Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри - Страница 20

– Благодарю, лорд Рал.

Ричард отхлебнул отвратительной на вкус воды и протянул мех Кэлен. Она мотнула головой, отказываясь. Ричард сделал еще один глубокий глоток, прежде чем завернуть пробку и перебросить мех через плечо.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Оуэн.

– Ну что ж, Оуэн. Почему бы тебе не переночевать с нами? Наполнишь водой меха, а завтра утром продолжишь свой путь.

Еле сдерживаясь, Кара сжала зубы.

– Почему ты не позволишь мне всего лишь...

– Думаю, у Оуэна есть заботы, которые мы все понимаем. Он беспокоится о своих друзьях и семье. Утром он пойдет своей дорогой, а мы – своей.

Ричард не хотел, чтобы парень остановился на ночлег в темноте рядом с ними, где за ним будет сложнее наблюдать, нежели в лагере. Утром будет легко удостовериться, что он не пошел за ними, а отправился восвояси. Кара наконец поняла намерения Ричарда, определила свою задачу и успокоилась. Лорду Ралу не надо было даже отдавать ей приказ. Он и так был уверен, что морд-сит не оставит без внимания любого незнакомца, пока они с Кэлен будут спать.

Вместе с женой Ричард направился к повозке. Оуэн, сопровождаемый Томом и Карой, пошел за ними, вертя головой в обе стороны.

По дороге Ричард допивал остатки воды из меха, а их незваный гость несколько раз поблагодарил за приглашение и пообещал не доставлять беспокойства.

Лорд Рал был намерен проследить, чтобы Оуэн выполнил свое обещание. Он знал, что Кара тоже не преминет это сделать.

10

В повозке Ричард окунул мехи Оуэна в бочонок, в котором еще была вода. Тот сидел, прислонившись спиной к колесу, и время от времени настороженно поглядывал на Ричарда. Такими же взглядами окидывала его Кара. Ей парень откровенно не нравился, но для морд-сит это было обычное чувство к незнакомцам, и она знала, что это еще ничего не значит.

Тревоги в отношении Оуэна у Ричарда почему-то не возникло. Он не испытывал к парню ни неприязни, ни особенного тепла. Оуэн был вежлив и не представлял угрозы, но что-то в нем вызывало у Ричарда... раздражение.

Том и Фридрих принесли собранные дрова и разожгли небольшой костер. Восхитительный аромат сосновой смолы разнесся по пустоши, так что запах лошадей стал менее ощутим.

Время от времени Оуэн бросал полный страха взгляд на Кару, Кэлен, Тома и Фридриха. Но больше всего его беспокоила Дженнсен. Он старался отвернуться, не смотреть ей прямо в глаза, но его взгляд все время приковывали рыжие волосы Дженнсен, сияющие в отблесках костра. Когда Бетти подбежала к Оуэну, проявляя дружелюбное любопытство к новому человеку в лагере, тот перестал дышать. Ричард сказал Оуэну, что козочка всего лишь хочет внимания. Парень погладил Бетти по голове с такой осторожностью, как будто она была гаром, готовым откусить ему руку.

Дженнсен улыбнулась и, не обращая внимания на то, как он пялится на нее, предложила Оуэну вяленого мяса.

Оуэн смотрел на нее, все так же вытаращив глаза.

– Я не ведьма, – сказала Дженнсен. – Люди думают, что мои рыжие волосы – признак ведьмы. Но я не ведьма. Могу уверить тебя, что не владею магией.

Резкость тона в голосе Дженнсен удивила Ричарда, напомнив ему, что за женственностью сестры прячется сила.

– Конечно, нет, – пробормотал Оуэн, продолжая изумленно смотреть на нее. – Я, я... просто никогда не видел таких... красивых волос, вот и все.

– Спасибо, – Дженнсен подарила ему еще одну улыбку и снова предложила немного мяса.

– Извини, – вежливо произнес Оуэн. – Я не ем мяса, не обижайся. – Он быстро сунул руку в карман и достал холщовый мешочек с сухим печеньем. – Хочешь попробовать? Угощайся. – Натянуто улыбнувшись, он протянул несколько печенюшек Дженнсен.

Том сделал пару шагов, пристально глядя на Оуэна.

– Спасибо, нет, – Дженнсен отдернула руку и присела на плоский камень. Она поймала Бетти за ухо и заставила лечь у своих ног. – Лучше тебе съесть самому печенье, если ты не хочешь мяса. Боюсь, ничего другого у нас нет.

