Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Черничная Даша - Страница 27

Подхожу к жене и становлюсь перед ней на одно колено. Рита дергается, но не убегает, только лишь замирает рядом со мной.

— Рит, я хочу, чтобы ты знала: то, что происходит сейчас, имеет для меня огромное значение. — Она открывает рот, хочет что-то сказать, но я останавливаю ее. — Подожди, не нужно ничего отвечать сейчас. Возьми себе время, столько, сколько нужно. Обдумай все, только прошу тебя об одном — не уходи больше от меня.

Жена замолкает, только грудная клетка быстро двигается вверх-вниз.

Я оставляю на нежной щеке практически целомудренный поцелуй и ухожу.

На работе в последний день года все навеселе, поглядывают на время, ожидая, когда можно сорваться домой резать оливье и украшать елки. Даже моя секретарша нацепила на голову красный колпак.

— С наступающим, Мирон Алексеевич! Все ваши поручения выполнены, — бодро вскакивает с места и рапортует мне.

— И тебя с наступающим, — киваю ей. — Позови ко мне Германа.

Захожу в свой кабинет, располагаюсь в кресле. Как раз в это время входит мой зам и жмет мне руку.

— Чего это ты выглядишь довольным, как кот? Выкладывай, узнал что-то о Золотареве?

Золотарев, точно. Олег-мать-его-Евгеньевич, или моя заноза в заднице.

— На самом деле, ничего интересного, — задумчиво качаю головой.

Герман плюхается в кресло и закидывает ногу на колено.

— Выкладывай. Все, кроме того, что он любыми возможными средствами пытался перебить у нас тендер.

— Пытался, — киваю я, — но обломался.

— Это было феерично! — Герман хлопает себя по коленям и начинается смеяться.

— Это было как угодно, только не феерично, Гер, — недовольно качаю головой. — Когда он успел купить наших сотрудников? Этот «ОргСтрой» во главе с Золотаревым чуть не размотал нас, как гребаных первоклассников!

— Откуда он взялся? — хмурится зам.

— Точно неизвестно. В прошлом все стандартно, никаких темных пятен. Развивал бизнес с другом, потом выкупил свою часть. Нашел спонсоров, развил еще больше. Разведен, детей нет. Наши пути с ним не пересекались ранее — факт. Этот «ОргСтрой» всегда работал в другом регионе. Видимо, стало мало места дома, раз здесь начал агрессивную игру.

— Значит, он игрок, — подает голос Герман. — Есть такие экземпляры, которые азарт даже в дырке унитаза найдут.

— Вот и я об этом. Держи ухо востро, контролируй все наши проекты, даже те, к которым кажется, что не подобраться. Этот Золотарев точно будет копать.

Герман кивает и начинает тереть подбородок.

— Слушай, а это не может быть какой-то знакомый Риты? Ведь, я так понял, все началось после того, как она попала в больницу?

— Верно. Я тоже подумал, даже расспрашивал Риту о нем, но она сказала, что никогда не видела этого Олега раньше, — раскачиваюсь в кресле и обкатываю эту мысль.

Рита у меня всегда была тихоней. Она из обычной, небогатой семьи, в которой никто никому не переходил дорогу. Что делить-то? Тот факт, что Кудряха его не узнала, немного успокаивает — значит, не по ее душу. По крайней мере, я так надеюсь.

Сижу на работе пару часов, распределяя дела на праздники, а после заезжаю на рынок. Впервые в жизни выбираю живую елку. К ней прикупаю гирлянды и игрушки. Кудряха всегда ставила модные пластиковые елки, которые тупо собирали пыль и не создавали никакого новогоднего настроения. Сейчас же хочется сделать все иначе, по-настоящему что-ли. Потом останавливаюсь у у супермаркета и набираю все для новогоднего стола.

Домой еду заведенный до предела. Где-то там моя жена, женщина, которую я люблю. Сегодня канун нового года, и единственное мое желание — чтобы она всегда была рядом со мной.

Открываю дверь, перехватив поудобнее огромную елку, размашистыми шагами захожу в коридор, а следом в кухню-гостиную.

Рита сидит на диване с книгой, которую брала в руки утром. Поднимает голову и смотрит очумело на меня:

— Елка? — она шокирована, будто тридцать первого декабря я принес ей букет тюльпанов и поздравил с Восьмым марта.

— Сегодня тридцать первое декабря, помнишь? — спрашиваю с иронией.

