По слову Блистательного Дома - Гаглоев Эльберд Фарзунович - Страница 81

– Но скажу еще. Это странная победа. Пусть все поймут это. Мы бились с посланцем Блистательного Дома. Знак его настоящий. Все видели, как радовались осколки Предвечного Льда в ожерельях посланца и лорда земли Шарм’Ат. Однако случилось небывалое. Посланец Блистательного Дома вел войско на стоящих на защите Земли Шарм’Ат. Земли, верной клятве, не объявившей харам Блистательному Дому. Земли, долго и крепко стоящей против Степи и всех иных недругов Блистательного Дома.

Он замолчал.

– Говорю еще. Знак настоящий. И получил его этот человек с чуждым именем, не похитив. Он не лжет. Но человек этот напал на нас. Значит, он лжет. Ибо не мог Блистательный Дом ополчиться на нас.

Такое логическое противоречие показалось старому воину чрезвычайно сложным, и кавалер Андрий окончательно запутался.

– Пусть все поклянутся Кровью и Честью Семьи и Дома своего, что не услышит никто сказанное мной до тех пор, пока слова мои не дойдут до старших Семей и Домов ваших.

И в глубокой, красного золота, чаше смешалась алая кровь людей, розоватая – воина Зеленой Лиги, густая бурая, почти коричневая – рудокопа. Очень редко приносилась подобная клятва жителями земли, в которой всякий доверял всякому.

Чаша пошла по кругу, и каждый смочил в ней губы. Над оставшимся на стенках сосуда что-то прошептал Тивас, и над чашей на доли секунды вспыхнуло малое, пронзительно яростное светило.

– Чисты помыслы собравшихся, – удовлетворенно констатировал Великий Маг и Колдун.

– Человек, носящий Знак Блистательного Дома, напал на нас не по ошибке. Он не принял нас за степных. Он напал на нас потому, что ему было приказано. – Седоусый молча оглядел собравшихся. – Приказано Блистательным Домом.

Все загомонили. Общей темой было: «Да быть того не может».

– Помолчите, – привычно рявкнул седоусый.

Он говорил сейчас страшные вещи. И еще полгода назад кавалер Андрий сам бы вскочил и закричал: «Измена!». Но это – полгода назад. А не сейчас. Теперь кавалер сидел и слушал. Очень многое произошло за это время. И появление Внутренней Стражи, и крамола, которую все искали, да найти не могли. А какая может быть крамола в Империи, где Блистательный Дом любят? И странные слуги из Столицы, и внезапная смелость серокольчужных, и Знак Блистательного Дома на шее посланца, поведшего свои отряды на воинов Земли Шарм’Ат.

– Мне больно от того, что мне предстоит сказать. Но сказать это необходимо. – Он опять угрюмо замолчал. – В Блистательном Доме воцарилась измена.

В какой-то момент кавалеру Андрию почудилось, что седоусый сейчас погибнет, столь слитным и ярым было движение к нему всех собравшихся.

– Стоять, – гулко лязгнул голос лорда, наконец обозначившего свое присутствие.

– Я сказал – и мне больно, – повторился седоусый. – Я не верил долго. Себе не верил. Не хотел верить. Не верил, когда Блистательный Дом издал рескрипт о заговоре, в котором участвовали все те, кто был опорой Дома. Всю мою жизнь. Живу я долго. Я не верил, когда была учреждена Внутренняя Стража. Я не верил, когда из Столицы прибежал один из наших и сказал, что в тюрьмы забирают Хушшар. Я не верил, когда Внутренняя Стража запретила ходить по дорогам невозбранно. Я не верил, когда люди стали говорить, что Великий Маг и Колдун, – легкий кивок в сторону Тиваса, – отказывается лечить болящих. Не мог и не хотел верить. Я лишь тогда усомнился, когда Внутренняя Стража воспретила проход нашей молодежи в Столицу для дачи клятвы Императору. Я усомнился, когда узнал, что с Зеленых Долин вышел человек, как близнец похожий на Великого Мага и Колдуна. Я усомнился, когда серые кольчуги решили воспрепятствовать моему побратиму прийти на Совет Отцов. И я поверил, когда мой клинок ударил в Знак Блистательного Дома и не сломал его. И теперь я знаю – Блистательный Дом напал на Землю Шарм’Ат.

Все потрясенно молчали, понимая, что это правда.

– Совет Отцов отправил меня в помощь побратиму. Но и наказал узнать, что происходит в землях Империи. Я узнал. Это война.

