Я приду за тобой! (СИ) - Морале А. - Страница 15

— Как тебе твоя невеста?

— Слишком худая и дохлая. — поморщился графёнок.

— Откормим! — отмахнулась графиня.

— Слишком своенравная…

— Приручим!

— Слишком дерзкая…

— Перевоспитаем!

— Слишком порочная…

— Так даже лучше. — усмехнулась мать молодого графа. — Но зато умная, симпатичная, с бесенятами в глазах.

— Это да. — согласился с матерью Сеймур.

— Такие в постели ох как горечи! Тебе не придётся заводить любовниц, если сможешь её подчинить себе.

— Подчинить? — нахмурился юноша.

— Ты сможешь стать её господином, а она твоей рабыней.

— Как? — граф приподнялся на локте и внимательно посмотрел в лицо матери.

— Есть один древний обряд для подчинения суккубов. Ничего сложно — пентаграмма порабощения и пять девственниц по углам пятиконечной звезды для принесения в жертву.

— Это ты называешь ничего сложного? — удивился граф.

— А что сложного? Ты думаешь, мы пять непорочных девок не найдём? Найдём, не переживай! — беззаботно отмахнулась графиня Литлкок. — И будет твоя жёнушка — как шёлковая! Послушная и преданная как собачонка, и чтобы ноги перед другими не раздвигала. Нам чужие бастарды не нужны. Ну или раздвигала, но только по твоей команде.

— Было бы неплохо… — мечтательно произнёс парень. — У меня есть одна фантазия с ней и двумя нашими конюхами… Чтобы её прямо в конюшне, где пахнет сеном, навозом и лошадиным семенем…

— Спи давай, фантазёр! — усмехнулась графиня.

— Не могу… Не спится… — вздохнул Сеймур. — Как тебе герцог, кстати? Вы весь вечер так мило ворковали…

Мими, стоявшая у стены, непроизвольно заскрипела зубами от злости, снова подкатившей к горлу, как тогда, во время ужина…

— А он ничего так! — графиня счастливо улыбнулась. — Мне понравился. Думаю, смогу затащить его к себе в постель.

— Ну… Неплохой, да… Хочешь женить его на себе?

— Посмотрим. Так далеко я не заглядывала. Хотя, о его мужском достоинстве ходят кое-какие слухи… — загадочно улыбнулась Анна Литлкок. — Говорят, герцога не каждая женщина может вынести.

— В каком смысле? — не понял намёка графёнок.

— Неважно. Характер у него тяжёлый — вот в каком. Ладно, спи давай!

— Не спится… — снова вздохнул юноша.

— Как обычно? Молочка на ночь? — заботливо поинтересовалась графиня.

— Угу. И печеньку… — моментально оживился Сеймур.

— Нет, без печенья! — категорично отказала матушка. — Нельзя на ночь сладкое, а то тебя растарабанит, как отца, и отправишься раньше времени на тот свет.

— Хорошо, мам. — вздохнул парнишка и чуть капризным голосом добавил: — Но только тёплое, не хочу холодное.

— Ну хорошо, будет тебе тёплое…

До Мими донеслось шуршание ткани, недовольное сопение и ёрзание. Затем довольный вздох парнишки и через секунду тихое причмокивание…

«Она что, молоко с собой носит? В бутылочке? — удивилась в мыслях девушка. — Детский сад какой-то!»

Дочь герцога, поддавшись какому-то внутреннему чувству, оторвалась от стены, сделала два шага вперёд и заглянула через плечо графини…

«А! Так вот о каком молоке речь… Бляха-муха! Охренеть!» — словно зачарованная, юная герцогиня смотрела на этот процесс не в силах отвести в сторону свои большие, округлившиеся глаза.

Парнишка, растянув на губах довольную улыбку и закатив от удовольствия глаза, с увлечением сосал тяжёлую женскую грудь с большими коричневыми ареолами. Не просто сосал — а явно пил из неё, периодически чуточку захлёбываясь и жадно чавкая…

Графиня прикрыла глаза, прикусив нижнюю губу ровными жемчужными зубками, и тяжело дышала — её грудная клетка вздымалась при каждом вздохе, на лбу пролегли глубокие морщинки, а её аристократический носик слегка сморщился…

«Ей больно?» — промелькнула удивлённая мысль в головке Мими.

