Бессердечный ублюдок (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 30

Он протянул руку и обхватил своими большими пальцами веревки рядом с моими руками, наша кожа оказалась в опасной близости. Я сжала бедра, чувствуя пульсирующую боль, поселившуюся глубоко внутри.

— То, что я скажу, может напугать тебя. — Его взгляд был сосредоточен на моих губах, и я так отчаянно хотела поцеловать его.

— В жизни мне уже достаточно раз было страшно, и ни разу — когда я была с тобой.

Я готова поклясться, что на его лице мелькнуло удивление, но потом исчезло. Он наклонился и прижался лбом к моему, и на секунду мы оба вдохнули один и тот же воздух.

— Я убиваю, Галина. — Его слова были негромкими. — Убиваю тех, кто мне лжет. — Он сделал шаг назад, возможно, полагая, что, произнеся эти слова, я отвернусь от него. Воздвигну между нами стену из страха и ненависти.

— Они плохие люди? — прошептала я.

— Да. Они такие же, как и я.

Я сглотнула, снова почувствовав, что Арло говорит такие вещи, чтобы выставить себя злодеем, и хотя я никогда не видела в нем героя, рыцаря, который приезжает на белом коне и спасает ситуацию, я также знала, что мужчина, стоящий передо мной, спас меня просто потому, что не хотел, чтобы я пострадала. И он все еще защищал меня.

Я сделала шаг к нему и положила руки на его грудь. Я уставилась на место своего прикосновения, впервые в жизни желая быть честной, желая довериться кому-то, на кого надеялась. И хотя мы знакомы с Арло совсем недолго — если быть реалистичной, то совсем недолго, — я искренне могла сказать, что никогда и ни с кем не чувствовала себя в такой безопасности.

— Я жила в Вегасе, — наконец сказала я, не встречая его взгляда, просто уставившись на свои руки, потому что знала, что если посмотрю ему в лицо, то потеряю мужество рассказать ему все это. — У меня никогда не было нормальной семьи. У моего отца были проблемы с наркотиками и азартными играми, причем настолько серьезные, что он попадал в неприятности с довольно опасными людьми. — Я внутренне фыркнула при этой мысли. Генри казался таким безобидным по сравнению с Арло. — Пару месяцев назад, — сказала я, на этот раз мягче, и почувствовала, как мужчина напрягся под моими руками, — меня вытащили из постели посреди ночи и отвели к человеку, которому мой отец был должен. — Я облизнула губы, ненавидя, что в голосе прозвучала слабость или страх, но это вернуло меня в ту ночь.

Арло поднял руки и положил их поверх моих, не отрывая от своей груди, просто обнимая их. Он молча поддерживал меня, чтобы я продолжала, осознала я.

— Мой отец, каким бы куском дерьма он ни был, предложил меня этому человеку в обмен на погашение его долга. — Мрачный звук, исходивший от Арло, заставил меня крепко зажмуриться. Мне не нужны были ни его жалость, ни гнев. Я просто хотела начать все сначала. Я хотела сбежать от этого. — Мой отец предложил мою девственность, чтобы очистить свою жизнь.

Воздух вокруг нас изменился, напрягся, когда Арло по-настоящему осознал эти слова. Я подняла на него глаза, и яростное выражение его лица почти заставило меня сделать шаг назад. Но я знала, что он никогда не причинит мне вреда. Я знала это по тому, как он все еще держал мои руки прижатыми к своей груди, а его большие пальцы нежно и ободряюще поглаживали их. Я не собиралась рассказывать обо всех тех отвратительных вещах, которые Лео мог бы со мной сделать, прежде чем продать другим больным ублюдкам.

— Но я смогла сбежать, когда мы вернулись в мою квартиру. И я убежала… Я сбежала в Десолейшен и стала кем-то другим. — Я выдохнула. — Не знаю, буду ли когда-нибудь в безопасности, пока не увижу, как мой отец или его кредитор отпускают меня, — я посмотрела в глаза Арло. — И это одна из причин, по которой я рассказываю тебе об этом, потому что хочу, чтобы ты понял — в моей жизни много всего сложного, и последнее, чего я хочу, — это чтобы ты сталкивался с еще большим дерьмом, чем то, что уже происходит.

