Дух Древнего (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 16

Я поднял с пола форму Кузьмы. Отряхнул её и, свернув, прижал подмышкой. Затем взял в руки оставшийся телефон бандита Петра. Открыл контакты и отбил Ивану Тарелке сообщение: «клиент готов и отдыхает».

Сообщение отправилось. Телефон полетел вслед за хозяином. Я закрыл дверь и хотел пройти в купе, но тут в тамбур выскочил Кузьма.

— Господин, —, проводник завертел головой по сторонам и, кажется, даже принюхался, — мне срочно нужна форма.

— Забирай, — хмыкнул я, и, отдав китель с фуражкой, протянул ему деньги бандитов: — а это премия, Кузьма.

— Премного благодарен, — проводник всё оглядывался и распихивал по карманам ценности, — а где эти, которые Вас искали?

— А мы поговорили, и они ушли к себе в купе, — улыбнулся я его наглости.

— Да? — Кузьма зацепился взглядом за вмятину на стене вагона (это Пётр ударился, когда защищался) и погладил её пальцами.

— Да, им скоро сходить, и они решили отдохнуть, — хмыкнул я и добавил в голос немного стали: — что-то не так Кузьма? Ты о чём-то переживаешь?

— А, — проводник оторвался от вмятины и, посмотрев на меня, вжал голову в плечи. Глазки его так и забегали. — Нет, господин, нет, что Вы.

— Тогда расходимся, — улыбнулся я и хлопнул его по спине, — не бзди и дальше бди, Кузьма, тогда тебя осыплет золотом.

— Ох, господин, — ноги проводника просели, а глазки алчно заблестели, — Вашими устами, да мёд бы пить.

— Не пью, — хмыкнул я, открыл дверь тамбура и шагнул в свой вагон. Заклинание разведчик сообщало, что кто-то двигался сюда. Уверен, это Тихон. Что ж, он как раз вовремя. Я снова проголодался.

Таяла пюрешка. С тарелки исчезали котлеты. Тихон занимался своими делами.

Сначала он копался в чемоданах. Потом читал какую-то книгу. Но его глаза постоянно косились в мою сторону. Я же делал вид, что не замечаю его интереса.

Схватка с бандитами забрала у меня половину резерва: много силы потратил на перестраховку. Потому хотелось скорее доесть и лечь спать. Восстановить силы перед ночным походом к Неморшанскому. Не могу его упустить. Аж в дрожь кидает от одной мысли, что моя сила останется у него.

— Что-то спросить хочешь? — зевнул я, отодвинув от себя пустое блюдо.

По телу расплывалось приятное тепло, а глаза начинали слипаться. Я подложил под голову подушку и растянулся на диване.

— Тихон, — повторил я, не в силах подавить ещё один зевок.

— А? — пискнул Стоев, и тут же спрятался за книгой, — Нет, не важно.

— Хорошо, — я закрыл глаза. — Тогда спать.

Хлопнула книга. Скрипнул диван. Выключатель щёлкнул, и свет прекратил бить в веки.

— Тихон, — улыбнулся я, не открывая глаз — это я спать, ты можешь читать, мне не мешает.

— Да нет, я тоже лягу, — отозвался Стоев и зашуршал постельным бельём.

Он справился за пару минут. Затем диван снова скрипнул и в купе стало слышно только стук колёс. Но он совсем не мешал. Скорее убаюкивал. Я стал проваливаться в сон.

— Кирилл? — голос Тихона дрожал. — Ты уже спишь?

— Нет, — ответил я, вырываясь из плена Морфея.

— Прости, просто я хотел у тебя кое-что спросить… ладно, потом. Извини.

— Хорошо, — я перевернулся на бок и снова стал засыпать.

— Кирилл, — всё же не выдержал Тихон, — как у тебя получается так легко и непринужденно общаться с девушками? Маша в тебе чуть дыру не прожгла. Ты так легко её заинтересовал.

— Тихон, ты серьёзно? — пробормотал я, ощущая, что сон снова отступает, — тебе дома не рассказывали?

— Ну, бабушка пыталась поговорить на эту тему, — сбивчиво стал объяснять парень, — но что она в этом понимает? Сейчас другие времена.

— А отца спрашивал? Он, что ничего не рассказал?

— Нет, — Тихон громко засопел, — ладно, не надо. Зря я начал…

— Дружище, — сон испарился, и я, перекатившись на другой бок, открыл глаза. В темноте соседний диван угадывался с трудом, и я не стал особо приглядываться. — Брось дуться. Извини, если задел, мне тоже в этой жизни с папаней не повезло.

