По стопам Господа - Айлс Грег - Страница 45

Скоу оседлал стул напротив Гели, положив свои почти женские руки на его спинку.

– Теннант только что разговаривал с президентом. Мэттьюс сейчас в самолете, летит из Пекина в Шанхай. Запись беседы получена благодаря рутинному слежению за китайским эфиром, мне понадобилось лишь взломать коммуникационные коды президента.

Гели словно жаром из печи обдало. Теперь понятно, почему Скоу не доверился телефону и явился лично.

– О чем они говорили?

– Президент хотел, чтобы агенты Секретной службы где-нибудь подобрали Теннанта, но Теннант на это не клюнул.

– Мэттьюс проглотил нашу историю? Или верит Теннанту?

Скоу задумчиво покусал нижнюю губу.

– Я бы сказал так: он более склонен верить нашей версии. Хотя и обещал Теннанту выслушать его непредвзято.

– Когда и где это случится?

– Ивэн Маккаскелл и агенты Секретной службы встретятся с Теннантом и доставят его на встречу с президентом, как только тот вернется из Китая. Теннант, кстати, доверяет Маккаскеллу.

– Когда президент возвращается?

– Через четыре дня.

– Теннанта ждут в Вашингтоне?

– Да.

– Прекрасно.

– Почему "прекрасно"?

Гели уже давно продумала вариант появления Теннанта в Вашингтоне.

– У нас появляется идеальное прикрытие. Начиная с этого момента, мы постараемся еще сильнее дискредитировать Теннанта. До сих пор мы говорили, что его нервное расстройство переросло в психоз; в результате он застрелил нашего сотрудника и похитил профессора Вайс.

– А дальше?

– Теперь он задумал убить президента.

Глаза Скоу хищно сузились.

– Но с Мэттьюсом он просто беседовал. Никаких угроз.

Гели закатила глаза.

– Теннант имитирует нормальность – только так он может добраться до человека, которого хочет прикончить. Если удастся выдать его за убийцу-психа, на нашей стороне будет вся вашингтонская полиция, каждый коп в подземке будет иметь его фотографию. Больше того, если Теннанта начнут воспринимать как нового Ли Харви Освальда, та же Секретная служба и близко не подпустит его к президенту!

– Изящная стратегия. А чем мы подкрепим наши слова?

– У нас есть сотни часов записи телефонных разговоров Теннанта. «Годин-четыре» еще не демонтирован?

– Не в курсе. А что?

– Если в этот компьютер загрузить соответствующие программы АНБ, «Годин-четыре» в два счета слепит из имеющегося аудиоматериала угрозы против президента. Фальшивка будет безупречного качества.

Скоу одобрительно усмехнулся.

– Хорошая мысль, Гели. Замечательная!

– Я не даром ем свой хлеб. Сейчас у нас только одна проблема: направится ли Теннант в Вашингтон прямо сейчас или будет где-то четыре дня пережидать?

– Согласно моему источнику, в Вашингтон он прямо сейчас не направится, – сказал Скоу. – У меня есть короткий список мест, где Теннант мог бы затаиться. Вашингтон в этом списке на последнем месте.

У Гели от ярости свело челюсти.

– Что за источник, черт побери? – процедила она. – Почему вы мне не доверяете?

– Не сердитесь, но выдать свой источник я не имею права.

– Значит, Теннант укроется в каком-то другом месте, а в Вашингтоне появится только в последний момент?

– Да. И это весьма разумно. Чего ради рисковать и четыре дня ошиваться в Вашингтоне, где плотность секретных агентов и полицейских на квадратную милю выше, чем где бы то ни было?

– Вы забываете, что именно в Вашингтоне у него масса знакомых на самом верху. Руководитель службы здравоохранения. Директор национальных институтов здравоохранения. Политики из его штата. Достаточно вспомнить, что его приятель сенатор Барретт Джексон возглавляет Комитет надзора за разведслужбами! И имеет прямую телефонную связь с Овальным кабинетом! Если Теннант сумеет убедить кого-нибудь на уровне Барретта Джексона, что слухи о его ненормальности сильно преувеличены…

– Понятно, понятно… Так или иначе, мы можем только гадать, куда он побежит. Но если запустить историю про то, что он намерен убить президента, мы получим возможность задействовать федеральные силы по всей стране.

