Половая психопатия - фон Крафт-Эбинг Рихард - Страница 69

На этом основании большая часть имеющихся наблюдений проявления фетишизма обуви, соответственно ноги, была приведена выше в разделе о мазохизме. Там же был достаточно подробно разобран мазохистский характер этого полового фетишизма.

Предположение о мазохистском характере отпадает только в тех случаях, когда имеется явная случайная связь между половым возбуждением и представлением о женской ноге, поскольку без нее данное состояние маловероятно.

Такая связь обнаруживается в следующих двух наблюдениях.

Наблюдение 116. Фетишизм обуви. П. из хорошей семьи, 32 лет, женатый, обратился ко мне в 1890 г. по поводу «ненормальности» в его половой жизни. Он уверяет, что происходит из вполне здоровой семьи, однако уже с детства был нервен, 11 лет страдал слабой хореей. Последние 10 лет наблюдается бессонница и разнообразные проявления неврастении. Только на 15-м году он узнал о разнице полов и испытал половое возбуждение. На 17-м году его соблазнила гувернантка-француженка, однако половой акт не имел места, было только взаимное сильное возбуждение чувственности (взаимная мастурбация). В это время его взгляд упал на элегантные сапоги женщины. Они произвели на него сильное впечатление. Его общение с этой особой продолжалось 4 месяца. В это время сапоги стали фетишем для несчастного. Он начал вообще интересоваться дамской обувью и повсюду ходил, чтобы видеть дам в красивой обуви. Этот фетиш получил в его сознании огромную силу. Прикосновение женского французского сапожка к пенису неизменно давало ему сильное половое возбуждение, сопровождающееся семяизвержением1. После ухода соблазнительницы он отправлялся к проституткам, где проделывал те же манипуляции. Обычно этого было достаточно для удовлетворения. Только редко и то в качестве вспомогательного средства он прибегал к половому акту. Все больше исчезало стремление к нему. Его половая жизнь протекала в сновидениях с поллюциями, причем исключительно женская обувь играла при этом роль, и в удовлетворении себя прикосновением женского башмачка к половому члену2, но это должна была проделывать женщина. В общении с другим полом психически возбуждала его только обувь, и обувь элегантная, французского фасона, блестящая, черная, как у первоисточника. Дополнительные требования развились с течением времени: обувь проститутки, очень элегантная, шикарная, кружевная юбка и черные чулки.

В остальном женщина его совершенно не интересовала. К обнаженной ноге он совершенно равнодушен. И духовно женщина нисколько не возбуждала его. Мазохистских желаний быть попираемым ногами никогда у него не было. С течением времени фетишизм приобрел такую силу, что, если он на улице встречал даму определенной внешности и в определенной обуви, то чувствовал до того сильное возбуждение, что принужден был мастурбировать. Малейшего давления на пенис было достаточно у этого неврастеника для эякуляции. Даже обувь в лавках, даже просто объявления о продаже обуви влияли на него возбуждающим образом. При сильной похотливости он прибегал к мастурбации, если не мог манипулировать с обувью. Больной понял тяжесть и опасность своего положения, и если он физически чувствовал себя удовлетворительно, за исключением некоторых явлений неврастении, то морально был страшно подавлен.

Он искал помощи у многих врачей; лечение водой, внушение были безрезультатны. Авторитетные врачи посоветовали ему жениться и уверяли его, что если он искренне полюбит девушку, то он освободится от своего фетиша. У больного не было никакой веры в свое будущее, но он последовал совету врачей и был жестоко обманут в своих надеждах, вызванных доверием к авторитету врачей, хотя и женился на прелестной женщине. Брачная ночь была ужасная: он чувствовал себя преступником и оставил жену нетронутой. На следующий день он встретился с проституткой, соответствующей его фетишу. Он не устоял и имел с ней сношение. Тогда он купил пару элегантных дамских ботинок, спрятал их в кровать, во время супружеских объятий трогал их и через несколько дней мог выполнить свои супружеские обязанности. Эякуляция наступила поздно, так как он должен был принуждать себя к половому акту, и уже через несколько недель его фантазия истощилась и искусственное возбуждение на него не действовало. П. чувствовал себя бесконечно несчастным и начал думать о самоубийстве. Он не мог больше удовлетворять свою жену, у которой благодаря имевшим место сношениям пробудилась чувственность, и видел, как она страдала и физически, и нравственно. Окрыть свою тайну жене он не мог и не хотел. Он почувствовал отвращение к супружескому общению, боялся по вечерам оставаться наедине со своей женой. У него совершенно не было эрекции.

Он обратился опять к проституткам и удовлетворялся тем, что ощупывал их сапоги. Затем проститутка должна была касаться башмаком его полового члена; у него появлялась эякуляция, или, если это не удавалось, он прибегал к акту совокупления с продажными женщинами, но без успеха, так как у него немедленно появлялась эякуляция. Больной пришел к врачу в полном отчаянии. Он глубоко сожалеет о том, что, вопреки своему внутреннему убеждению, последовал неудачному совету врачей, сделал несчастной прекрасную женщину, нанес ей физический и нравственный вред. Он не в состоянии продолжать подобную супружескую жизнь. Даже если бы он открылся своей жене и она все бы сделала для него, то это бы ему не помогло, так как в этом имел место известный оттенок «полусвета».

