Королева из тени - Романовская Ольга - Страница 14

– И это говорите мне вы, тот, кто требует от меня дюжину детей! – огрызнулась Вильгельмина.

– Почему сразу дюжину? – Арман соизволил сесть. – Мне хватит троих, если все они будут здоровы и мальчики. И уж точно я не заставлю вас беременеть спустя три месяца после родов, как практикует наш Руперт. Просто чудо, что его Мария еще не встретилась с Творцом!

– А я бы вам и не позволила.

– Вот как? – В его глазах заплясало пламя свечей. – Похоже, наша супружеская жизнь обещает быть бурной. Не ожидал подобного темперамента! В Майенском соборе вы показались мне тихоней.

– В Майенском соборе не было выбора, а сейчас он есть. Спокойной ночи, элаф!

Поднявшись, Вильгельмина присела в нарочито низком реверансе и направилась к выходу, но на полпути Арман перехватил ее руку, резко дернул на себя. Не удержав равновесия, она ткнулась носом в его грудь, в непонятном, неведомо откуда взявшемся смятении ощутила запах его кожи, одеколона. То ли он, то ли страх заставил сердце биться чаще.

– Принц Руперт не так уж далек от истины. – С видимым, почти садистским наслаждением Арман провел острым ногтем по губам вниз, по подбородку, шее, груди. – Неважно, что говорил король перед смертью, важно, кто станет править после него. Без меня ты никто.

– Вот как? – усмехнулась Вильгельмина.

Совладав с эмоциями, она придумала достойную месть. Такого он точно от нее не ожидал!

До губ Армана она не дотянулась, клюнула куда-то ниже, быстро, неумело, однако своего добилась: жених отпустил ее.

– Спокойной ночи, элаф! – с издевкой повторила девушка.

И уже в дверях добавила:

– Я способная, всему быстро учусь.

Она догадывалась, если бы не слуги, вслед ей полетели бы проклятия.

Вильгельмине не спалось: сказывалось нервное потрясение, знакомство с не желавшими ее знать родственниками и поцелуй Армана. Целых два поцелуя, из которых ее явно был лишним.

Он разозлил Вильгельмину, вывел из себя, унизил, вел себя так, как не позволил бы себе вести ни с одной дамой из той комнаты. Что она могла? Зардеться и напомнить о приличиях? Оскорбить?

– Отныне тебя не ждет ничего хорошего, – покачала головой Вильгельмина.

До чего же жесткая подушка, прямо каменная! А ведь еще вчера она казалась мягкой, невесомой. Одеяло давит, простыня удавкой обвилась вокруг тела…

Устав ворочаться, Вильгельмина села, зажгла свечу. Любимые тени тут же потянулись к ней за лаской, но их объятия не принесли привычного успокоения.

– Нужно прогуляться. Подышу свежим воздухом, и все пройдет.

Втайне Вильгельмина надеялась, что сможет распустить сумрачные крылья. Только где это сделать, не привлекая внимания? На память пришел давешний заброшенный садик. Вряд ли кто забредет туда в глухой ночной час, там и днем никто не бывал. Птицы не в счет.

– Надеюсь, они не приказали меня запереть.

Отыскав пеньюар, девушка завернулась в пелену шелка и кружев, стянула с головы забавную сеточку, которую местные красавицы надевали на ночь для сохранения прически, и проскользнула за дверь.

Совсем недавно бурливший дворец спал. Ни огонька, не доносилось ни шороха.

Стараясь держаться ближе к центру анфилады, чтобы ненароком ничего не задеть, Вильгельмина медленно, по памяти брела к садику, готовая в любую минуту повернуть назад, укрыться за спасительными стенами спальни. Огонек свечи в ее руке напоминал маяк посреди бушующего моря.

Часовые!

Вильгельмина замедлила шаг, потом и вовсе остановилась, прижалась к стене.

Сердце ухало в груди, дыхание перехватило.

Пропустят ли они ее или заставят отчитаться, куда направляется наделавшая столько шума выскочка королевской крови сразу после кончины венценосного дяди?

«Скажу, что хочу немного посидеть у гроба».

Она вдруг осознала, что хочет взглянуть на Леопольда. Живым его застать не удалось, поглядит хоть на мертвого. Теперь он ее не прогонит.

– Кто здесь?