– Замечательно. Вот и займитесь средствами массовой информации. Пошлите всем – всем! – вашингтонским знакомым Теннанта предупреждение, что он может выйти на контакт с ними, что он вооружен, психически лабилен и что у него на руках кровь невинного человека… ну и так далее. У предупреждения должен быть гриф "совершенно секретно". Сумеете сочинить изящный текст, без пережимов?

Тонкие губы Скоу растянулись в лукавой улыбке.

– Я не даром ем свой хлеб.

Гели кивнула; впервые за многие часы у нее стало спокойней на душе.

– Только сначала проверьте, работает ли «Годин-четыре». Если его уже эвакуировали, пусть привезут обратно и подключат.

Прежде Скоу никогда не прикасался к Гели, но теперь он вдруг положил руку ей на запястье.

– У вас четыре дня, чтобы уничтожить Теннанта и Вайс. Потом президент подключит Секретную службу, и все предельно осложнится. Секретная служба постарается заманить его в ловушку и взять живым. Что совершенно не в наших интересах.

– Именно поэтому мы должны подстраховаться и так заранее очернить его, чтоб ни одному его слову не было веры.

Скоу кивнул:

– Правильно.

– Будьте спокойны, – сказала Гели, – президент больше никогда не увидит Теннанта. В ближайшие сутки братья встретятся на небесах.

Глава 20

К тому времени, когда мы доехали до Роли, уже стемнело. Шестьдесят четвертая автострада сменилась сороковой междуштаткой, и мы снова катили через Треугольник науки – на запад, в сторону Теннесси.

– Все выглядит совершенно обычным, – сказала Рейчел, провожая глазами огни знакомого города. – Когда вот так темно, мне совсем нетрудно представить себе, что вы сейчас высадите меня у моего дома в Дареме, и я как ни в чем не бывало зайду к себе и поставлю чайник на плиту…

– Теперь вы понимаете, что это несбыточная мечта.

Я чувствовал на себе ее печальный долгий взгляд. Потом она горестно вздохнула.

– Искренне сожалею, что втравил вас в эту жуть. События развивались так быстро и так плотно, что мне только сейчас пришло в голову попросить прощения. Извините еще и за то, что я запоздал со своими извинениями…

– Не кайтесь. Я сама влезла в эту историю.

– Нет. Я подставил вас уже тем, что выбрал вас своим психотерапевтом.

Усталое выражение на лице Рейчел напомнило мне, что иметь дело с комплексом вины других людей – часть ее повседневной работы.

– Не надо объяснять необъяснимые капризы судьбы, – сказала она. – Если бы где-то в Малайзии одна птичка не проглотила сто лет назад одну гусеницу, вы бы нашли другого психоаналитика, и я бы сейчас преспокойно пила чай у себя дома. Такова жизнь. Самые глубокие философствования ничего к этому не прибавят.

Прежде и я тешил себя подобными мыслями, однако в данном случае мне не верилось в капризы судьбы.

– Нет. Я сознательно выбрал вас, потому что вы лучший специалист в своей области. Психоаналитики школы Юнга – товар штучный, не то что психологи, которых пруд пруди. Я знаю, это звучит немного по-детски, но у меня чувство, что я вышел на вас неспроста – так было предназначено свыше.

Рейчел впилась в меня бесконечно проницательным взглядом, но за этим вполне профессиональным взглядом я угадывал скрытую боль. Сам того не желая, я задел какой-то оголенный нерв.

– Легко уговорить себя, что все происходящее с нами случается неспроста, – бесстрастным голосом промолвила Рейчел. – Это успокаивает. Дает ощущение, что мы – часть большого вселенского плана. Я воображала, что мы с мужем предназначены друг для друга. Чистейший вздор! Я придумала себе, что это судьба. А на самом деле это был просто неудачный выбор. Сентиментальная глупость – и больше ничего.

– Результатом этой "сентиментальной глупости" был ваш любимый сын.

– Который умер в страхе и боли пяти лет от роду.

Теперь в ее голосе был вызов. За годы врачебной практики довольно много детей умерло на моих глазах, и я знал, какую страшную травму это может нанести родителям. Даже больничный персонал не был застрахован от жестоких эмоциональных травм. В присутствии страдающего ребенка экзоскелет профессионализма легко рассыпается в прах. Для меня детские страдания – бессмысленные муки невинных существ – были важнейшим доводом против существования Бога.