Нежное создание (СИ) - Штиль Жанна - Страница 53

«Бойкое место», — отметила Ника удачное расположение большого трёхэтажного углового особняка с высоким фасадом, пилястрами и лепниной вокруг окон. Для кофейни подошло бы идеально, причём на втором этаже можно жить. Дом хорошо вписывался в архитектурный ансамбль двух пересекающихся улиц, одна из которых вела к каналу.

Обойдя особняк и свернув на параллельную улицу, женщины направились в сторону торговой площади.

Ника нашла глазами тонкий игольчатый шпиль церкви. Снова захотелось подняться на самый верх высокой башни и посмотреть оттуда на окрестности.

— Зачем мы сюда повернули? — очнулась Хенни от приятных мечтаний, оглядываясь по сторонам.

— Разве не нужно купить нюхательную соль? Кажется, на этой улице есть аптека, — ответила Ника.

— Аптека не здесь и хозяйка не велели покупать соль, — тяжело вздохнув, отрезала Хенни, но госпожу назад не потянула, снова окунувшись в мир своих фантазий.

Ника уже смирилась с мыслью, что близко к центру ей не удастся снять нужное помещение. Однако ей и в этот раз повезло.

Трёхэтажный дом с двумя высокими окнами и дверью между ними, показался маловатым, но… на безрыбье и рак рыба. Объявление гласило о его продаже и висело давно. Картон перекосило, он истрепался и покрылся грязными пятнами. Вокруг загнутого гвоздя расплылось ржавое пятно.

На первом этаже дома разместился магазинчик, в котором торговали мылом. В лавках по соседству продавали табачные изделия и ткани, где предлагали пошив, переделку и ремонт одежды. Через дорогу находились булочная, овощная и другие лавки, шляпная мастерская. Улица была довольно оживлённая: хлопали двери, звенели колокольчики, громкоголосые хозяйки делились впечатлениями с сопровождаемыми их служанками.

Ника замедлила шаг и задержала за руку Хенни:

— Смотри, — указала на лавку. — Зайдём?

— Зачем? — упёрлась служанка.

— Разве тебе не интересно посмотреть, каким мылом торгуют?— спросила Ника.

— А вам интересно? — колебалась Хенни, морщась с болезненным видом.

Ника понимала, что той нелегко отказаться от своей мечты, и лишний раз бередить рану она не хочет.

— Останься здесь, я быстро, — шагнула через порог открытой двери, окунаясь в отталкивающие запахи жиров и прогорклых масел.

Поскольку мыло её не интересовало, она обратилась к тучному скучающему мужчине. Скрестив на груди руки и привалившись плечом к стене, он наблюдал за продавцом, разложившим перед двумя покупательницами десяток брусков серого невзрачного дешёвого мыла. Те смотрели на него, не решаясь взять в руки. Слегка опустив голову, принюхивались к тяжёлому мыльному запаху.

Судя по всему, торговля шла вяло. Да и пахло в лавке не настолько приятно, чтобы покупатели слетались сюда как пчёлы на мёд.

— С кем можно поговорить насчёт объявления? — спросила Ника, сдерживая желание зажать ноздри пальцами.

Её окинули сверху вниз ленивым недоверчивым взглядом и соизволили ответить с намерением уточнить:

— С какой целью интересуетесь?

— Вы хозяин дома?

— Я, — ответили ей с долей снисхождения.

— Хочу предложить вам сделку, — без тени неудобства бойко начала Ника. — Я готова обсудить с вами возможность не покупки вашего дома, а взятия внаём на длительный срок с помесячной платой.

Мужчина вскинул брови и посмотрел за спину Ники в грязное окно, за которым мелькали тени проходивших мимо горожан.

— Понимаю, вам нужно подумать, — улыбнулась она.

На неуверенный кивок владельца демонстративно не спеша осмотрелась, прикидывая, насколько ей подходит небольшое, вытянутое в длину помещение с плохим естественным освещением.

— Мне тоже нужно подумать, — сделала разочарованное лицо, — и осмотреть дом после того, как вы дадите мне положительный ответ.

— Эмм… — промычал мужчина растерянно, не ожидавший подобного напора от хорошо одетой девицы. — А для чего вам?..

— Я приду завтра в это же время, — перебила она его, разворачиваясь к выходу, бурча себе под нос: — Угу, так я вам и сказала.

Мужчина последовал за ней.

