«Переполох» в затерянном городе (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 49

Как оказалось, масочники использовали копателей почти в тёмную, не рассказав о том, кто на самом деле находится внутри дома на колёсах. Для многих копателей оказалась сюрпризом новость о том, что они напали на стажёров, студентов и вообще детей.

И всё было бы вроде ничего, если бы разъярённые родители этих самых детей сейчас не стояли перед копателями с требованием отвечать. А отвечать-то было нечего!

После подсказки Кени, квестор пригласил к себе в кабинет всех, кто участвовал в борьбе с заговором. Официально, для обсуждения сложившейся ситуации. Но квестор допустил пару оговорок, дающих понять, что будет решаться и вопрос о следующем шаге управления в борьбе с заговорщиками.

И обсуждения действительно шли очень жаркие. Иногда собеседники срывались в своих спорах на крик, иногда, наоборот, уходили в шёпот, настолько тихий, что вслушиваться в него приходилось с большим трудом. Некоторые слова и вовсе терялись.

— Держи, так удобнее. — Под руку подслушивающему секретарю ткнулся блокнот для записей.

— Да, спасибо. — На автомате ответил парень и в ужасе развернулся.

Испугаться было чего, за его спиной стояли Зубоскал Ора, который сейчас должен был быть в собственном крыле, а не в Лоусоне, и Кени Голос, в представлениях не нуждавшийся. Более несопоставимых личностей для совместной работы и представить было сложно.

— Вы? В управлении? — не смог сдержать удивления попавшийся шпион.

— А что такого? — принял его фразу на свой счёт Кени. — То, что ребёнок мнит себя самостоятельным и не просит о помощи, не означает, что родитель не должен помогать и присматривать. А я всё-таки отец.

— Ого! Какие мысли! — Восхитился Зубоскал.

— Да почитал тут книжки ректоровские, которые он квестору притащил, раз он теперь тоже со студентами работает, по педагогике. Муть нуднейшая, но с десяток дельных мыслей есть. — Поделился достижениями своего самообразования Кени. — Но вот я уверен, что у этого лягушонка детей среди стажёров нет. Я ведь прав? А чего тогда столько интереса к делам и разговорам начальства?

— И я должен отчитываться бандиту? Или бывшему сотруднику? — попытался было ерепениться пойманный за подслушиванием секретарь.

— Тогда может, расскажешь мне? — спросил квестор, незаметно для собственного помощника открывший дверь.

Но парень говорить отказался. Только молчал, окидывая всех презрительным взглядом.

— Я ведь в последний раз по-хорошему спрашиваю. — Устало предупредил квестор.

— А что потом? Ора из белого крыла вызовут во мне прилив любви и желания к ним, или Паак пробудит во мне гнев? А может оборотни чего-нибудь придумают? — прозвучал насмешливый ответ. — Я могу умереть, и я этого не боюсь. И ещё многие из нас готовы к такому исходу. Но всесилию двуликих грядёт конец! Мы загоним вас обратно, в ваши звериные норы, и нацепим на вас ошейники! Люди, вот кто будет стоять во главе очистившегося от грязи мира!

— Очень громкие слова. — Встал перед парнем Олдер Ридл. — Только в нарисованном тобой мире, точнее нарисованным кем-то для тебя, вседозволенность одних сменится вседозволенностью других. А всем его жителям придется окунуться в ужас междоусобной войны. Поэтому, ты сейчас нам расскажешь всё, что знаешь, чтобы мы этого не допустили. Сомневаешься?

— Вы не сможете меня пытать! — не поверил в готовность справедливого Олдера стать палачом секретарь.

— Среди тех, кто по твоей милости оказался сейчас под ударом, находятся мой брат, мой друг, что за годы стал таким же братом, со своей невестой, и девушка, ради которой я готов на любую борьбу! А не то, что выбить из такого мешка с глупостью, которым оказался ты, сведения необходимые для её спасения. — Разубедил его Олдер, пугая всех непривычным ледяным взглядом. — Знаешь, для чего нужны пытки? Когда боль достигает своего пика, человек не в состоянии думать, он становится открытой книгой. У нас нет времени доводить тебя до апогея боли. Знаешь, что мы сделаем?