Заметив тень возле окна, стражник с решительным видом направился к ней. В скудном свете безлунной ночи тускло мерцала острая алебарда.

Вильгельмине пришлось обнаружить себя, шагнуть в бледно-серый прямоугольник.

– Я леди Вильгельмина Майенская, дочь урожденной принцессы Кристины Августы Эландской, ныне графини Майенской, невеста его светлости Армана дер Хольма.

Голос ее дрожал, срывался от страха. Что, если часовой молчаливо насадит ее на алебарду? Или схватит и по приказу той же бабушки бросит в тюрьму? Нет Вильгельмины, нет проблем. Позиции Армана без невесты тоже чуточку пошатнутся. Однако ничего такого не произошло, наоборот, стражник почтительно отдал ей честь, поинтересовался, чем может помочь.

– Проводите меня, пожалуйста, к гробу дяди.

Незаметно туда все равно не проскользнуть – у двери выставлен караул.

А после… После она доберется и до садика.

Вильгельмину не удивило, что поразившая ее в первый день пребывания во дворце толстая свеча погасла. Она уже поняла, та символизировала жизнь Леопольда Второго. Интересно, если бы он выздоровел, свечу заменили бы на другую или просто убрали? Спросить не у кого, да и опасно.

В сопровождении эскорта из стражника и заспанного слуги Вильгельмина добралась до придворной часовни.

Сколько же здесь свечей! Казалось, их собрали со всего дворца и расставили вокруг гроба почившего монарха. Его установили на всеобщее обозрение на специальном покрытом черным бархатом постаменте перед статуей Творца.

– Спасибо, дальше я сама.

Вильгельмина отпустила провожатых и, миновав почетный караул, с опаской приблизилась к гробу.

Так вот он какой, ее дядя…

Несмотря на то, что с момента смерти Леопольда прошло меньше двенадцати часов, его успели побрить и переодеть. На покойнике красовалась парадная алая военная форма с золотым позументом. Сложенные крест-накрест руки словно обнимали плечи.

Привстав на цыпочки, Вильгельмина склонилась над гробом.

У смерти оказался сладковатый запах, который были не в силах перебить благовония.

– А я на тебя похожа, – горько усмехнулась Вильгельмина, изучая застывшие, восковые черты. – Напрасно ты не любил меня.

Странное чувство – обращаться к монарху на «ты», но теперь можно.

– Ой, что это?

Сначала Вильгельмина приняла две алые точки на его шее за следы оспы, но они отличались от них по форме. Мелкие, аккуратные, больше напоминали прокол, нежели лопнувшие язвочки. Девушка потянулась к ним, но вовремя отдернула руку.

– Хочешь кончить, как королева Ирина? – шикнула она на себя.

Оспа заразна, лучше ни до чего не дотрагиваться, на всякий случай сменить одежду и тщательно вымыть руки.

Посидев немного у гроба, Вильгельмина понуро побрела прочь. На душе скреблись кошки. Родись она мужчиной, непременно бы напилась, но женщинам чужды подобные слабости, оставался свежий воздух.

Вопреки опасениям, больше никто ее не останавливал, да и сама Вильгельмина по возможности избегала часовых. Разминуться с ними в этой части дворца оказалось несложно, в основном охранялись парадные покои и апартаменты знатных особ.

С тревожным сердцем, практически бегом Вильгельмина миновала опасную часть дворца вблизи кабинета Армана. Зловещий силуэт жениха мерещился ей в каждой тени. Надо будет погулять тут днем, отыскать другой путь в садик.

Но вот и каменная аркада.

Вильгельмина с облегчением перевела дух, хотела спуститься с каменных плит на песчаную дорожку… и замерла с поднятой ногой. Сердце вновь прилипло к ребрам – там, впереди, в заброшенном крыле плясало пламя свечей! Более того, Вильгельмине показалось, будто она различала голоса. Вскоре они смолкли, но свет никуда не делся.

Задержав дыхание, буквально слившись со стеной, девушка мелкими шажками приблизилась к тяжелым, украшенным орнаментом в виде лоз дверям. Какое счастье, что на ней невесомые домашние туфли, иначе бы перестук каблучков разбудил всю округу.

Одна из створок оказалась приоткрыта. Поколебавшись, Вильгельмина потянула на себя медную ручку, зажмурилась… Дверь не заскрипела.