НеТемный 5 (СИ) - Изотов Александр - Страница 29

Он таращился на меня таким возмущённым взглядом, что я не выдержал и расхохотался. Виол уставился на меня в недоумении.

— Погоди, бард, — я утёр слёзы от смеха, — А всё, что было до этого, это была ещё не измена?

Виол поперхнулся, потом помотал головой. К счастью, всплеск гнева прошёл, и он уже успокоился.

— Всё сложно, — вздохнул он, — Это была политика. Как говорят, чем бы подданые не тешились, лишь бы царя уважали.

Бард натянул струну, готовясь извлечь какой-то звук, но я пока придержал его руку.

— Сидим тихо, — шепнул я, нервно усмехнувшись и продолжая наблюдать через зрение Кутеня за событиями. Нас не было видно за камнем, приваленным к скале.

Дружина целеустремлённых сначала дрогнула под ударом упырей, но теперь сама большей частью обернулась тварями, и вместе со своим предводителем давила противника к солнечному выходу.

Среди мельтешения сверкающих доспехов я легко смог разглядеть Ивана, который вгрызся в глотку какому-то упырю. Воины побросали все свои клинки и теперь кромсали друг друга только зубами и когтями. Как они различали друг друга в одинаковых бронях, я понять так и не смог.

Феокрит, стоявший всё это время чуть в отдалении и наблюдающий за боем горящими зрачками, поднял когтистую руку… и вдруг мгновенно оказался среди битвы. Один взмах когтистой руки, и стремительный вихрь ударил по стенам ущелья, задев даже наш камень — большая часть бойцов тут же разлетелась на половинки, так и не поняв, что их атаковало.

К нам отлетел, зазвенев, большой кованый щит с серебряной каймой, разукрашенной кровавыми потёками. Я мигом сдвинулся к Луке и закрыл пацану глаза. Характер у новоиспечённого паладина и так боевой, а ночные кошмары мальчишке пока ни к чему. Вон, даже опытные Виол и Агар побледнели, как те же упыри.

— Маюновы слёзы! — выдавил бард, потихоньку отползая вдоль стены.

Туловища ошалевших дружинников не упали, летая по воздуху с дрыгающимися рядом своими же ногами. Вытекающая из них кровь заструилась вслед за потоками вихря и закружилась вокруг советника, затем остатки тел стали кромсаться на более мелкие части, и вся кровавая воронка стала смыкаться в раскрытой и неестественно огромной пасти Феокрита.

Тому было наплевать, кого он жрал — и люди, и упыри превращались в одинаковый питательный фарш. И я так подозревал, для его превращения Левон Кровавый использовал не только яд, но и сам укусил советника.

Немногие уцелевшие устремились в атаку… Нет, их никто не останавливал. Просто в прыжке они вдруг перестали быть единым целым и, рассыпавшись на мелкие кусочки, так же устремились в пасть магистра-упыря.

— Ох, Маюновы слёзы, — Виол, выглядывая из-за моего плеча, только и молился, — Мавшенька, прошу, омой своими соками! Сияночка, прошу, спрячь в своих прелестях! Яриус, прошу…

— Без Яриуса разберёмся! — оборвал его я.

Всё закончилось буквально за полминуты, и ущелье, в котором только что крутилась кровавая воронка, опустело. Осталась только сгорбленная громадная фигура в грязно-голубых и окровавленных лохмотьях.

Да уж, Феокрит сразу показал, кто тут магистр… Он заметно вырос — его мышцы бугрились, натягивая рвущуюся ткань мантии, и под кожей в бешеном темпе запульсировали напитанные кровью чакры. Упырь стоял в центре круга из остатков брони и оружия, обагрённых кровью, и, закрыв глаза, с упоением пережёвывал лакомство.

Вот он выпрямился, будто вспомнив, что он вообще-то советник, и так горбиться ему не к лицу. Затем, распахнув веки, Феокрит повернул голову в нашу сторону. Интуиция тут же попросила меня по возможности спрятаться внутрь скалы, а лучше проникнуть глубже в земную кору, хотя нас упырь ещё не увидел.

Кутень, зависший сверху ущелья между складками, всё это время осторожно наблюдал за ним. Цербер был сейчас тенью, и ни одно живое существо не смогло бы заметить его…

Но Феокрит вдруг поднял голову и уставился прямо в глаза Кутеню.

— Смердящий свет! — выругался я, когда почуял, как цербера сорвало со скалы неожиданным порывом ветра.