— Да я не…

— Давай так, — я снова не дал ему договорить. — Сейчас спать, а я тебе всё расскажу позже, даже научу. Идёт?

— Хорошо, — я различил, как он махнул рукой в темноте, — извини ещё раз.

— Ничего, — хмыкнул я, — просто надо отдохнуть.

Стоев поворочался немного и затих. Ко мне же сон больше не шёл. Да и нельзя. По опыту знаю — не получилось сразу, теперь пользы не будет. Надо восстанавливать резервы другим способом. Пусть это и дольше.

Закрыл глаза и погрузился в медитацию. Мысли потекли ровно. Чувства обострились. Тут же перед внутренним взором замерцал голубой огонёк — указатель, где находится Неморшанский. Где томится часть моего духа. Совсем близко томится. В другом конце вагона.

Внутри всё скрутило. В душе поднялась волна гнева, но я подавил порыв отправиться туда немедленно. Успокоил мысли. Привёл в порядок дыхание. Раскрыл ауру и потянулся к окружающему меня эфиру.

Три часа и резервы полны.

Прислушался к размеренному сопению Тихона. Магией проверил, пуст ли коридор. Встал с дивана и, не создав шума, выскользнул из купе.

Ковровая дорожка приглушила шаги. Лунный свет из окна обозначил дорогу. Я прошёл вперёд и замер перед нужной дверью. Заклинание разведчик показало, что Неморшанский один. Спит.

Я коснулся дверной ручки. Потянулся к механизму замка своей волей и тут, из-за угла косого коридора раздался голос начальника поезда:

— Что, Кузьма, пойдём на обход?

— Пошлите, Семён Романович.

Тартар меня поглоти, как я их пропустил? Проверял же.

— Не пошлите, Кузьма, а пойдёмте, — проворчал начальник поезда, — а то договоришься, пошлю.

— Виноват, Семён Романович, исправлюсь.

Хлопнула дверь. Совсем рядом послышалось шарканье. Сердце ухнуло и застучало чаще. В голове зашумело, как перед боем.

Нет, я не буду их убивать. Не в моих правилах. Но и усыпить или применить потерю памяти не могу. Для этого нужна стихия воды, а она за дверью. Уйти тоже не могу, замок почти открылся. Совсем чуть осталось. Шумно будет, если отпущу. Заметят.

Сжал волю сильней. Погнал её и замок еле слышно щёлкнул. Я скользнул в купе и бесшумно прикрыл дверь. Фуух. Успел.

— Тихо сегодня, — послышался из-за двери голос Кузьмы, они как раз проходили мимо, — помните, как в прошлый раз было?

— Лучше не вспоминай.

Они ничего не заметили. Прошли дальше. Я отпустил дверную ручку и хотел обернуться, как сзади послышался шум и Неморшанский прохрипел:

— Кто ты? Покажи лицо. Кто ты?

Николай после того как он уехал от станции.

Николай вёл машину и прокручивал в голове последние события. В зеркале заднего вида мелькало его собственное лицо. Вроде то же самое, но что-то неуловимо изменилось.

— Живой мертвец, — прошептал он, вглядываясь в своё отражение.

Теперь, когда он остался один, Николай снова начал проверять своё состояние. Ткнул пальцем в щёку — ничего. Надавил сильнее, до белых следов на коже — тоже никаких ощущений. Открыл окно настежь, но ни запаха хвои, ни свежести летнего утра не почувствовал.

— Нда, — выдохнул гвардеец. — Не к этому я готовился.

Он помотал головой, пытаясь сбросить наваждение. Может, проснётся? Нет. Всё по-настоящему. Нажал на педаль газа и машина послушно ускорилась. Николай немного успокоился — хоть что-то работало как прежде.

Рядом с ближайшим городом нашёлся заброшенный пустырь. Николай остановил машину, достал оружие и вещи, оставленные Кириллом. Сложил всё в пакет и замер, глядя на руль и салон внедорожника. «Отпечатки, — промелькнуло в его голове».

Он нашел салфетки для стёкол и начал оттирать всё, где, как ему казалось, могли остаться следы.

За работой он осознал бессмысленность действий. То, что Кирилл жив, поймут скоро, если уже не догадались. Да и про него поймут, когда найдут тела. Монотонные действия скорее помогали привести мысли в порядок, чем сулили реальную помощь. Слишком все быстро произошло, чтобы уложитсья в голове и стать обыденностью.