Тайный агент Её Величества. Книги 1-5. Компиляция (СИ) - Бегунова Алла Игоревна - Страница 33

У входа стояла привратница — старуха весьма сурового вида. Первая жена Шевкет-аги вручила ей некую сумму денег, и четыре женщины: Анастасия, Глафира, Зейнаб и ее служанка — прошли вовнутрь. Сначала они попали в предбанник — очень большое помещение, отделанное мрамором. Вдоль стен здесь тянулись мраморные же полки. Сидя на них, посетители могли раздеваться. Анастасия насчитала шесть фонтанов с холодной водой. Вода падала в мраморные углубления, а оттуда по канавкам на полу перетекала в другой зал.

В предбаннике находилось много женщин. Некоторые, совершенно обнаженные, сидели на мраморных полках, покрытых коврами с густым ворсом, некоторые раздевались, некоторые, наоборот, одевались. Здесь сновали служанки с кипами полотенец и простыней, разносчицы с корзинами и лотками громко предлагали свой товар.

Многие покупали его, угощаясь после купания цукатами, засушенными фруктами, шербетом и лимонадом, и весело болтали между собой.

Анастасия и Глафира сняли свои «фериджи». Их европейские платья вызвали у присутствующих огромный интерес и неподдельное удивление, но никто не позволил себе ни двусмысленной улыбки, ни насмешливого шепота. Когда Глафира стала расшнуровывать корсаж на спине у барыни, любопытство все же взяло верх. Несколько крымских дам, не стесняясь своей наготы, подошли к ним поближе и заговорили с Зейнаб. Они сочувствовали иностранке, вынужденной носить на теле такое неудобное и жесткое приспособление.

Раздеваясь, Анастасия испытывала смущение и старалась не оглядываться по сторонам. В Аржановке она обычно мылась в парной только с Глафирой. Видеть столько обнаженных прелестниц сразу и в одном месте ей прежде не доводилось. Но соседки по предбаннику ничуть не стеснялись друг друга и откровенно рассматривали ее. Она услышала за спиной: «Пек газель!» [18]

Одна молодая и очень эффектная женщина, не прикрытая ничем, кроме собственных длинных вьющихся волос, переплетенных жемчужными нитями, окруженная служанками, пила из фарфоровой пиалы лимонад и не сводила с Анастасии оценивающего, слишком пристального взора.

Наконец Зейнаб дала знак следовать дальше. Они перешли в банный зал, и Анастасии пришлось остановиться на пороге. Плотный, тяжелый пар зеленовато-желтого цвета наполнял помещение, она с трудом вдохнула его. Но не менее сотни голых женщин пребывали тут и чувствовали себя прекрасно. В самых непринужденных позах лежали они на огромном мраморном массажном столе, имеющем внутренний подогрев, сидели на мраморных полках, поливая себя мыльным раствором из небольших курдючков. Журчание и плеск воды, смех, гортанные выкрики, гул голосов отдавались необычным эхом под высокими сводами зала.

Пока Анастасия и Глафира оглядывались, к ним приблизилась банщица, особа крепкого телосложения и в узкой белой сорочке, влажной, облегающей ее округлые формы. Она взяла Анастасию за руку и повела мимо массажного стола, ванн с горячей водой, раковин с кранами и фонтана, струившего воды в бассейн.

Хотелось бы Анастасии знать, кто заказал эту процедуру, кто оплатил ее и для какой цели. Банщица разговаривала с ней на своем языке, но она, естественно, ничего не понимала. А находились они уже в отдельном кабинете с тем же банным интерьером: массажный стол, ванна, раковина с краном. Банщица приступила к работе. Уложив Анастасию лицом вниз на теплый, облитый мыльным раствором массажный стол, она стала ладонями растирать и разглаживать одну за другой ее мышцы, нажимать на сухожилия, выправлять суставы. Анастасии показалось, что она медленно погружается в нирвану.

Потом с живота кто-то перевернул ее на спину и нежно погладил груди. Мягкие, пахнущие земляникой губы, коснулись ее губ. Анастасия открыла глаза. Красавица из предбанника с вьющимися волосами, украшенными жемчугом, стояла над ней и улыбалась. Все так же улыбаясь, она взяла руку Анастасии и положила себе на грудь.

Вообще-то Анастасия делила мужчин на две категории: «он нравится мне» и «он не нравится мне», а женщин — на три: «уродина», «обыкновенная» и «красавица». Себя по врожденной скромности она относила ко второй группе. Молодая особа, сейчас предлагающая ей свои ласки, бесспорно, относилась к третьей категории, это надо было признать сразу.

