семью, и всех кто на ближних орбитах вращается, довольно давно. Наверное, в министерстве двора считают, что не по чину. А то так смотришь, через пару десятков лет и до лейб-проктолога дело дойти может. А что, звучит! Предложу как-нибудь Владимиру Борисовичу. Геморрой — проблема старая, государь Петр Третий от последствий этой неудобной болезни даже умер в молодые годы. Согласно официальной версии, но всё же.

На месте оказался француз. Кабинет у него, кстати, победнее выглядит, чем у Гиршфельда. Финансирование режут? Или очередь пока не дошла? Зашел, представился. На поданную визитку де Мартини едва взглянул, бросил небрежно на стол.

— Же текют атентинува?

Нет, я хренею с этих иностранных специалистов! Стопиццот лет в России, я заведомо местный, и он мне цедит сквозь зубы на своем лягушачьем, что слушает меня внимательно!

— Знаете, мне посоветовали к вам обратиться, — начал я озвучивать свою легенду. — Буквально вчера пришлось побывать на приеме у дантиста в Петербурге, острая зубная боль. Не могли бы вы посмотреть, всё там в порядке? А то мало ли что там начудили.

— Присаживайтесь, — нехотя ответил француз, уже по-русски.

А ведь сработало! Знает русский, с акцентом разговаривает, но ничего.

И тут я совсем в осадок выпал. Гиршфельд хотя бы руки помыл перед тем как мне в рот полезть. А этот… извините за выражение, дантист, просто взял с лоточка зеркальце и собрался своими грязными ручатами мне в… После походов в ватерклозет, интересно, он их хоть вытирает?

— Ээээ, коллега, а руки?

— Что не так с мои руки? — спросил де Мартини. Весьма удивленно, кстати.

— Знаете, есть такая старая шутка, что врач моет руки дважды — до осмотра, чтобы пациенту стало приятно, и после, чтобы и врачу не обидно было. Получается, вы о моем удовольствии не позаботились.

— Вы обвиняете меня в грязный руки? Я слышал о вас! Если вы думаете, что для авторитет достаточно кому-то что-то удачно отрезать, то это ошибка!

Этот клоун, конечно, о марлевой маске не слышал. Его гневный спич в непосредственной близости от моего лица вызвал некоторый разлет капелек слюны. Я вытащил носовой платок и медленно вытер лишнюю влагу. Мне только интересно, член Госсовета и начальник Главного управления казачьих войск — точно «кто-то»? Хотелось бы услышать их мнение. Жаль, французик на дуэль меня не вызвал. Я бы не отказался.

Почти сразу после приема, я отправился в министерство двора. К барону Фредериксу. Именно этому ведомству подчинялись все лейб-медики.

— … Халата не носит, руки не моет, — перечислял я Владимиру Борисовичу все косяки французика. — Приборы стоматологические не стерилизует. У Его Величества второй ребенок вот-вот родится. Начнут резаться зубки. Страшно подумать, что этот Жорж-Шарль полезет своими грязными руками в рот августейших детей.

Последний аргумент произвел неотразимое впечатление на барона.

— Сегодня же! Нет, завтра! Составим комиссию и осмотрим помещение. Евгений Александрович! — Фредерикс бросился жать мне руку. — Будьте так любезны, войдите в комиссию! Ваш авторитет…

— Мне не очень удобно, — прервал я товарища министра. — Я, получается, лицо как бы заинтересованное. Но свои соображения напишу в докладной на ваше имя. Ведь при кабинете де Мартини можно, например, открыть кабинет икс-лучей. В сложных случаях, перед тем как начать лечить хорошо бы сделать снимок зубов.

Я начал соображать, какие еще новшества можно привнести в местную стоматологию — навскидку в голову пришла идея имплантов на штифтах и больше ничего. Но Фредерикс уже унесся в далекую бюрократическую даль.

— Как вы смотрите на то, чтобы передать лейб-медиков в ведение вашего министерства?

Глава 5

ХРОНИКА. Министерство здравоохраненiя командируетъ десять врачей на юго-восточную и южную границы наши для наблюденiя за санитарнымъ состоянiемъ этихъ мѣстностей и подготовительныхъ работъ по организацiи врачебно-санитарныхъ пунктовъ. Коль скоро случаи чумы (хоть единичные) появятся въ предѣлахъ Персiи, въ Афганистанѣ или въ Кашгарѣ, всѣ границы будутъ закрыты какъ для товаровъ, такъ и людей. Всѣ врачи выѣзжаютъ къ мѣстамъ назначенiй на текущей недѣлѣ.

УТРЕННЯЯ ПОЧТА. Правительствующему Госсовету.

Въ видахъ предупрежденiя занесенiя въ Наши предѣлы чумной заразы и борьбы съ нею, въ случаѣ появленiя ея въ имперiи, признавъ необходимымъ учредить особую, на одобренныхъ Нами основанiях, комиссiю, Всемилостивѣйше повелѣваемъ его высочеству Великому князю Сергею Александровичу быть предсѣдателемъ сей комиссiи. Правительствующiй Госсоветъ не оставитъ учинить къ исполненiю сего надлежащiя распоряженiя. На подлинномъ Собственною Его Императорскаго Величества рукою подписано:

«НИКОЛАЙ».

История с передачей лейб-медиков в ведение минздрава вызвало мой первый серьезный конфликт с Николаем Васильевичем. Профессор начал жестко выговаривать, что не согласовал эту инициативу с ним, а еще пугать меня тем, что теперь судьба министерства будет зависеть от здоровья августейших особ. В этом была толика правды, но не вся.

— Наша работа во многом связана с тем, чтобы устанавливать правила, которым будут следовать все без исключения врачи, — защищался я от выволочки Склифосовского. — Какой смысл в нашем существовании, если нас никто не слушается? Вот, посмотрите, ответы на инструкции и указы, что мы рассылали по губерниям.

Я вывалил перед министром папку с отписками, что собирали новообразованные пастеровские станции по всей стране.

— Тут увещеваниями не обойдешься. Нужно штрафовать, а еще лучше лишать врачей, что не соблюдают стандарты, лицензии. Я бы и больницы тоже начал наказывать деньгами. У нас в стране как? Нет проверок с полномочиями? Делай что хочешь.