По слову Блистательного Дома - Гаглоев Эльберд Фарзунович - Страница 50

Мои умопостроения пресек Тивас, сообщивший, что это Залхат, город.

Не похоже было, чтобы жители его чувствовали себя в полной безопасности. Во всяком случае, крепкая каменная стена выглядела достаточно капитально, а у широко раскрытых ворот маячило с полдюжины крепких мужичков в подпоясанных белых мантиях. На широких поясах у каждого висел небольшой шиповатый железный щит и аккуратная секирка с изогнутой рукоятью. Стоя здесь, они, наверное, немало диковин повидали, и обличье наше их не смутило. С караваном груженых лошадей мы напоминали скорее купцов, и после непродолжительного торга Баргула со старшим караула нас впустили за ворота.

Это был чистенький городок с мощеными улицами. В Европе таких множество. По сию пору.

Подчиняясь указаниям Тиваса, мы подъехали к солидному строению, над воротами которого красовалось вырезанное из дерева название – «Сладкозвучная».

– К нам ли, почтенные? – вежливо осведомился красноносый дядька из-за кованых ворот.

– Да к вам, похоже, – отозвался я.

– Ну так и заезжайте, – неторопливо обрадовался он, распахивая двери.

Оставив лошадей на попечение Баргула, который как-то незаметно прибрал к рукам руководство хозяйственной деятельностью нашего отряда, мы чинно взошли на основательное массивное деревянное крыльцо.

Дверь нам навстречу услужливо распахнулась. Умный хозяин навесил ее так, чтобы открывалась наружу. Нечего всяким-яким ногами резную красоту пинать. В проеме показались два широких дядьки, несущие на плечах третьего. Вначале подумалось, что мужчинка напился. Однако сопутствующего в таких случаях аромата в воздухе не обнаруживалось. Но вот пробитая во многих местах одежда указывала, что мужчинку поколотили изрядно. Совсем, похоже, недавно приличная сиреневая куртка и зеленые шаровары были превращены буквально в лохмотья. Меня аж передернуло, когда представил, во что превращена этими ударами шкура потерпевшего. С длинных темно русых волос еще скатывалась вода, которой бедолагу, похоже, приводили в себя.

Скорбную процессию завершала молоденькая девушка с длинным изогнутым мечом в руках.

– И часто у вас так? – полюбопытствовал я у мортусов.

Но те проигнорировали мое любопытство и целеустремленно дотащили потерпевшего до телеги, устеленной сеном, присели, подхватили бедолагу под колени и дружно закинули на импровизированное ложе.

– Обычно не часто, добрый воитель, – вдруг сообщили мне откуда-то снизу. Это вооруженная юная барышня, присев в неком подобии книксена, просветила меня темного. – Седьмицу назад в корчме батюшки остановился воитель странствующий. Теперь он каждому, кто с ним биться пожелает, заклад в полсотни золотых предлагает. Охотников хватает. А воитель ловкий. Уж которого уделывает. Вот чемпиона – кавалера Конт Гамлета – отлупил. Добро батюшка двух магов погостить пригласил. А то бы добром не кончилось. Больно уж лют воитель-то.

Я с удивлением уставился на это чудо Средневековья, столь кратко и емко давшее анализ местной военно-политической обстановки.

– Кто там гостей у порога держит? – гулко прокатилось из-за дверей.

А потом появился владелец мощного голоса и, похоже, этого гостеприимного заведения. Причем появлялся он фрагментами. Сначала из полумрака помещения на яркий солнечный свет показался белоснежный фартук, драпирующий могучее чрево, затем выплыла могучая выпуклая грудная клетка, на которой легко устояла бы пивная кружка. Из распахнутого ворота торчала толстенная, хорошо подернутая честно заработанным жиром шея, которую венчала круглая физиономия, опушенная короткой густой бородой. Кормилец прищурил с полутьмы веселые карие глаза, блеснул кипенно-белыми зубами, открывая сочные алые губы.

– Милости прошу, гости дорогие, – широко махнул он рукой.

Мощно запахло свежим хлебом, жареным мясом и тяжелым пивом. Даже сплюнуть захотелось, чтобы не захлебнуться. А хозяин быстро шарил по нам глазами, пытаясь понять, кто главный. Платить-то кто будет?

Я хотел было дружески улыбнуться симпатичному толстяку, но внезапно челюсть моя выперла вперед тараном, грудные мышцы раздулись, придавая мне тупо-величественную позу.