— Чччто? — начал сомневаться в своей выдержке парень, наблюдая за тем, как Олдер раскатывает на столе сверток с инструментами, подаренный ему Ири. И медленно выкладывает какие-то из них поближе к секретарю.

— У каждого живого существа есть такие места, где пересекаются чувствительные пути. Повреждения в таких местах приносят ощущения во много раз сильнее обычных пыток. Наверное, сам замечал, как больно, когда ударяешься вот этим местом, у локтя. Или вот здесь, в колене? — Олдер надавил пальцем и в одном месте, и в другом, показывая, о чем он говорит. — Сейчас я надрежу кожу, чтобы оголить переплетение нервного узла, а потом мы его проткнëм вот этим штырëм. Он называется трёхгранный надфиль. А потом поговорим, хорошо?

Протыкать ничего не понадобилось. Все вдохновенные речи закончились, стоило только Олдеру срезать кусок кожи с локтя секретаря.

Сложив всё то, что узнали от задержанных из катакомб, сейчас от секретаря квестора, и то, что вскрылось, когда устанавливали личности масочников из катакомб, управление получило в свое пользование множество прочных нитей, идя по которым, стражи вскрывали одну ячейку за другой, рубили головы опасной гидры. Стражи торопились, надеясь успеть перехватить ребят раньше, чем они попадут в лапы масочников, которые могли и на знать, что их главари уже обживают камеры управления.

А вот квестор мрачнел с каждым докладом.

— Что-то не так? — прямо спросил друга Дорс.

— Да. Не могу вспомнить, но вот эти названия я уже слышал! Что-то знакомое, перебрал в голове уже все убийства двуликих, наделавшие шума, и ничего… — признался квестор, не спавший вторые сутки.

Он одновременно следил за ликвидацией главарей заговора в Лоусоне и ждал вестей от отряда, отправленного к пику Берка-Вилла, на помощь переполошцам.

— А точно должно быть связано с убийствами? — переспросил Дорс. — Потому что вот это и это название — это клубы, где организовали своё "элитное" общество двуликие, вроде Дерка.

— Что? Подожди! — квестор вытащил папку с наблюдениями за Дерком и присвистнул от удивления.

— Да быть такого не может!

Глава 34.

Квестор с удивлением рассматривал названия и адреса тех мест, где любил бывать Дерк. Не просто любил, а посещал с удивляющей регулярностью. Потом Тодеус взял список мест, на которые указали заговорщики во время допросов. Ещё раз внимательно просмотрел, и подсунул оба списка Дорсу.

— Что скажешь? — поинтересовался он у друга, ожидая подтверждения собственным мыслям.

— А что сказать? — хмыкнул Дорс. — Что я бы отряды отправил по всем адресам, где бывал Дерк? А заодно, последил бы, с последующей проверкой, и за остальными такими же оголтелыми представителями "высшего общества"?

— То, что этот, трясущий по поводу и без своим происхождением, засранец замешан не в самых благовидных делах, лично меня не удивляет. Одно то, что он участвовал в бордельных аукционах, где выкупал себе любовниц, говорит о многом. — Ответил Эдгару квестор. — Странно, что он является завсегдатаем тех мест, где, по словам некоторых заговорщиков, собирается их верхушка.

— Думаешь, в заговоре против двуликих участвуют сами двуликие? — осторожно предположил Дорс.

— Ты даже не представляешь, как часто самая невероятная версия становится самой верной. — Задумчиво кивнул ему Тодеус. — Все заговорщики встречаются в масках, полностью закрывающих лицо. То есть, на самом деле, они и не знают с кем имеют дело. А определять кто перед ними, двуликий или нет, они не умеют. Почуять же не могут, потому что сами люди, лишенные дара. В случае чего, маска разнесëт голову в кашу. Таких повреждений не переживёт ни одна ипостась.

— А смысл затевать такую кашу и давать в руки преступников оружие против самих себя? — удивился такой глупости Дорс.

— Думаю страх. Цель всего этого, вызвать страх, который позволит им диктовать свои условия. — Предположил самое очевидное на его взгляд квестор. — Но думаю, у нас будет шанс узнать всё из первых уст.