В районе второго соска на шикарном платье графини расплылось неровное мокрое пятно. Почувствовав это, леди Литлкок ловким движением освободила правую грудь, вытерла выступившее молоко ладонью и небрежным взмахом стряхнула несколько белых капель на пол. Обхватила головку сынишки двумя руками, и покрепче прижала его лицо к себе, тихонько застонав и больше не обращая внимания на то, как по контуру правой груди торопливо побежал тонкий молочный ручеёк…

«Ага… Значит дело не в боли, а совсем наоборот… Хм…» — задумчиво склонила Мими голову набок, наблюдая за процессом.

Леди Литлкок расставила ноги шире, запустила свободную руку под подол своего красивого платья и сунула два пальчика в себя…

Несколько десятков секунд, и плечики графини порывисто задрожали, грудь несколько раз тяжело колыхнулась, и молоко обильно полилось по ареолу соска с утроенной скоростью…

— Ну вот видишь, что ты наделал! — разрезал тишину укоризненный, слегка охрипший голос графини. — Я теперь вся мокрая.

— Прости, ма…

— Ладно, спи уже давай! — усмехнулась Анна, спрятав свои роскошные груди и потрепав сынишку по волосам.

— Блядь! Это тёплое молочко⁈ — бормотала себе под нос Мими, пробираясь из гостевой комнаты графа Литлкока тайными ходами. — Хотя, сложно поспорить, конечно… Молоко и правда что ни на есть тёплое и что самое главное — свежее. Свежее некуда!

* * *

— Мими! — окликнул герцог Каннингем девушку, пришедшую в его спальню пару минут назад, и тихонько приютившуюся на краю его постели. — Мими? Всё в порядке? Мими! — произнёс герцог имя дочери в третий раз, видя полное отсутствие реакции у девушки и её устремлённый в пустоту взгляд.

— Молоко вдвойне вкусней… Если после огурцов… — едва слышно пробормотала брюнетка, обхватив свои плечи руками и съёжившись в комочек.

— Это ты о чём? — нахмурился Чарльз Каннингем, привстав на локте в кровати.

— Да так… — покачала головой юная герцогиня. — Как думаешь, почему человеческое молоко называют грудным, а коровье не назвали вымяное молоко?

— Что? — слегка опешил Каннингем от поставленного вопроса.

— Я говорю, — терпеливо повторила Мими, — как думаешь, почему человеческое молоко называют…

— Да я услышал, что ты говоришь! — повысил голос герцог, начав потихоньку терять самообладание. — Я не пойму, откуда у тебя такие вопросы в голове.

— А! Долгая история. — отмахнулась брюнетка.

— Долгая?

— Ага.

— А ты расскажи… — вкрадчивым голосом осторожно произнёс герцог.

— Моя психика уже никогда не будет прежней… — вздохнула Мими покачав головой и, уже обращаясь к герцогу, произнесла: — Мой будущий муж сосёт сиську матери…

— Всё? — удивился Каннингем.

— Угу. — кивнула Мими.

— Ну, не такая уж и долгая… — лёг он обратно, положив голову на подушку, и тут же подскочил снова. — Погоди! В смысле — сосёт? Ему же шестнадцать!

— Значит, я не одна вижу в этом проблему. Это хорошо…

— Так! С этого момента давай поподробнее… — герцог уселся на кровати, прикрыв одеялом свои голые чресла, и приготовился слушать.

— В общем… Мне было скучно, ты же запретил мне покидать замок…

— Я? Когда? — перебил Каннингем.

— Неделю назад, или чуть меньше.

— Не помню…

— Хм… Ну и не важно. Во-о-от… Значит, мне было скучно… Ладно, кого я обманываю! Я специально пошла в комнату графа мелкочлена!

— Мими!

— Не перебивай! — строго нахмурилась девушка, окатив отца ледяным взглядом. — Я специально пошла в его комнату, хотела найти компромат… А дальше…

Он ей говорит: «Мама… Я кушать хочу…»

А она ему: «Молочка?»

Он ей: «Молочка…»

И потом так нагло добавляет, противно облизываясь, как жаба: «Только тёплое! Я холодную мочу пить не буду!»

А она ему: «Ну иди ко мне, мой дорогой…»

И вываливает сиську. А сиська там будь здоров! — Мими руками продемонстрировала размер, секунду подумала, глядя на то, что у неё вышло, и чуточку уменьшила ширину. — Надутая такая, с синими венками, налита́я! И форма прям идеальная… Даже я засмотрелась! В общем — не важно. Отвлеклась. — брюнетка помотала головой, отгоняя всплывший в памяти образ. — Ну и сунула ему сиську в рот.