– Ты на пороге держать нас собрался?

Толстяк аж сдулся от моей грубости. Широкую улыбку сменила дежурная гримаса, и, со скрипом склонив мощную шею, он вторично махнул широкой рукой в сторону зала. Я мысленно дал себе пинка, но, задрав подбородок в потолок, прошествовал в корчму.

– Ай, хозяин дорогой, – заспасал ситуацию Хамыц, – корми нас быстрее, а то дверь твою красивую покусаю. Да скажи, куда мне Высокую Сестру поставить. Только лучше хорошее место покажи, а то она вредная, упадет – ногу кому-нибудь отдавит.

– Найдем, все найдем, добрый яр. А кормить так будем, о дверях вмиг позабудешь.

Мы прошли по широкому залу, уставленному массивными столами и скамейками, такими массивными, что и сдвинешь не сразу, не то что поднимешь. А через дверь напротив входили высокие крепкие мужчины и женщины, рассаживались, требовали вина, пива, живо обсуждали перипетии прошедшего боя. Зацепив нас взглядом, уже не отпускали, смотрели настороженно. Чужими мы здесь казались среди этих празднично одетых людей.

Широкие, рослые, оскалившиеся железом и сталью. Хорошо шлем свой я в переметной суме оставил. На меня смотрели с опаской, раздували мышцы, стараясь казаться больше. Защитить женщин от странного чужака в черной коже. И тут же на лицах проступало облегчение, когда на них падал прожектор улыбки Хамыца, обхватившего необъятные плечи хозяина. Опять напрягались, глядя на шишковатую фигуру Унго с чудовищной Брунгильдой в руках. И совсем мрачнели, рассмотрев высокого Тиваса, задрапированного в черный плащ с наброшенным капюшоном.

Я бы, пожалуй, тоже напрягся, когда в кабаке такая компания появилась бы.

– Вот подставка для оружия вашего. А вот и стол, пожалте. Эй, Ерема и Гиря, а ну тащите, что надо!

И потащили кашу с мясом, птицу жареную, мясо ломтями.

Мой желудок чуть ребра не прокусил, так все одуряющее пахло.

Вовремя, ох, вовремя каплей ртути влетел Баргул. Без него бы начали. Сил терпеть не было.

– А пиво? – в унисон проорали Хамыц с Унго. И, прогибая мощную столешницу, шмякнулась тяжелая глиняная корчага.

Виду я не подавал, но внутри рычало. Разодрал птицу, по рукам потек сок, и если давно когда-то я пресек бы это безобразие путем вытирания салфеткой, то теперь ловил языком сладкие брызги сока, пока они не успели скатиться. Продолжался процесс насыщения достаточно долго. Но совсем не так долго, как мне бы хотелось.

– Знаешь, Саин, у тебя неприятности, – с мерзкой улыбочкой проговорил Тивас.

Я обернулся.

К столу вихляющей походкой подходил пижон. Алый, шитый золотом камзол, пышное жабо, широкие, по колено шаровары, украшенные роскошными до середины голеней кружевами, башмаки в золоте и камнях. Черные, с проседью волосы, надменный подбородок, презрительно оттопыренная нижняя губа, немалый хрящеватый нос, узкие губы, жесткий прищур блеклых зеленых глаз. На широком, богатом поясе в простых ножнах – длинный узкий меч с замысловатой гардой. На рукоятях покоятся длиннопалые кисти. Из-под кружевных манжетов поблескивают камни перстней. Остановился за шаг до стола, слегка склонил голову.

– Мое почтение, мудрейший, хотел бы представиться твоим спутникам, дабы знать и приветствовать могли мы друг друга. Я – Граик Ан, Магистр Ордена Прямых Клинков. Не разрешите ли присоединиться к вам?

Он лишь собрался обернуться, а хозяин уже тащил тяжелое резное кресло.

Граик уселся в кресло. С достоинством принял бокал вина.

– Рад встрече с тобой, мудрейший, и с твоими спутниками, – и с этими словами перелил в себя содержание емкости. Затем продолжил: – Ты путешествуешь в очень живописной компании, мудрейший. Я много странствовал, но нигде и никогда не видел людей, похожих на твоих спутников. У них необычное и непривычное для наших краев оружие, требующее скорее силы и свирепости, нежели ловкости и изящества. Мне кажется, мудрейший, или они в настоящих доспехах? Великие, какая дикость. Неужели они думают, что доспехи могут спасти робкого от клинка?