Нежное создание 2 (СИ) - Штиль Жанна - Страница 84

Алан вздохнул, а Ника апатично продолжила:

— За меня всё всегда решали брат и мать. Когда они ушли в мир иной, подумала, что наконец-то стала себе хозяйкой, но нет, тут же их место заняла тётя и всё вмиг порешала. Скажи, где справедливость? Я не заслуживаю лучшей участи? Чем я прогневала небеса?

Ника манерно, не хуже Виллемины, повела плечом и вопросительно посмотрела на капитана, не спускавшего с неё внимательных глаз:

— Не понимаю, кому будет плохо, если я останусь старой девой? Думала, отдам долги и заживу спокойно. Но нет, тётушке обязательно надо испортить мою жизнь, загнать в капкан и там добить.

Матфейсен в изумлении вскинул брови:

— Стать женой богатого человека ты называешь испортить себе жизнь?

— Я не люблю господина ювелира, — Ника успокаивала Люцифера поглаживанием. Конь раздувал ноздри, фыркал, топтался на месте. — Алан, скажи, что может быть хуже для женщины, чем каждый день ложиться в постель с нелюбимым мужчиной?

На его удивленный взор ответила с вызовом:

— А вам, мужчинам, каково ложиться в постель с нелюбимой женщиной? Или вам всё равно?

Алан молчал, и Ника настырно напирала:

— Почему молчишь? Ответь, тебе будет всё равно?

Капитан перебросил поводья через голову коня, потрепал его по шее и вздохнул:

— Не будет всё равно, Руз.

— Однако вы ложитесь с нелюбимой женой в постель и исполняете свой супружеский долг с превеликим удовольствием, — Ника брезгливо скривила губы.

Мужчина прочистил горло покашливанием и отвёл глаза:

— Мне пора.

— Что, у меня мысли неправильные? — не унималась она. — Ты любишь одну, а замуж возьмёшь другую. Будешь бегать к любимой тайком, она родит тебе сына или дочь, её муж и знать не будет. Не успеешь оглянуться, как жизнь пройдёт. И что в той жизни хорошего?

Алан отстранил девушку от коня, вскочил в седло:

— Руз, о ком ты говоришь?.. Не забудь закрыть дверь, — бросил через плечо и был таков.

Сердито сопя, Ника закрыла дверь. Не услышав звон колокольчика, подняла голову — висит на месте. Открыла и закрыла дверь снова. Результат тот же. Вздохнула и задвинула засов. Утром Гуго посмотрит, в чём дело и устранит неисправность.

Не понимала, зачем привязалась к Матфейсену? Какая другая женщина? Какие дети? Он любит Виллемину, она любит Кэптена. Бермудский треугольник.

«Всё ты понимаешь, — шевельнулась совесть, подняв с глубин души горький осадок беспомощности и безнадёжности. — Глушишь агрессией своё беспокойство за возможный выбор Ван дер Меера?»

Настроение стремительно падало в бездонную пропасть.

«С Кэптеном же ничего плохого не случилось?» — спрашивала себя девушка и тотчас успокаивала: «Ничего». Но чувствовала, что случилось.

Не дожидаясь ухода работниц, Ника поднялась в мастерскую. Чтобы отвлечь себя от тревожных мыслей, перебрала эскизы новых керамических изделий. Поняв, что не в состоянии творить, отбросила наброски в сторону. Захлопнула тетрадь с рецептами. Впервые не знала, чем занять голову и руки, как успокоить ноющее от плохого предчувствия сердце.

Какое-то время она прислушивалась к звукам, доносившимся со второго этажа. Постояльцы укладывались спать, шум затихал.

Не выдержав внутреннего напряжения, девушка спустилась в кухню и налила себе чаю с ромашкой и мёдом.

В последние дни Хенни ложилась спать рано. С приходом Иды, она стала справляться с делами раньше, больше отдыхала и заметно успокоилась. Наконец-то смирилась с неудачей завоевать Гуго и отпустила его.

Ника невольно сравнила её принятие отказа от любимого мужчины со своим отношением к Ван дер Мееру. Те же злость, ревность, желание отделаться от соперницы и любой ценой перетянуть внимание на себя. Как она справится с «отпустить», если Кэптен выберет другую, Ника думать не хотела. Надеялась, что в таком случае смена обстановки и присутствие рядом Дэниэла пойдут на пользу и не позволят ей впасть в депрессию.