В предбаннике, ошеломленная ворохом необычных впечатлений, Анастасия про себя отметила ее взгляд, но не придала ему значения. От разнообразных лиц и обнаженных фигур у нее тогда рябило в глазах. Вместе с тем, озираясь по сторонам, она думала, что по-настоящему миловидных женщин среди местных жительниц все-таки очень мало. Какой-нибудь среднерусский город мог дать Гёзлёве сто очков вперед по этой части.

Тем ярче и сильнее, как роза среди невзрачных трав безводной крымской степи, цвела красота ее неожиданной соблазнительницы. Теперь Анастасия рассмотрела ее получше. Смугловатая, на диво ухоженная кожа, тело с пропорциями богини Венеры, лицо, которому особую привлекательность придали — тут Анастасия удивилась — голубые глаза, пышные волосы темно-рыжего оттенка.

Судя по всему, крымчанка принадлежала к какой-то богатой и влиятельной семье. В предбаннике ее окружали служанки. Здесь, в кабинете с массажным столом, банщица, повинуясь лишь одному ее жесту, немедленно удалилась прочь, прикрыв за собой деревянные полустворки, отделяющие кабинет от общего зала. Прелестная незнакомка придвинулась к Анастасии ближе:

— Сизнен таныш олмагъа пек истейим… [19]

Если бы столь бесцеремонно к ней приставал мужчина, то Анастасия в конце концов применила бы давно знакомый ей прием — удар ногой в пах. Однако как вести себя с женщиной в этой экзотической стране, законы и нравы которой ей совершенно неизвестны? Анастасия проворно спрыгнула с массажного стола и сжала своей крепкой ладонью пухлую вяло-безвольную руку незнакомки.

— Нет! — сказала она и отрицательно покачала головой.

Восточная красавица только усмехнулась. Она нежно погладила русскую путешественницу по плечу, затем по предплечью, пальцами обозначив контуры мышц, и опустилась перед ней на колени. Анастасия почувствовала, что своим жарким маленьким язычком крымчанка касается ее живота. Но тут раздался голос Глафиры:

— Вы меня звали, ваше высокоблагородие?

— Звала! — радостно отозвалась Анастасия.

Горничная держала большую льняную простыню, обшитую по краям узором с красными цветами, шагнула в кабинет. За ее спиной маячило растерянное лицо банщицы. Никак не могла она удержать грубую деревенскую бабу Глафиру, не стесняющуюся при любых, самых непривычных ситуациях.

— Ишь, бусурманы! — ворчала Глафира, заворачивая барыню в простыню с головы до пят. — Распоясались тут!.. Да такие наши милости им еще заслужить надо!

Они шли обратно в «Сулу-хан», и Анастасия думала, что баня здесь служит настоящим женским клубом. Это — единственное место, где жительницы полуострова проводят многие часы, по-своему развлекаются и отдыхают. Больше их, таких веселых и свободных, она не видела потом нигде: ни на улицах городов, ни на дорогах, ни в садах, ни в горах. Правда, изредка встречались ей там бесформенные фигуры, закутанные в «фериджи», но их лиц она не различала, голосов не слышала. В огромном, ярком, многообразном мире мужчины отвели им только замкнутое пространство: гарем и баню. Стоило ли осуждать этих женщин, наделенных пылким южным темпераментом, но лишенных нормального общения с противоположным полом? Не мудрено, что иногда возникали у них и неестественные склонности…

О банном приключении Анастасия Мещерскому не сказала ни слова. Она посетила раненого вечером. Князь нашел, что госпожа Аржанова выглядит теперь гораздо лучше. Купание, массаж и холодные обливания действительно пошли ей на пользу, в этом турок Энвер оказался прав.

Долго обсуждали они план на завтрашний день и сошлись в одном — рано утром надо ехать за лошадьми. По состоянию здоровья Мещерский не мог сопровождать Анастасию, потому обязанности начальника охраны переходили к сержанту Чернозубу. Он должен был находиться вместе с ней в экипаже, запряженном пока лошадьми Шевкет-аги. Долгое пребывание в компании с кирасиром совершенно не прельщало Анастасию. Она считала Чернозуба человеком грубым и недалеким, изъяснявшимся к тому же на странной смеси русского и украинского языков. Она пыталась отговориться, но адъютант Потемкина твердо стоял на своем.