Арло обхватил мою щеку и несколько долгих секунд просто смотрел на меня. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я закрыла глаза и погрузилась в его объятия.

— Мне очень жаль.

Я почувствовала, как опустились мои брови.

— Почему тебе жаль? Ты не сделал ничего плохого.

Он снова поцеловал меня и притянул к своей груди. Я прижалась щекой к его сердцу и слушала ровный ритм, пока он скользил рукой вверх и вниз по моей спине.

— Мне жаль, что тебе пришлось испытать на себе всю тьму того, что предлагает этот мир. Я бы хотел, чтобы тебе никогда не пришлось быть частью этого. — В его словах было столько искренности, что я почувствовала, как на глаза навернулись непролитые слезы. — Никто никогда не причинит тебе вреда. Я никогда этого не допущу, мой свет.

Я поверила ему. Боже, помоги мне, но я ему поверила. Именно по этой причине я вообще ничего не рассказывала о своем прошлом.

— Что это значит? Я слышала, как ты называл меня так несколько раз. Пожалуйста, не говори, что это значит, будто со мной слишком много проблем. — После такой тяжелой темы я пыталась дразнить, потому что не хотела больше говорить о дерьмовом прошлом. Я хотела бы вычеркнуть все это из своего мира и никогда не беспокоиться ни о чем, кроме как наслаждаться этой единственной жизнью.

Арло молчал так долго, что я засомневалась, ответит ли он вообще. Но потом он взял мое лицо в руки и наклонился, чтобы поцеловать меня в губы почти сладко.

— Это значит «мой свет». Вот кто ты для меня, Галина. Ты — мой свет во всей той тьме, которая меня окружает.

Галина

После утренней исповеди остаток дня был наполнен странной энергией. Мы потренировались в самообороне, но энергия была какая-то не такая. Арло выглядел напряженным, немного отстраненным, и было ясно, что у него на уме что-то серьезное. Я не хотела думать, что это из-за того, что ему сказала. Я не хотела зацикливаться и переживать, что оттолкнула его тем, что преследует меня, что бы он ни говорил и как бы ласково меня ни называл.

После тренировки он отвез меня к себе домой, сказав, чтобы я расслабилась до ужина, но у него есть дела, и он вернется позже. Он ушел, еще раз поцеловав меня в лоб и оставив стоять в фойе, глядя на закрытую дверь и испытывая ужасное чувство, что я оттолкнула первого мужчину, в которого влюбилась.

А я… влюбилась в него.

Теперь я смотрела в окно его «Мерседеса»: ночь вступила в свои права час назад, а мое беспокойство все на первом плане. Я взглянула на него, но его снова было трудно понять. Он закрылся от меня, воздвиг стену, чтобы я не смогла пробиться сквозь нее. Часть меня просто хотела отменить сегодняшний вечер, потому что та связь, которая, как я чувствовала, начала нас соединять, та близость, которой я жаждала, утекала сквозь пальцы.

Ресторан, в который Арло пригласил меня, находился в нескольких минутах езды от его квартиры и при этом в самом центре богатого района города. Я была рада, что он не повез меня обратно в мою часть Десолейшена. Он подъехал к обочине, где молодой человек в форме камердинера помог мне выйти из машины, а другой мужчина в такой же форме сел на водительское место, после чего отъехал от обочины, чтобы припарковаться. Арло положил твердую и теплую руку мне на спину и повел внутрь. Я почувствовала это прикосновение всем телом и опустила взгляд, чтобы убедиться, что мое возбуждение не выдает меня через одежду в виде твердых сосков.

К счастью, на данный момент я была в безопасности.

Арло посоветовал надеть что-нибудь более официальное на вечер, и я выбрала одно из платьев, которые он мне подарил. Это было черное платье с длинными рукавами из плотного трикотажа с отделкой в рубчик, которое доходило мне до колен. Серый шерстяной жакет, на который он потратился, и темные колготки, покрывающие мои ноги, защищали от прохладного, почти зимнего воздуха Нью-Йорка.

«Василий» выглядел как один из многочисленных небоскребов в этой части города, но кирпичная кладка и художественные изыски были очень похожи на русские. Изображение собора, выгравированное на массивных красных двустворчатых дверях, было настолько детальным, что можно было сказать, что тот, кто его создавал, вложил в него всю свою душу.