Девушка долго стояла на крыльце внутреннего дворика, грела ладони о керамические бока горячей кружки и слушала звуки засыпающего города. Смотрела в чернеющее безоблачное небо на зажигающиеся звёзды и жёлтый диск полной луны. Густой аромат цветов из сада госпожи Лейфде заполонил и их маленький дворик, ощущался ярче, острее. Тюльпаны отцветали, на смену им распустились другие не менее красивые цветы, названия которых Ника не знала.

Она погрузилась в размышления. Если через четыре дня придётся уехать, то в срочном порядке предстоит завершить начатые дела и подыскать подходящего управляющего.

«Не предложить ли эту должность Деборе?» — пронзила неожиданная мысль. Дебора грамотная, выдержанная, тактичная, честная. Обворовывать хозяйку не станет. Повышение по службе и достойная заработная плата сыграют не последнюю роль. Предложение должно ей понравиться.

Ника проверила, заперта ли калитка, закрыла дверь на задвижку и вернулась в мастерскую. Села за стол, взяла карандаш и стала бездумно выводить каракули: круги, овалы, треугольники. Замыкала их цепью, штриховала… бросала карандаш.

Вставала, ходила по мастерской, возвращалась к столу, брала карандаш и снова отбросывала.

Отдёрнув штору на окне, блуждала взором по залитой лунным светом мостовой, вслушивалась в бой часов на главных воротах города, считала удары.

Вот и стражники в который раз прошли мимо кофейни. Алана с ними не было.

Ника вернулась к столу и взяла подсвечник с одной горевшей свечой. Не пора ли пойти в свою комнату, лечь в постель и попытаться заснуть? Завтра будет трудный день.

От лёгкого стука камешка по стеклу Ника вздрогнула, чуть не выронив подсвечник.

«Адриан!» — бешено забилось сердце. Больше некому.

Он стоял под окном в чёрном плаще с широкополой шляпой в руке. Подняв голову, знаками указывал Нике на угол дома, за которым находилась калитка.

Девушка кивнула в ответ и бросилась в свою комнату.

«Приехал… вернулся», — запело сердце от радости.

Ника торопливо натянула поверх ночной сорочки домашнее платье, стянула распущенные волосы шёлковой лентой.

Под покрывалом в клетке закопошился Жакуй.

— Спи, спи, — сказала ему девушка, смотрясь в зеркало.

Не узнала своего отражения: глаза азартно блестели, на губах сияла улыбка, щёки залил горячий румянец. Красавица.

Ликовала: «Приехал! Вернулся!» Не стал ждать утра. Несмотря на ночь, пришёл к ней. Знал, что она не спит, ждёт его, беспокоится.

Любимый. Единственный.

Заслонив ладонью язычок свечного пламени, Ника торопливо вышла в коридор. Кожаная подошва туфель смягчала шум быстрых шагов.

Спускаясь по лестнице, девушка шептала:

— Я быстро, я сейчас…

Не терпелось встретить Кэптена, прижаться к нему, обнять, поцеловать.

Глава 46

Ника распахнула калитку. Не скрывая радостного оживления, бросилась Ван дер Мееру на шею, уткнулась носом во влажный кружевной воротник белой рубашки.

От Кэптена пахло свежим бельём и терпким смолистым ароматом мужского парфюма. Низко надвинутая на лоб шляпа прятала прищуренные внимательные глаза. Он обнял девушку, удерживая на весу, шагнул во двор:

— Ждала меня?

Ника подняла лицо, заглянула в настороженные глаза Адриана. Осмелела — её не оборвали грубым словом, не оттолкнули:

— Ждала и дождалась.

Кэптен вздохнул с облегчением. Его руки крепче сжали талию девушки, губы коснулись её щеки:

— Шёл в караульню повидаться с Матфейсеном. Увидел свет в твоём окне, — на губах затеплилась улыбка. — Почему так поздно не спишь? — опустил компаньонку.

— Не спится. Идём в дом. Расскажешь, как съездил, как тебя встретили, все ли дела решил. Есть хочешь? — не прятала счастливых глаз.

Он снял шляпу, тряхнул влажными волосами, зачесал их пятернёй назад:

— Поел уже. Моя экономка наготовила всего. Тоже ждала меня.

— Могу предложить тебе пива или чаю. Идём, — потянула мужчину за руку к крыльцу.

Не теряла надежды увести Кэптена в дом, не накормить, так напоить. Не могла насмотреться на него. От внезапно нахлынувших воспоминаний об их первом поцелуе, сердце приятно защемило; в душе разлилось тепло.