У входа Нику встретила Хенни.

— Идём за бумагой в лавку господина Лаанбергера? — спросила, мельком глянув на любопытного сопровождающего.

Увидев, что госпожа пришла со служанкой, он задержался на улице.

— Сначала посмотрим ещё один дом, — ответила Ника достаточно громко, чтобы её услышали.

Удочка заброшена. Теперь нужно ждать. Не поинтересовавшись ценой, дала понять, что всё будет не так просто, как может показаться на первый взгляд. Пусть владелец недвижимости не думает, что сможет диктовать свою цену. У покупательницы есть выбор, и он может оказаться не в его пользу.

— Какой дом? — спросила Хенни тихо, косясь на мужчину.

— Просто так сказала. Дом продаётся и хозяин решил, что он меня интересует. Странный такой дяденька, — ускорила она шаг.

— Странный, да, — согласилась Хенни, догоняя Нику и осторожно оглядываясь.

Мужчина смотрел им вслед, пока они не вышли на площадь.

Почему лавка не пользовалась спросом и пришла в упадок, Ника поняла, пройдя до конца улицы — у владельца нашлись серьёзные конкуренты. На свежевыкрашенном белой краской фасаде большого дома с чистыми окнами висела яркая вывеска «Мыло и душистые масла». Из открытых дверей ветер донёс приятные ароматы хвои, мяты и можжевельника.

¤

В этот раз Ника решила подстраховаться. Для отвода глаз параллельно с бизнес-проектом кофейни на основе уже имевшихся набросков и эскизов она надумала разработать и бизнес-модель похоронного бюро. Утомительно, да, но ничуть не сложно.

Работа на двух фронтах продвигалась быстро. Ника отчётливо помнила модель, которую использовала для описания бизнес-процесса дизайн-студии интерьеров. Тяжело вздыхала, заранее ожидая сложности с рисованием эскизов. Вспоминала свои рисунки и то, с каким удовольствием рисовала по памяти портреты сокурсников и какими реалистичными те получались.

Когда перо натёрло пальцы, а глаза устали, девушка спустилась на первый этаж, чтобы размять затёкшие ноги.

В доме было тихо. За закрытой дверью гостиной не слышалось ни звука.

В кухне догорал камин. Пахло мясом и копчёностями. На металлическом коробе с тлеющим торфом стоял глиняный горшок, на подставке — горячий чайник.

При свете свечи Хенни нарезала луковицу, шмыгала натёртым докрасна носом, изредка вытирала слезящиеся глаза. В миске лежали морковь, отжатая кислая капуста, приготовленные зелень и специи.

— Вечерять здесь будете? — спросила она, не поднимая глаз. — Хозяйка не в духе, будут пить только чай с мёдом и то неизвестно когда. Всё пишут и пишут, столько бумаги понапрасну извели, — вздохнула сокрушённо.

Ника взяла из буфета голубую чашку, налила чаю и села за стол, на котором стояла корзиночка с накрытыми булочками, тарелка с куском рыбного пирога, сыр двух видов, масло, творог, молоко, мёд.

От камина шло уютное тепло. Не хотелось ничего делать и ни о чём думать.

— Всё же наши соседи позвали прежнего садовника, — сообщила Хенни, отправляя нарезанные овощи в глиняный горшок.

— Он тебе нравится? — спросила Ника, с аппетитом уплетая пирог, запивая несладким чаем.

Вместо ответа служанка тяжело вздохнула и добавила в горшок специи. Взяв меха, раздула затухающий в камине огонь.

— Найдёшь себе другого… в Амстердаме, — сказала Ника.

Хенни снова тяжело вздохнула. От её недавнего радужного настроения не осталось следа.

— Ты когда его видела? — уточнила Ника.

— Перед вашим приходом, когда выносила ведро с отходами.

— Разговаривала с ним?

Снова молчание.

— Понятно, — с сожалением отметила Ника. — Не мешало бы тебе прояснить обстановку перед отъездом. Может, он тоже к тебе неровно дышит, и своим отъездом ты сделаешь несчастной не только себя.

— Что? — встрепенулась Хенни. — Как вы сказали?

— Пф-ф, — Ника подняла глаза к потолку. — Он женатый? Вдовец?

— Нет, — служанка вытерла руки полотенцем и села напротив молодой хозяйки. — Его мать и младшая сестра торгуют на рынке цветами, рассадой и разными растениями в кадках и горшках.