– Почему ты не ешь мясо? – поинтересовался Ричард.

Оуэн посмотрел через плечо на Ричарда, сидящего в повозке над ним.

– Мне не нравится мысль, что животных убивают ради того, чтобы я мог утолить голод.

– Ты по-доброму относишься к животным, – Дженнсен улыбнулась.

Оуэн выдавил судорожную улыбку, его взгляд снова упал на волосы Дженнсен.

– Так чувствует мое сердце, – сказал он, отвернувшись от нее, чтобы невзначай не встретиться глазами.

– Сердце Даркена Рала тоже было очень чувствительным, – Кара бросила резкий взгляд на Дженнсен. – Однажды я видела, как он запорол кнутом женщину до смерти за то, что она осмелилась есть колбасу в Народном Дворце. Он расценил это как неуважение к своим чувствам.

Глаза Дженнсен застыли в изумлении.

– А в другой раз, я была с ним во дворе рядом с садом, – продолжала Кара, жуя кусок колбасы. – Он заметил одного охранника, ехавшего на коняге с мясным пирогом в руке. Даркен Рал ударил пламенем магического огня, в мгновение обезглавив лошадь – бац, и ее голова покатилась за ограду. Солдату как-то удалось быстро встать на ноги, высвободив ноги из стремян и спрыгнув с лошади, пока она валилась на землю. Так вот, Даркен Рал подошел, выхватил меч и в припадке ярости рассек лошади живот. Потом он схватил солдата за волосы на затылке и сунул его голову во внутренности лошади, заорав, чтобы он ел. Бедняга старался, как мог, но очень быстро задохнулся в теплых кишках.

Оуэн закрыл глаза и прижал руку ко рту. Его явно подташнивало от омерзения.

Кара размахивала колбасой, представляя стоящего рядом Даркена Рала.

– Он повернулся ко мне и тихим голосом спросил, как люди могут быть настолько жестокими, чтобы есть мясо животных.

– И что... что ты ответила? – ахнула потрясенная Дженнсен.

– А что я могла сказать? Сказала, что не знаю, – пожала плечами Кара.

– Но как тогда люди ели мясо в его присутствии, если он был таким? – недоумевала девушка.

– По большей части – не был. Торговцы поставляли мясо во дворец, и Даркен Рал не придавал этому значения. Иногда он неодобрительно покачивал головой или называл их жестокими, но чаще всего он их просто не замечал.

– Да, это точно, – кивнул Фридрих. – Прежний лорд Рал был совершенно непредсказуем. Ни один человек не мог знать, что он сделает с ним в следующую минуту. Он мог улыбнуться, а потом замучить до смерти. Что у него на уме было загадкой для всех и всегда.

Кара пристально вглядывалась в языки огня перед собой.

– Не было ни единого шанса предвидеть его реакцию. – Ее голос понизился почти до шепота. – Многие считали, что это просто вопрос времени, когда Даркен Рал их убьет. Поэтому люди жили словно осужденные на казнь, ожидая обрушивающегося топора, не находя радости в жизни и не думая о будущем.

Том кивком головы выразил мрачное согласие с тем, как Кара определила жизнь в Д’Харе, и подбросил в огонь хвороста.

– Ты тоже так жила, Кара? – спросила Дженнсен.

– Я морд-сит. – Она подняла глаза и нахмурилась. – Морд-сит всегда готовы обняться со смертью. Мы не хотим умереть старыми и беззубыми.

Оуэн был так потрясен рассказом Кары, что машинально, словно по обязанности, грыз печенье.

– Не могу представить, как можно было жить, страдая так невыносимо, как вы. Этот Даркен Рал, часом, не родственник тебе, лорд Рал? – Парень тут же подумал, что, должно быть, совершил ошибку и неуклюже поспешил ее исправить. – У него такое же имя... вот я и подумал, просто подумал... я не хотел сказать, что ты похож на него...

– Он был моим отцом, – Ричард вылез из повозки и протянул Оуэну мех с водой.

– Я ни на что не намекал. Поверь, я не стал бы клеветать на чьего-либо отца, а тем более...

– Я убил его, – оборвал неловкое мямлянье Ричард. Он не хотел ничего обсуждать, чувствуя отвращение при мысли обо всей этой истории.

Оуэн озирался вокруг, как олененок, окруженный волками.