За исключением душевных страданий, у больного не отмечается ничего ненормального. Гениталии нормальны. Простата слегка увеличена. Он жалуется, что он настолько под влиянием своего представления об обуви, что краснеет, как только возникает разговор о ней. Все его фантазии вертятся вокруг этого. Когда он живет в своем имении, то часто чувствует себя вынужденным отправляться за 10 миль в отдаленный город, чтобы насладиться своим фетишем в лавках или у проституток. На лечение несчастный не мог решиться, так как потерял веру во врачей. Попытка добиться гипнозом устранения фетишистской ассоциации не имела успеха из-за душевного возбуждения больного, которым овладела одна только мысль о том, что он сделал свою жену несчастной.

Наблюдение 117. Фетишизм обуви с половым извращением.

X. пишет: «На 16-м году у меня возникла эрекция при виде изящной дамской обуви, особенно на высоком французском каблуке. Во время пребывания на курорте одна дама заметила, что меня возбуждает ее элегантная обувь. Она пригласила меня к себе, угостила печеньем и вином. Затем она сказала мне, что из меня выйдет прелестный паж, и начала меня одевать, дала мне длинные шелковые чулки, атласные башмачки с высоким каблуком, зашнуровала меня и поверх надела рубашку с кружевами. У меня, конечно, появилось сильное сладострастное чувство, и я до сих пор не могу забыть впервые испытанного мною ощущения от того, что я стою на высоких каблуках. Затем она в утомленной позе прилегла на диван, привлекла меня на себя и мастурбировала со мной. Мое несчастье на совести этой женщины. Эти сцены повторялись, она сделала мне костюм из трико, и в третий раз имел место половой акт, который я совершил с невероятным наслаждением. Так как я там был вне надзора, то часто проводил полночи в объятиях этой Мессалины. Мне достаточно было коснуться высоких каблуков, чтобы тотчас появлялась эрекция; равным образом она приходила в возбуждение от моего одеяния. Для своего удовлетворения я стал прибегать к онанизму, причем я представлял себе костюмы и красивую обувь или даже, рисуя довольно хорошо, изображал все эти «сцены с пажем» в сумасшедших картинах. Поступив в университет, я сделал себе прекрасный гардероб, причем имел 100 пар различной обуви самого фантастического характера. Оставаясь один, я надевал определенные костюмы и онанировал перед зеркалом. Однако это меня не удовлетворяло. Я стал посещать «веселые дома» и наибольшее сладострастие испытывал тогда, когда я в своем костюме был с двумя девушками, одна из которых, сидя поверх меня, вводила мой пенис во влагалище, другая же исследовала пальцем мой задний проход1. До этого я был вполне гетеросексуален; ухаживал на улицах только за женщинами, причем я всегда носил особые сапоги с высоким подъемом. От мужчин, которые часто смотрели на мои ноги, я их скрывал. Когда мне было 24 года, однажды проститутка сказала мне: «Если тебя увидит один господин, который придет в понедельник, он с ума сойдет». Господин этот, 40 лет от роду, был страстный любитель обуви, и его высшим стремлением было полюбить красивого молодого человека с нежными членами, в определенном костюме. Проститутка должна была одеться как конюх, изображать у себя мужской член и т. д. Это сообщение меня очень взволновало, так как моей главной страстью было кокетство. Я с гордостью подумал, что своей фигурой, своими ногами я могу побеждать и мужчин, и позволил дать этому господину мою фотографию. Последний был в восхищении и обещал мне через девушку огромную сумму денег, если я ему понравлюсь. Я знал о педерастах из эротических книг, до сих пор никакого сладострастного чувства к ним не испытывал; все это изменилось в одну ночь. Я отказался, конечно, от всяких денег, потребовал только у него новый костюм и обувь; он мне все это предоставил в роскошнейшем виде. В этом костюме, состоявшем только из шелковой кружевной кофточки, надетой на голое тело, из красивого парика, шелкового шарфа, который прикрывал гениталии, но оставлял открытыми ягодицы; с обнаженными ногами, в коротких шелковых чулках и в роскошных ботинках ожидал я его у этой проститутки. Он пришел и был в восхищении. Раздевшись, он крепко обнял меня и пытался ввести пенис в мое анальное отверстие. Я охотно подчинился ему, и у меня явилось неудержимое желание испытать введение пениса, оставаясь в пассивной роли; однако у него наступила преждевременная эякуляция, он упал на меня и лепетал любовные слова; между тем женщина удовлетворяла меня, вводя мой пенис в рот. С этой ночи, когда я убедился, какое впечатление я могу производить на мужчину, я стал как бы раздваиваться. Моим членом завладевала женщина, совокупление с которой доставляло большое наслаждение, анальное же отверстие я предоставлял в распоряжение мужчины1. Моей мечтой стало беспомощно лежать в объятиях сильного мужчины, который восхищен моим костюмом, моей обувью, моими красивыми формами. Самое восхитительное для меня — я сам в сумасшедшем костюме совершаю совокупление с женщиной, в то время как в моем анальном отверстии находится мужской член2. Я стал кокетничать и с мужчинами. Я носил узкий шелковый сюртучок, тонкую с довольно сильным вырезом рубашку, штаны, которые суживали и тесно облегали ягодицы и бедра, и изящные ботинки на высоком каблуке. На улице при ходьбе высокий подъем ботинок не был заметен, но когда я нахожусь в ресторане, театре, в вагоне и вижу мужчину, который, по-видимому, мною интересуется, то начинаю с ним кокетничать и постепенно показываю ему мои прелестные ботинки. И вы не поверите, сколь многие едва могут отвести от них свои полные восхищения взгляды».