Рита открывает рот, потом закрывает его.

— Д-да, конечно, я помню, — бормочет себе под нос и поднимается с дивана.

Устанавливаю елку на специальную подставку и оборачиваюсь к Кудряхе:

— Ты забыла, да?

Рита грустно вздыхает и поднимает на меня виноватые глаза:

— Если честно, я вообще потерялась во времени. Наверное, нужно что-то приготовить? Сейчас я соображу быстренько, — идет в сторону кухни и начинает там суетиться — бесцельно открывает шкафы один за другим.

Я подхожу к ней и перехватываю ее руку, разворачиваю лицом к себе:

— Рит, успокойся. Я все купил, нужно только разобрать. Поможешь?

— Конечно, — вымученно улыбается она.

Глава 29. Отпусти меня

В итоге пока Рита накрывает на стол, я наряжаю ель. Когда все готово, мы садимся напротив друг друга. Произносим стандартные тосты, говорим друг другу пожелания. Разговариваем о важном и не очень. Включаем старые фильмы, которые были засмотрены до дыр еще десятилетие назад, смеемся над несмешными шутками, которыми сыплет ведущий «Голубого огонька».

Кудряха окончательно расслабляется. Постоянно улыбается и смотрит на меня с теплотой в глазах. Я же не спешу делать шаг навстречу, потому как до конца не уверен в том, что не спугну Риту. Под бой курантов чокаемся бокалами: я шампанским, жена соком.

— С новым годом, Кудряха, — говорю ей и не могу отвести взгляд.

Такая она красивая. Она идеальна и без выверенного макияжа или брендовых шмоток. Самая чистая и настоящая. Улыбается мне искренне, а у меня внутри развязывается удушающий узел. Простила. Отпустила прошлое и смотрит только вперед, в наше совместное будущее.

— С новым годом, Мирон, — подходит ближе и кладет руки мне на плечи.

Я убираю бокал в сторону и обхватываю ее за талию, прижимаю к себе. Рита поднимается на носочки и сама целует меня. Нежно прижимается пухлыми губками к моему рту, проводит языком. Я запускаю руку ей в волосы и сжимаю их, углубляя поцелуй.

Наши языки сплетаются, ласкают друг друга совсем не так, как вчера, — растворяясь в страстной нежности, совершенно безумно.

На улице бахают салюты, в телевизоре празднуют наступление нового года, но нам до всего этого нет дела. Мы высадились на совершенно другой планете, предназначенной только нам двоим.

Я подхватываю Риту под бедра и уношу в спальню. Укладываю на кровать и отстраняюсь. Вижу, как блестят ее глаза в сумраке ночи, как она облизывает губы и смотрит на меня с вожделением.

Медленно провожу руками по ее телу, цепляя большими пальцами торчащие вершины сосков. Рита стонет и закусывает губу, а я продолжаю водить руками. Поднимаю футболку и слегка впиваюсь пальцами в нежную кожу ее живота, опускаясь ниже, и надавливаю между ног. Рита шипит и со стоном откидывается на подушки. Я неторопливо усиливаю давление, наслаждаясь картиной, открывающейся перед моими глазами. Член, запертый в штанах, пульсирует. Я едва держу себя в руках, чтобы не сорвать всю одежду, разделяющую нас с Ритой, и не войти в нее.

— Прижмись ко мне, — шепчет едва слышно.

Скидываю рубашку, футболку Кудряха снимает сама, освобождая себя, и я опускаюсь на нее. Кожа к коже, тепло к теплу. Провожу губами по линии ее подбородка, целую шею и грудь.

— Я люблю тебя, Рит. Ты единственное, что мне нужно в этой жизни. Самая важная, самая нужная, слышишь? — говорю ей, отстраняясь и заглядывая в глаза.

Я знаю, что не заслужил ответных слов любви из ее уст и, наверное, никогда не заслужу, но мне важно, чтобы она понимала, что я говорю правду, ведь это так и есть.

— Слышу, Мирон, — отвечает она. — Ты думаешь, между нами можно все исправить? Вернуть как было раньше?

В ее глазах теплота, она поднимает руку и проводит ладонью по моему лицу, приглаживает волосы.

— Не надо как раньше, Рит. Мы наделали ошибок, забыли, кто мы. Играли роли тех, кто никогда не был нами. Вот они мы, посмотри, — окидываю взглядом наши переплетенные тела, — других нам не надо. Давай останемся собой и назло всем будем счастливы.