Вообще-то бесплотную тень нельзя сдуть, но магия советника явно была усилена Тьмой. По скале ударил огромный невидимый кнут, попав и по телу цербера. Кутень зарычал, отлетев и ударившись о выступ… Воздушный вихрь в возвратном движении стал сворачиваться в петлю, перехлестнувшуюся вокруг тела моего питомца, который почему-то потерял способность обращаться в тень.

К счастью, тот быстро сориентировался и сверкнул яркой вспышкой. Вихрь-кнут разлетелся, и уже в следующую секунду сверху зачернел портал во Тьму.

Вот только он не закрывался… а Феокрит поднял руки и упёрся ногами, будто и вправду держал в руках кнут, натянувшийся и уходящий вглубь портала. Когда он успел второй раз хлестнуть своим вихрем и перехватить цербера, я так и не понял.

Сказать, что меня это впечатлило, это не сказать ничего. Медлить нельзя было ни секунды…

Я тут же перехватил Луку, забрасывая его на Бам-бама, и хлопнул медоежа по колючей заднице.

— Быстро отсюда! — зарычал я, подхватывая валяющийся рядом щит. А неплохая вещь, кстати, прямо чувствую вес защитных заклинаний. Как минимум на один удар его хватит.

— Но… громада! — Виол растерялся, когда я и его вместе с Агаром вытолкал из-за укрытия.

— Его здесь не одолеем! — я толкнул их всех, — На солнце все, быстро.

Я уже видел, как из портала показалась морда упирающегося и рычащего Кутеня. Феокрит пересиливал тёмное исчадие, которое во Тьме вообще-то должно быть гораздо сильнее. Правда, судя по тёмным всполохам вокруг бывшего советника, сам он тоже был напитан Тьмой по самое «не хочу».

— Но господин Малуш, я смогу! — Лука было запротестовал и даже поднял молот, зажигая на нём всполох света.

Тёмный Феокрит среагировал мгновенно, отпустив несчастного цербера и вскинув руку в нашу сторону.

— Да твою ж Бездну! — я едва успел сформировать огненное яйцо и выкинуть его вперёд, защищая нас. Одновременно я, подняв щит, прыгнул и оказался на линии между Феокритом и Лукой.

Огненная защита тут же разлетелась под ударом вихря, и в мой щит хлестнул удар такой силы, что меня протащило несколько шагов. Правда, я не упал, а всё это расстояние пробуксовал, упираясь пятками в землю. Мои руки звенели от боли вместе со щитом.

Феокрит даже прищурился, чуть склонив голову, и одобрительно кивнул. Явно оценил мои магические навыки, ведь зачарованные доспехи не спасали дружинников от его атак, а сейчас все мои соратники остались целы.

— Силён, — прохрипел он деформированным горлом.

Я понадеялся было, что остатки разума у советника позволят нам наладить контакт, но в этот же миг упырь просто исчез. К счастью, моей реакции, помноженной на зрение Кутеня, хватило, чтобы разглядеть, куда устремился советник.

Он пролетел молнией, целясь в мальчишку когтистой рукой, но ему не хватило всего мгновения, как на его пути снова возник я с серебристым щитом. Правда, в этот раз меня всё же отбросило в сторону и я, перелетев пригнувшегося Луку, врезался в скалу.

Удар был такой силы, что на мгновение мне показалось — я упал во Тьму. Я плавал в ней всего ничего, когда бросская ярость снова выкинула моё сознание наружу, чтобы обнаружить себя на спине Бам-бама.

— Громада, ослиный ты крик! — рядом орал бард, и его голос прорывался как сквозь вату, — Просыпайся!

Просипев что-то неразборчивое, я тут же подобрался, спрыгивая с медоежа. Побежать сразу не удалось, ноги подкосились, но наглый Бам-бам тут же подпёр меня мордой, заставляя встать.

Стряхивая последние крохи обморока, я огляделся.

Вокруг уже была холмистая равнина, покрытая изумрудной травкой. Где-то в стороне виднелось искрящееся под солнцем море, а скалистая стена с ущельем была далеко позади. Мы явно уже в третьей магической зоне, и сейчас бежали к стене леса впереди.

Рядом нёсся Виол, обнимая одной рукой свою лютню, другой таща за собой Луку, и умудряясь при этом дёргать какую-то пронзительную струну. От её звука мои ноги сами собой двигались быстрее.