Я, Урсрих из Семьи Фынайбах, держу четвертый от Престола Сухой Головы щит. На Совете Отцов я скажу харам Блистательному Дому. Если я не приду на Совет Отцов, харам скажут без меня.

Урсрих второй раз упомянул странное слово «харам». Кавалер Андрий судорожно пытался вспомнить, что оно означает. И когда вспомнил – похолодел.

Очень давно такого не было. Когда воин клянется сюзерену в верности, то и сюзерен обязуется быть надеждой и опорой своему вассалу. Всегда. Везде. Во всем. До тех пор, пока воин верен. Но если сюзерен нападает на своего вассала без причины – это позор. Харам. Предательство. Сюзерен, которому объявлен харам, должен оправдаться. Если сможет. Позор и честь несовместимы. Или у тебя есть честь. Или у тебя ее нет. Если нет чести, зачем жизнь? Император – образец чести. Объявить ему харам – обозвать его бесчестным.

– Теперь я хочу сказать, – поднялся с места Саугрим из семьи Саутуг. Даже сейчас, на совете, он был одоспешен так, как будто готовился броситься в битву, не медля ни секунды. – Мы пришли, верные долгу перед Домом Шарм’Ат. Мы бились. И победили. Те, кто стоял перед нами – враги. Не потому, что напали сего дня. Нет. Две недели назад такие же воины, а может быть, и эти, окружили одну корчму в земле Сакиф’Ат, побили всех, кто был там. А корчму сожгли. Там веселилось малое колено семьи Буртуг. Привезли они на продажу лорду земли той оружие и доспехи. И прибыльно поторговали. Нападение так было организовано, чтобы думали все, что дело это рук молодцов из Зеленой Лиги, ибо вокруг сгорелой корчмы много было стрел с зеленым оперением. Однако не знали злодеи, что встреча была назначена у погибших с умельцами семьи Цахтуг. Всего лишь двое их было, и не стали они в бой ввязываться, поступив разумно, ибо дом и строения уже догорали и окружены были воинами, облаченными, как наши нынешние супротивники. Отложив малую месть ради большой, мастера поспешили в ближайшие отнорки и сообщили своим Долгобородым об увиденном. А те уж уведомили семью погибших. Века живем мы с людьми в любви и мире, и не стали Долгобородые следовать пути неразумной ярости и выводить жаждущие мести черные Ромбы. Тогда не верили они, как и достойный Урсрих, тому, что Блистательный Дом ополчился на верных своих друзей и союзников. Нас послали и помочь, и узнать. Мы помогли и узнали. Наша семья верна слову, данному Дому Шарм’Ат. И прежде, и ныне слово наше столь же крепко, как и камни, что нас породили, – перевел дух, устав от слишком долгой речи. И аккуратно уместил на полу гранитно-тяжелое тело, с недоверием посмотрев на хрупкий походный табурет, на котором промучился всю предыдущую часть Совета.

С места хищно взлетел Мастер Зеленой Лиги. Застыл в привычной охотничьей неподвижности.

– От века за дорогами смотрит Зеленая Лига. Чтобы дороги хорошими были, добрыми. И чтобы человек ленивый и лихой человека работящего не задевал. И чтобы нечисть малая людям и нелюдям гостевать друг у друга не мешала. За то с любого, по дороге идущего или едущего, плата берется. С каждого своя. С пешего – одна, с конного – другая, с тележного – третья. А с купцов плата берется добрая. Но всегда та, которая прореху небольшую в кошельке оставит. Каждая монетка бьется на четыре части. Часть – Блистательному Дому, часть – Гильдии Дорожных Камнерезов, две части – Зеленой Лиге. И никто не скажет, что мало жертвует Лига на дворы постоялые и мосты крепкие. Соглашусь, бывает, шалят воины Лиги. Да то ведь традиция. Откуда Лига пошла – людям знающим известно.

Люди знали. От душегубов лесных и от длинноглазов остроухих – гальвов и пошла. И есть такая традиция – прохожих попугать. Но бессчетны случаи, когда, тех же прохожих защищая, клали жизни стрелки Зеленой Лиги.

– В Земле Ахдар’Ат Серые Кольчуги напали на воинов Зеленой Лиги. Четверых взяли, двое смогли уйти. Как потом сказали жители села, пленных без допроса повесили у въезда. Когда старшина села, собрав оружных мужей, спросил у Серых Кольчуг, почему те творят беззаконие, ему предъявили Слово Блистательного Дома. Слово, обращенное против Лиги.